Терри Пратчетт - Маленький свободный народец

Вскоре никого не осталось.

— Куда это они? — спросила Тиффани.

— Ах, да лишь бы куды, — сказала Фиона. — Я останусь тута стерегать очаг. Кто-то же должен быть за кельду. — И она сердито зыркнула на Тиффани.

— Надеюсь, ты скоро найдёшь себе собственный клан, Фиона, — вежливо сказала Тиффани.

Пикста одарила её ещё более злобным взглядом.

— Они побегают малость, может, пришибут паррру кррроликов да кувырррнутся ррраз-дррругой, — сказал Вильям. — Но потом поостынут — им ведь так и не сказали, что делать.

— Они что, всегда так? Ну, вот так прямо с места в карьер?

— О, Яворрр Заядло хотел побыстрее закончить ррразговоррры о свадьбе, — ухмыльнулся гоннагл.

— Да, тут я его хорошо понимаю, — сказала Тиффани.

Она выбралась наружу. Жаб уже поджидал её.

— Я подслушивал, — признался он. — Молодец. Очень умно. И дипломатично.

Тиффани огляделась. До заката оставалось несколько часов, но тени быстро удлинялись.

— Нам пора, — сказала она, завязывая передник. — Ты пойдёшь с нами, жаб.

— М-м-м, я мало что знаю о том, как попасть в…

Жаб попытался попятиться, но жабы не очень-то для этого приспособлены. Тиффани подхватила его и сунула в карман передника.

Она побежала по траве в сторону курганов и больших камней. «Мой брат никогда не вырастет, — думала она. — Так сказала старая кельда. Как это может быть? Что это за место, где человек не становится старше?»

Курганы стали ближе. Вильям и Не-так-громазд-как-середний-Джок-но-погромаздей-чем-мал-Джок Джок бежали рядом с ней, но остальных Нак-мак-Фиглей не было видно.

И вот она уже среди курганов. Сёстры говорили, здесь покоятся древние короли, но Тиффани это не пугало. Ничто на холмах её не пугало. Вот только тут было холодно. Раньше она такого не замечала.

«Найди место, где время не такое, как везде»… Курганы очень древние. Они уже история. И камни тоже. Может, об этом речь? Нет, они хоть и из прошлого, но громоздятся на холмах уже тысячи лет. Они состарились здесь. Они стали частью этого места.

Солнце опустилось ниже, и тени вытянулись ещё больше. Настал час, когда Мел открывает свои тайны. В некоторых местах, когда свет падает под определённым углом, можно разглядеть границы старых полей и дорог. Тени открывают глазам то, что не может открыть подсолнечный свет.

Тиффани сама придумала это: «подсолнечный свет».

Она не нашла даже отпечатков копыт. В отчаянии она походила вокруг трилитонов — они ведь выглядели так похоже на огромную каменную дверь. Но Тиффани прошла сквозь проём туда и обратно, и ничего не случилось.

Такого она не предусмотрела. Здесь должна была быть волшебная дверь. Точно.

В ушах противно захлюпало — кто-то заиграл на визжали. Тиффани огляделась, и точно: Вильям Гоннагл стоял на поваленном камне, надув щёки и мешок мышиной волынки.

Тиффани помахала, чтобы привлечь его внимание.

— Ты видишь что-нибудь? — спросила она.

Он выпустил мундштук, и в ушах перестало хлюпать.

— Ах-ха.

— Вроде как дверь в мир Королевы?

— Ах-ха.

— Можешь мне показать?

— О, мне ни к чему показывать кельде, — ответил Вильям. — Кельда всё ясно видит сама.

— Но ты мог бы мне показать.

— Да. А ты могла бы сказать «пожалуйста», — сказал он. — Мне девяносто шесть лет от ррроду. Твою бабушку я уважил бы, но я не потерррплю, чтобы мной командовало какое-то мелкое овно!

— Овно?

— Это значит «овен», то есть баран, ну, или овца, — вмешался жаб. — Просто поверь.

— И он меня зовёт мелкой…

— Внутри я больше, чем снаррружи! — заявил гоннагл. — И твоему па тож бы не пондррра, если бы великанша-пигалица топала вокррруг и указывала ему, что делать.

— Старая кельда указывала!

— Ах-ха, но у неё был наш ррреспект! — последнее слово Вильяма эхом раскатилось по округе.

— Ну пожалуйста! Я не знаю, что делать!

Вильям посмотрел на неё сурово, но заговорил уже мягче:

— Ха, ты пока не так уж плохо спррравляешься. Ты отверрртелась от свадьбы с Яворрром Заядло, не нарррушив пррравил, и ты рисковая крррасавка. Отдаю тебе должное. Ты найдёшь пррроход, если дашь себе время. Токо не надо топать ножкой и ждать, что миррр всё сделает, как ты хочешь. Пока ты только орёшь, что хочешь конфет, понимашь? Смотри глазами. Думай головой.

Он снова зажал мундштук, надул визжаль, и у Тиффани из ушей опять потекла сера.

— А ты что скажешь, жаб? — спросила Тиффани, заглянув в карман.

— Боюсь, тут тебе придётся самой. Кем бы я ни был в прошлой жизни, я мало знаю о том, как находить невидимые двери. И должен сказать, мне тоже не нравится, когда решают за меня.

— Но… но я не знаю, что делать! Может, тут поможет волшебное слово?

— Понятия не имею, поможет ли тебе волшебное слово, — отрезал жаб и повернулся к ней спиной.

Тиффани чувствовала, что вокруг собираются Нак-мак-Фигли. У них была крайне неприятная привычка становиться очень-очень тихими, когда им требовалось.

О нет, подумала она. Они-то верят, будто я знаю, что делаю. Так нечестно! Меня же такому никто не учил. Я даже в школу для ведьм не ходила. Так я в жизни ничего не найду! Проход, должно быть, где-то рядом, надо только сделать или сказать что-то, но мне ни за что не догадаться, что именно.

Они смотрят на меня и оценивают, много ли я могу. А всё, что я могу, — это делать сыры. Но ведьма не отступает перед трудностями…

Она вынула из кармана жабу и почувствовала тяжесть «Болезней овец». Когда Тиффани достала книгу, пиксты дружно ахнули.

Они же верят, что слова имеют силу…

Она открыла книгу наугад и нахмурила брови.

— Шлангит, — прочитала она вслух.

Фигли вокруг почтительно склонили головы и принялись толкать друг друга локтями.

— Шлангит обычно бывает у молодых ярок. В запущенных случаях может перейти в стадию гофрирования. Рекомендуется вливать в овцу дозу скипидара ежедневно, до тех пор, пока не придёт конец либо шлангиту, либо скипидару, либо овце.

Тиффани осмелилась поднять глаза. Пиксты таращились на неё во все глаза, облепив все камни и курганы. Похоже, ей удалось произвести на них впечатление.

Жаль только, «Болезни овец» так и не смогли стронуть лёд в вопросе волшебных дверей.

— Шелудение, — продолжала Тиффани. — Кожные изменения в области брудей. Хорошо помогает скипидар…

И тут краем глаза она заметила мишку. Очень маленького медвежонка того ярко-красного цвета, что так редко встречается в природе. Тиффани очень хорошо знала этих медвежат — любимое лакомство Винворта. На вкус они были как клей пополам с сахаром, хотя делали их из чистейших искусственных добавок и ничего другого.

— Ага, — сказала она. — Значит, моего брата несли здесь. Теперь я уверена.

Фигли зашевелились. Тиффани пошла вперёд, зачитывая вслух про «воспаление зева» и «вертячку», но постоянно поглядывая под ноги. И вскоре увидела следующего мишку, на этот раз ярко-зелёного, почти незаметного в траве.