Николай Желунов - Сердце Сумрака [litres]

Между жизнью и смертью

25 сентября 2015, 01:01

Огонек бежал через серое клубящееся марево, увязая в мелком холодном песке. Ему казалось – он летит сквозь ночь, но он едва переставлял ноги. Отрава, пусть и в малом количестве, успела проникнуть в кровь, и теперь, несмотря на смертельный ужас, он испытывал сильнейшее желание упасть и уснуть на месте.

Мама! Мама, что делать? Я совсем один!

Но мама осталась в подвале гостиницы, в руках каких-то страшных людей.

Бежать в полицию? Где ее искать в этом лесу?

Огонек даже не мог бы объяснить толком полиции, что случилось. Он понимал лишь, что маму раздели, связали и собирались делать ей больно. Почему она, всегда такая сильная и смелая, не защищалась? И где отец?

Огонек обернулся и вскрикнул: ему казалось, он уже далеко от гостиницы – но он пробежал едва ли двести метров. В проеме ворот застыл невысокий силуэт. По его контуру – блеклая аура с алой окантовкой.

Вот как. Гарик – Темный Иной.

Ты провалился в Сумрак и даже не заметил.

С колотящимся сердцем Огонек побежал вдоль мягко светящейся ленты дороги. Справа над песчаным полем колебались высокие размытые силуэты, похожие на тени великанов – так в Сумраке выглядела сосновая роща. За ней приглушенно шумела трасса. Он не сделал и десятка шагов – снова упал на обочину, ободрал ладони. Сумрак сразу же зазвенел, завибрировал, Сумрак жадно слизывал капли его крови.

Ты спасся один. Они все мертвы. И мама, и папа, и Линка.

Шаги за спиной. Ближе… ближе…

Еще не спасся!

Собрав остатки воли, мальчик поднялся на ноги и свернул в лес, на шум большой дороги. Уже понимая: ему не уйти.

Бросил взгляд назад – Темный мальчишка был совсем близко. На лицо его вернулась холодная улыбка. С такой улыбкой он вчера кидал нож на детской площадке, зная, что может ранить Лину.

– Любишь ночные прогулки? – спросил Гарик своим низким, почти взрослым голосом.

Сил у Огонька не осталось, но ноги словно бы сами понесли его через лес, по хрустящим в темноте сучьям. Прерывистое гудение автотрассы по-прежнему было где-то далеко впереди. Уж не приснилось ли оно?

Добраться до большой дороги. Остановить машину…

– И тебе не жалко мамочку? Ей сейчас делают больно.

Ярик будто налетел на стену. Он медленно повернулся навстречу Темному, поднял дрожащий кулак. Гарик подходил не спеша.

Сражайся .

– А ты такой трус. Бросил мать мужикам на потеху. И свою рыжую подружку тоже… она мне очень понравилась, кстати.

Из горла Огонька вырвался хрип. Он сделал шаг к Гарику и замахнулся.

В тот же миг боль обожгла висок и щеку слева – и Огонек обнаружил себя на усыпанной хвоей земле. Взор туманила кровавая муть. Противник был безмерно сильней: он неуловимо вытянулся вверх, лицо почернело, словно покрылось сажей, руки и ноги превратились в подобие цепких веток; он все меньше походил на человека – и все больше на ожившее старое дерево, чудовище из ночного кошмара.

Древний колдун, притворявшийся ребенком. Все здесь – его рук дело. Кости в подвале. Бандиты с ножами. Он питается болью и страданием людей, угодивших к ним в лапы. И умело маскируется – даже дозорные ничего не почувствовали.

– Бросил мать – ты, заячья кровь, – проскрежетал голос в гулкой пустоте, – ты, единственный ее защитник, – а она ведь так ждала, так звала тебя, когда ее начали резать!

Темный маг рассмеялся деревянным смехом, навис над мальчиком мрачной тенью; так утес в штормовом море нависает над бьющейся в волнах жертвой кораблекрушения.

– Помогите! – выкрикнул Огонек. – На помощь!

Его дрожащий голос утонул в плотной лесной тиши, как в мокрой вате.

– Кричи на здоровье. Здесь никого нет.

Колдун склонился к самому лицу мальчика; его белые, лишенные зрачков глаза вдруг оказались очень близко. Огонек хотел ударить по ним – но не смог поднять руку. В душном облаке ауры чудовища он едва не потерял сознание. Он увидел, как в глубоких, похожих на узор из коры морщинах Темного копошатся насекомые, и его пустой желудок судорожно сжался.

– Помогите!!

– А знаешь, ты мне нравишься, – чудовище слизнуло кровавый потек со щеки Огонька, – сладенький на вкус. Нас ждет много интересного… меня, тебя и рыжую малышку… Я тоже тебе понравлюсь, когда узнаешь меня получше!

Гарик снова расхохотался дребезжащим эхом; схватил добычу за ноги и поволок в сторону гостиницы по пыльной обочине дороги. В несколько прыжков он преодолел расстояние до кирпичного здания гостиницы. Цепляясь за остатки сознания, Огонек смог разглядеть – свет горел только в узком полуподвальном окошке, повернутом к лесу. Там, внизу, творилось ужасное.

Вот и все. Это конец. Сейчас он затащит тебя в ворота – и больше ты никогда… никогда…

От ужаса Огонек едва не лишился рассудка. Странная и неожиданная мысль помогла удержаться на краю: в ней была благодарность родителям, которые столько лет прятали сына от всего этого . Они боролись как могли. А что сделал ты? Махнул кулаком? Втягивая в легкие холодный воздух, Огонек заставил себя сосредоточиться. Тонкий ручеек Силы еще пульсировал в груди, Силы по-прежнему непонятной, незнакомой – но она уже была частью его.

Сражайся .

– На помощь!! – закричал он опять – и теперь вместе с воплем лучи белого света из его сердца пронзили Сумрак на много километров вокруг. – Кто-нибудь!!

Со стороны он выглядел, как яркая звезда, вспыхнувшая во тьме. Чудовище обожгло мальчика взглядом, бросило на землю у крыльца и принялось избивать лапой-веткой:

– Щенок паскудный! Не заставляй меня рвать тебя на части… раньше времени.

Огонек, прикрывая лицо, все же нашел в себе силы еще раз позвать на помощь. Более он не мог ни говорить, ни кричать, лишь слабо шевелил рукой, закрываясь от хлестких ударов; он будто упал в черно-багровую вязкую муть, и боль отступила, стала слабой и незначительной. Он плыл кругами в холодном водовороте к центру бездны, и холод высасывал остатки тепла из рук и ног.

Вот и все. Что ж, лучше такая смерть…

Сквозь багровую пелену он услышал громкие хлопки и рокочущий крик Темного мага. Кто-то подхватил Огонька на руки – и сразу же в груди потеплело: в сердце пролился горячий поток.

Кто-то вливал в него Силу.

Перед тем как отключиться, Огонек увидел на крыльце гостиницы высокого Иного, облитого серебряно-белым пламенем ауры, словно за плечами у того сияли тысячи звезд. Под его курткой перекатывались бугры мышц, левый глаз закрывала черная повязка. Иной взмахнул блистающим белым мечом – и руки-ветки Гарика осыпались на землю. Темный маг вскричал так, что во всех окнах «Доброй белки» вылетели стекла. В тот же миг кровь колдуна горячо расплескалась в Сумраке, вскипела в беспредельной ледяной пустоте, и мир перед глазами Огонька погас.