Лена Летняя - Пришедшая с туманом

– И вы ушли одни? – предположила я просто из того, что он здесь.

– Раж… Ты знаешь его как советника. Так вот, он предлагал сделать так. Уйти самим, взять с собой только самых близких. Несмотря на наши отличия от других, мы рождались и вырастали в обычных семьях, в окружении друзей. И сохраняли тягу к такой жизни даже после того, как меняли тела или переживали свое поколение. Многие стражи женились и заводили детей. Как правило, из-за этого потом и отказывались переселяться, не желая продолжать жить без любимых. У Ража была семья, и он думал прежде всего о ней. А у меня никого не было. Как он и сказал, я всегда оставался равнодушен, бесстрастен. Дело не во мне, а в том, что я был стражем смерти. Смерть беспристрастна. Для нее все равны. И для меня все были равны. Я воспротивился сам и убедил других, что так нельзя. Что надо забрать всех. А на вопрос: «Как?» предложил отделить сущности от оболочек и забрать с собой только их. Как умели делать мы сами. Провести сквозь туман небытия энергию гораздо проще, чем физические тела. И мы сделали так. Мы оставили в умирающем, разрушающемся мире оболочки – свои и чужие – и отправились в другой. Там мы, стражи, обрели новые тела сами и собирались вселить сущности в тела населения этого мира. Чтобы никто не сопротивлялся, мы объявили себя богами. Так было проще подчинить себе местных.

Я непроизвольно отдернула руку. По лицу Нергарда пробежала судорога, и он отвернулся от меня, восприняв это как осуждение. А я просто была поражена до глубины души и не знала, как реагировать.

Ведь он собирался уничтожить население целого мира, чтобы спасти население другого. Как это можно оценивать? Невыразимое зло для одних, последняя надежда для других. Эта двойственность так угнетала его?

– К счастью, мы не могли вселить сразу всех, – продолжил Нергард, несмотря на мое шокированное молчание. – Пришлось действовать постепенно. Каждый из нас занимался вселением своей касты в разных концах мира. Но что-то пошло не так. Не все тела принимали новые сущности, часть гибла, а с ними гибли и сами сущности, потому что они не могли покинуть тело без нашей помощи, а мы не знали, кому такая помощь нужна, пока не становилось слишком поздно. Поначалу мы не понимали закономерности, не могли найти причину. Потом предположили, что дело в развитии. Мир, в котором мы оказались, был слишком примитивен. И люди в нем были примитивны. Меньше знаний, уже кругозор, совсем другая психика. Не каждое тело могло принять нас. Пришлось затормозить процесс. Следовало подождать, пока мир разовьется и риски снизятся. Тогда-то мы и создали кристалины: временные вместилища сущностей. Построили для них хранилища, где оставили ждать своего часа. Ждали и мы, окруженные поклонением местных. Те, кто пережил вселение, стали нашими приближенными – жрецами, а все остальные служили нам и им. За это мы помогали им своей магией: у всех вселенных она осталась и даже передавалась по наследству, хоть и немного изменялась при этом. Мы строили вокруг себя новый мир, развивали его, чтобы приблизить возможность вселения для остальных. Тогда каждый из стражей поклялся менять тело снова и снова, продлевая жизнь, пока наша миссия не будет завершена. Мы сомневались, что в чужом мире на смену нам появятся новые стражи, поэтому мы были обязаны сохранять себя.

– Но это всего лишь пятое твое тело? – озадаченно уточнила я. Мне показалось, что речь шла о большом периоде времени.

– Как ты могла заметить, тело не стареет, пока я в нем нахожусь. – Его губ снова коснулась едва заметная улыбка. – Мы умираем от ранений и болезней, но не от старости. И лишь оставшись умирать с телом, умираем окончательно.

– Ясно.

Я коснулась его плеча, осторожно погладила, давая понять, что этот рассказ шокирует меня, но не отвращает от него. Нергард накрыл мою руку своей и слегка сжал. Похоже, хоть он и изменился, его чувства ко мне остались прежними.

– Но как же вы все оказались здесь? – спросила я, немного переварив услышанное. – Почему покинули тот мир?

Он прикрыл глаза на секунду и тяжело вздохнул.

– Кое-что заставило меня пересмотреть свою позицию. Одна девушка.

– Девушка? – переспросила я, чувствуя новый укол ревности.

Нергард как будто ничего не заметил.

– Она прислуживала в моем доме. Она была необычной, не такой, как все. Очень умной, любопытной, бесстрашной. Она относилась ко мне с почтением, но не боялась меня, как большинство. С ней было очень интересно разговаривать. Мне было с ней почти так же интересно и легко, как с тобой. Она была такой простой, открытой, искренней.

– Ты был влюблен в нее? – тихо уточнила я, злясь на себя за то, что мне это важно. Это ведь было так давно.

– Нет, – быстро ответил он, но потом задумался и возразил сам себе: – Да. Я не знаю… Может быть. Между нами ничего не было, хотя я и слышал, как другие стали шептаться, что Смерть нашла себе невесту. Мне нравилось ее общество, мне нравилась ее улыбка. Я выделял ее среди других. Она стала первой, кого я выделил, кто стал что-то значить для меня. Может быть, со временем это во что-то и превратилось бы, но другой страж ее тоже заметил. Заметил, что, несмотря на свое скромное происхождение, девушка очень развита. Мы продолжали пробовать вселять сущности, просто кандидатов для вселения отбирали очень тщательно. И ее выбрали. Что означало смерть для нее.

– И ты позволил?

– Одно из правил стражей: мы не идем друг против друга, – глухо пояснил он. Мне показалось, что его глаза снова заблестели в отсветах огня. – Тот страж был в своем праве. Я сам предложил так поступать, так как я мог отказать ему?

Я промолчала, понимая, что о том своем решении он сожалеет до сих пор.

– Те люди не понимали, что именно мы делаем, но чувствовали, что для них это означает смерть. Когда она узнала, что ее выбрали, она спросила, чем провинилась. За что я наказываю ее. А я сказал, что это не наказание, а благословление. Что она Избранная. Что это великая честь. Ее глаза так засияли. Она поклонилась, взяла мою руку, поцеловала ее и сказала: «Спасибо, мой бог». Она верила всему, что я говорил. А я знал, что обманываю ее. Предаю ее.

Он закрыл глаза, как будто погрузился в те далекие, горькие воспоминания.

– Вселение не удалось. И девушка, и сущность погибли. Только тогда что-то изменилось для меня. Словно свет погас, но в то же время я прозрел. Я вдруг увидел, что именно мы творим. Мы сами нарушили все свои правила. Использовали силу против других, брали больше, чем было необходимо. Нарушили естественный порядок вещей. Это уничтожило наш мир, но ничему нас не научило. Я пошел к Вите, потому что она всегда была мне ближе других. Мы все считали себя братьями и сестрами, но она… Смерть и Жизнь – мы были как близнецы, стороны одной медали. Единое целое, разделенное пополам. Она выслушала меня и согласилась. Согласилась не сразу, но… Постепенно признала, что мы неправы.