Николай Желунов - Сердце Сумрака [litres]

– Любопытная история.

– Понимаете, Артем, я хочу быть уверенным, что вы сюда явились не с целью помочь кому-то удрать.

– О! – русский Инквизитор вскинул руки к каменному потолку.

Иоганн допил кофе. Улыбка исчезла с его лица.

– Не считайте это паранойей. Взгляните на ваш профайл моими глазами. Покинуть ряды Светлых, устроиться в Инквизицию и проработать в ней несколько лет – и все только затем, чтобы втереться в доверие и получить доступ в этот замок. Сочинить историю о загадочном преступлении или просто подобрать подходящее, спуститься в подвал – и вуаля. Стукнете по голове бедного старого Поппа, выпустите на свет божий какого-нибудь средневекового пожирателя душ. Здесь видели и не такое… И не пытайтесь доказывать чистоту своих намерений, на слово тут никому не верят.

– Что же мне сделать, поклясться Тьмой и Светом?

– Клятвы тоже можно обойти, есть разные хитрости. Мне придется гарантировать вашу лояльность самому. Вы готовы?

– Вполне. – Артем и так был сама лояльность.

– Подпишите, пожалуйста, отказ от претензий, – Иоганн бросил через стол бумагу и ручку, – простая формальность.

Артем подмахнул отказ. Текст был стандартным. Отчего-то это место уже не казалось московскому следователю таким уютным и спокойным. Влажные каменные стены начинали действовать на нервы. Каким образом Иоганн так быстро выяснил его биографию?

Просканировал ауру и сверил ее с отпечатком в базе «Л-Инк». Не вставая с места. Не забывай, где ты находишься.

Значит, в ближайшее время о его визите сюда узнает руководство на всех уровнях.

– Как это будет? Свяжете мне руки? Лишите Силы?

– Зачем же так с братом-Инквизитором. Обычный «поводок», чтобы вы не учудили чего-нибудь странного.

«Поводок»… Артем что-то слышал об этом заклятии. Ладно, ради великой тайны он готов и на это. Зачем же отказ от претензий?

– Не будем терять времени. – Иоганн приглашающим жестом указал на маленькую стальную дверь в глубине зала. Артем вдруг понял, что до этого момента даже не замечал ее. Швейцарец провел магнитной картой в щели на стене, затем погремел связкой ключей, и дверца без звука отворилась.

– Не ударьтесь головой. Когда строили эту тюрьму, люди и Иные были ниже ростом, вы знали?

Артем нагнулся, проходя сквозь дверной проем, и очутился в мрачном каменном коридоре. Значит, Иоганн помнит, какими были люди восемьсот лет назад… Что ж, может быть, он просто хорошо изучил историю, и только.

– Так кто из заключенных вам нужен?

– Я не знаю его имени. Свидетель по делу Жака де Моле.

Попытка попасть пальцем в небо. Локшин ждал, что швейцарец немедленно выставит его вон или станет долго задавать наводящие вопросы, но Иоганн бесстрастно кивнул, словно сразу понял, о ком идет речь.

– Значит, в самый низ. Готовы, коллега?

– Я к вашим услугам.

– Оружие оставьте вон там, на столике.

Артем мог поклясться, что никакого столика у стены еще минуту назад не было. Он положил на него жезл, пистолет, несколько амулетов и богато инкрустированные ножны с коротким английским мечом – подарком шефа. Иоганн окинул этот арсенал равнодушным взглядом.

– Закройте глаза и расслабьтесь.

Локшин заколебался. Его предчувствия молчали, но перспектива оказаться, пусть ненадолго, в полной власти неприятного старика вызвала неожиданно сильное отвращение.

Ты в бернском Трибунале, среди своих коллег. В конце концов, какое зло может причинить безобидный старик?

Локшин глубоко вздохнул и раскрылся.

Дрожание Сумрака. Словно что-то быстро коснулось его шеи.

– А? – Артем открыл глаза.

– Уже все, юноша. – Иоганн странно улыбался. Глаза его снова блестели. «Как у хищного зверя», – подумал Артем. – Идемте вниз. Займемся нашим делом.

Еще одна маленькая дверь. И еще одна – больше и толще, на стальных петлях, сделанная из цельного куска гранита. Такую не высадить и огнедышащему дракону. Длинная и узкая винтовая лестница. Локшин шел впереди, нащупывая ступени в полумраке, Иоганн – позади, сжимая в руке конец невидимого поводка.

Сердце Артема колотилось у горла, спина взмокла, как в бане. Ощущение потери свободной воли было кошмаром. В сочетании с подземельем это напоминало похороны заживо. Он никогда не страдал клаустрофобией, но сейчас спуск в каменный колодец с древним странным Иным за спиной вызвал чувство, близкое к панике. В животе ворочался ледяной шар тошноты. Иоганн заметил его страх и сказал с усмешкой:

– Не тряситесь так, молодой Инквизитор. Я даю вам гарантию, что сегодня же вы выйдете из всех этих дверей и отправитесь по своим делам целым и невредимым.

Отчего-то его слова мало успокоили Артема.

Тем временем они прошли через стальные решетчатые ворота (звон ключей, щелканье замков) и оказались в длинной слабо освещенной галерее. Воздух здесь был сырым и пах селитрой. Артем вспомнил рассказ Эдгара По «Бочонок Амонтильядо» и поежился. Добавить по углам человеческих костей – и будет готовая декорация для той истории.

– Где же собственно камеры? – спросил он, чтобы разрушить тишину.

– Перед вами. – Иоганн щелкнул пальцами, и под потолком вспыхнул шар тускло-серого света. В его сиянии Артем увидел два ряда дверей, обросших мхом настолько, что они сливались со стенами. В центре каждой двери находилось маленькое зарешеченное оконце. Привлеченные шумом и светом, к дверям потянулись заключенные. Они глухо шептали что-то – их голоса за годы молчания утратили звучность, грязные пальцы протискивались между прутьями решетки – к живым, свободным, беспечным Иным, спустившимся в преисподнюю; выцветшие бельма сквозь слои катаракты таращились на Артема и его проводника – запомнить это зрелище, чтобы лелеять его в памяти долгие месяцы и годы до следующего события в холодной сырой пустоте, мало отличимой от смерти.

– Здесь мы держим осужденных за не самые тяжкие преступления, – проговорил Иоганн тоном усталого экскурсовода, – расчленители, растлители, маньяки… Иные, чей разум поврежден и не поддается лечению. Да и кто захочет возиться с опасными безумцами? Любая бешеная собака более достойна жалости и милосердия, чем эти создания.

– Отчего их не казнят, если их преступления столь ужасны? – Артем сохранял внешнее хладнокровие. Он уже успел на этой работе насмотреться всякого.

– Они же больны. Казнить больного – морально ли это?

– В самом деле.

– Кроме того, законодательство все время меняется. Сегодня кого-то из них развоплотили бы без разговоров на месте преступления – для того Дозоры и патрулируют наши улицы, не правда ли? А пятьдесят или триста лет назад закон был мягче. К тому же здесь у нас изгои из самых разных уголков Европы. И в каждом уголке свои порядки. Идемте дальше.