Роберт Хейс - Пятая Империя Людей

– Нельзя принуждать прекрасную женщину выпивать в одиночестве, – с улыбкой сказал он.

Элайна фыркнула. Только один дурак называл её прекрасной, и это был Килин. Впрочем, желанная – это совсем другое дело.

– Если я сама решила, то это не принуждение, – сказала она. – Так что отъебись.

Симпатяга поднял руки, а потом подтолкнул бутылку обратно к Элайне. Улыбка не покидала его лица.

– Я уйду и оставлю вам бутылку, капитан Блэк. А ещё скажу, что ваше присутствие не осталось незамеченным. Если Королева Клинков не согласится на аудиенцию с вами, то Принесённые Ночью согласятся. Я искренне надеюсь, что вы милостиво рассмотрите наше предложение.

Он склонил голову – Элайна не ожидала такого знака уважения, – и встал. Она поняла, что слегка ошеломлена. Мужчина – посланник Принесённых Ночью, как она поняла, – говорил так, словно пытался к ней подлизываться. Такого приёма Элайне никогда не оказывали – на самом деле она привыкла действовать сравнительно анонимно. Когда она открывала людям своё имя, оно всегда придавало ей веса, но этим весом обеспечивал её имя отец.

– Кэп, – сказал Альфер, подходя и указывая пальцем на Принесённого Ночью, который направлялся к двери таверны. – О нём стоит переживать?

Элайна немного подумала и покачала головой.

– Пожалуй, Альфер, совсем напротив. Может быть, он наш единственный путь в Совет.

– Что за гильдия?

– Видимо, Принесённые Ночью.

Альфер втянул воздух, присвистнув прорехой в зубах.

– Кэп, погодите выбирать сторону. Клирики тоже заинтересованы. Вам надо лишь прогуляться к зданию гильдии и постучать, и брат Хернхольд встретится с вами лично. Немногие могут получить аудиенцию с главой, даже не попросив об этом.

– Ещё и дня здесь не пробыла, а уже получила от ворот поворот одной гильдии, и две другие ко мне принюхиваются. – Элайна осушила свою кружку эля, пытаясь во всём этом разобраться.

– Гильдии ничего не делают за просто так, кэп, – сказал Альфер. – Каждому захочется кусочек тебя.

Элайна фыркнула, а потом согласно проворчала.

– Может, найдутся и другие, кому понадобится этот кусочек. Бери бутылку, Альф. Пожалуй, лучше возвращаться на корабль. Посмотрим, что к чему.

Когда над горизонтом забрезжил рассвет, Элайна стояла в доках и таращилась в сторону поднимавшегося солнца. Ноги от долгой ходьбы болели, как после всех Преисподних, но на боль ей было плевать. Её корабль исчез.

Элайна и Альфер, придя, обнаружили, что "Звёздного Рассвета" нет на месте, а начальник порта – не тот же человек, что прежде, – просто пожал плечами и сказал ей отвалить. Досада и страх сделали её опрометчивой, и начальник порта растянулся на земле с парой выбитых зубов. Он уполз, грозясь, что позовёт Клириков, и Альфер быстро предложил выяснить, не переставили ли просто их корабль. В этом не было смысла. Элайне не нужно было, чтобы Альфер подтвердил для неё правду. Её корабль исчез.

Восходящее солнце поджигало небольшие волны бухты, и море блестело, словно начищенное золото. В другой день Элайна подумала бы, что этот вид прекрасен. Сегодня же она не могла им любоваться. Второй раз в жизни у неё уводили корабль.

– Мадам, вам следует пройти со мной. – Элайна не потрудилась развернуться и взглянуть на женщину-клирика. – Вы напали на чиновника Ларкоса, а это преступление.

– Эй, эй, погодите, – крикнул Альфер. Судя по голосу, он запыхался. Элайна и на него не взглянула. – Уверяю вас, это просто недопонимание.

Последовала пауза.

– Эта женщина напала… – снова начала клирик.

– Эта женщина – капитан Блэк, – прохрипел Альфер. – Поверьте, брат Хернхольд вряд ли отнесётся благосклонно, если вы бросите её в камеру.

– Кэп, – раздался другой голос, и в следующий миг появился Четырёхглазый Поллик. Его щёки горели, а правый глаз почти совсем заплыл.

– Кто это сделал? – прорычала Элайна. Она прищурилась, поскольку солнце, уже поднявшееся над горизонтом, стало до боли ярким.

– Ровель, – сказал Поллик. – Как только ты скрылась из глаз, он поднял мятеж. Убедил команду, что им будет лучше под началом пирата.

Элайна яростно взглянула на него.

– Блядь, а я тогда кто?

К Поллику подошёл Павел – корабельный священник и врач. Элайна и на него сердито взглянула, но он не дрогнул. Возможно, этот гад на самом деле верил, что золотой бог спасёт его от любых бед.

– Это все, кто остался? – спросила Элайна. – Из всей моей ёбаной команды только вы двое не поддержали мятеж?

Поллик уставился в ноги, а Павел сочувственно улыбнулся, отчего Элайне захотелось влепить ему пощёчину.

– Кэп, – тихо сказал Альфер. – Думаю, я их успокоил, но нам надо убираться из доков. Они сильно недовольны произошедшим.

Элайна развернулась, и впервые увидела, насколько велика толпа людей, смотревших на неё. Торговцы, рабовладельцы, моряки, Клирики, шлюхи, прохожие – и все глазели на неё.

– Ещё не всё потеряно, кэп, – прошептал Альфер.

– Только мой корабль, – прошипела она в ответ.

– Мы же здесь, чтобы уговорить Совет дать тебе ещё кораблей.

Альфер был прав. Если она сможет получить корабли от Совета Тринадцати, то сможет отправиться за "Звёздным Рассветом" и вернуть его. Она вспорет Ровелю живот и скормит подводным тварям. Но если она собиралась убедить Совет, то разговаривать надо с позиции силы, а, потеряв свой корабль, Элайна определённо выглядела слабой.

– Альфер, отыщи нам гостиницу, – тихо сказала она. – Побудем здесь ещё немного. Так или иначе, я получу новый корабль в этом ёбаном городе.

Бек закрыла глаза и тяжело вздохнула. Когда она снова их открыла, глаза были полны решимости. Она подняла правую руку и направила пистолет в цель – пятно краски на пустой деревянной бочке.

Рука тряслась. Кисть тряслась. Пистолет трясся. Она спустила курок.

Песок позади бочки с молчаливым безразличием принял пулю.

– Бля, – тихо сказала она. – Бля, бля, бля, бля, бля. – Она подняла левую руку и прицелилась из второго пистолета.

Пуля пробила бочку, и центр мишени раскололся. Бек уронила оба пистолета на ткань, которую расстелила на земле, и развернулась, опустив задницу на песок и уставившись на море. Вид бесконечной синевы не приносил ей облегчения, только вызывал ностальгию по кристально-чистым каналам Сарта.

С атаки на Новый Сев'релэйн прошло уже добрых две луны, и Бек всё ещё беспокоили полученные раны. Правая рука большую часть времени оставалась слабой и усталой, периодически начинала болеть, и врачи не могли выяснить причину. Синяки сошли, как и опухлости на рёбрах и на лице, но на руках всё ещё оставалась пара уродливых шрамов от ожогов. И волосы… Бек всегда нравились длинные волосы, но огонь сильно подпалил их, а ножницы подрезали ещё короче. Оставшиеся едва скрывали уши, и словно утратили золотистое сияние. Женщине, которой нравилось гордиться своей внешностью, шрамы и уничтоженные волосы были практически непереносимы. Бек знала, что шрамы поблекнут и волосы отрастут, но всё же утешения ей это не приносило. И вдобавок ко всем бедам она понятия не имела, вернётся ли сила правой руке.