Маргарет Роджерсон - Магия шипов

Она запнулась.

– В чем дело?

Натаниэль был настолько сосредоточен на ее рассказе, что не заметил собственной реакции. Он огляделся и побледнел. Мрак тут же рассеялся.

– Прости, – выпалил он, – я не…

Он попытался путано объясниться, затем спокойно произнес:

– Когда канцлер наложил на тебя это заклятье… ты не должна была оправиться от него. И тем более не должна была сохранять способность видеть сквозь его чары или сопротивляться магии Лорелеи. Судя по всему, ты каким-то образом можешь противиться демоническому воздействию. Это объяснило бы многое: по сути говоря, все, что произошло с тобой, начиная с той ситуации с Книгой Ока. – Чародей задумчиво почесал голову. – Но это странно. Я никогда не слышал ни о ком… впрочем, неважно. Продолжай. Почему ты вообще улыбаешься?

Элизабет не знала этого. Солнце вновь сияло через оконное стекло. Серебристая прядь волос Натаниэля торчала на его голове, и, судя по всему, он не догадывался. И он верил ей. Наконец-то. Верил каждому ее слову. Переведя взгляд на собственные колени, она продолжила.

– Как видишь, – подвела итог девушка, – я должна пойти прямиком в Духовенство и рассказать им все, что знаю. Считаю, что Эшкрофт нанесет удар сначала по Великой библиотеке Фейруотера, а затем по той, что находится в Хоррасе. Скорее всего, Королевскую библиотеку он оставил напоследок. И, по каким-то причинам атака на Хоррас очень важна для него.

Натаниэль сузил глаза.

– В Хоррас невозможно проникнуть. Эта библиотека находится под еще большей защитой, чем Королевская.

– Его предок выстроил их. Он может знать секретные ходы. – Она прикусила губу. – В том склепе находятся сразу два гримуара Десятой степени. Если ему удастся…

Натаниэль выпрямился.

– Я понимаю, о чем ты говоришь.

– Кажется, ты совсем не удивлен тому, что я тебе рассказала, – осторожно проговорила Элизабет. – Ты знаешь Эшкрофта так долго, но все же поверил мне.

Он вновь выглянул в окно, скривив лицо.

– Я провел весь прошедший день, думая обо всем, что могло случиться с тобой, и о каждом человеке, кто мог гипотетически иметь к этому отношение. Меня уже ничего не сможет удивить. И, кроме того… – с горечью добавил Натаниэль, прежде чем она успела что-то сказать, – всегда считал, что не стоит недооценивать чародеев. Неважно, как они добры или какое доверие вызывают, я видел своими глазами, на что они способны.

Его плечи и спина были напряжены. Очевидно, эта тема затронула что-то глубоко личное.

– Ты имеешь в виду отца, – тихо сказала Элизабет, начиная складывать мозаику из всех комментариев, что слышала об Алистере до этого момента.

Натаниэль застыл. На несколько долгих минут в воздухе повисла тишина. Затем, в очевиднейшей попытке сменить тему разговора, он произнес:

– Ты ведь раньше не доверяла мне. Что же заставило тебя передумать?

Элизабет потеребила подол платья.

– Поначалу я боялась тебя. Теперь же понимаю, что ты все это время помогал мне. И верю…

Он повернулся и вопрошающе приподнял бровь.

– Я верю, что внутри тебя есть добро, – выпалила она, – хотя ты и стараешься не показывать этого.

Его бровь взлетела еще выше.

– Так ты надеешься, что я помогу тебе разоблачить Эшкрофта?

– Да.

– Почему же?

– Потому что это – правильный поступок.

Он издал скептичный смешок, приправленный болью, словно кто-то неожиданно ударил его.

– Скажи, у тебя есть какие-то доказательства? Мотив? Эшкрофт – самый влиятельный человек во всем королевстве, и его репутация чиста, как постельное белье Королевы. Все обожают его.

– Я знаю, что он изучает «Дьявольский кодекс». Что бы он там ни искал, это бы объяснило его планы.

– Маги изучали его веками и не нашли в нем ничего стоящего. – Он покачал головой. – Ты можешь пойти со своими голословными обвинениями в Духовенство, да хоть к самой Королеве, но никто не поверит тебе. Эшкрофт объявил тебя сумасшедшей. У него есть официальный диагноз врача и сотни свидетелей из высшего общества.

Пальцы Элизабет скручивали подол платья. Натаниэль неумолимо продолжал:

– Ты поставишь свое слово, слово обесславленной библиотечной воспитанницы, против мнения самых уважаемых людей Аустермера.

– Но если ты пойдешь со мной и скажешь им всем…

– Мне нечего им сказать. Могу поклясться в твоей честности, но факт остается фактом – я не был свидетелем ни одному из событий, о которых ты мне рассказала. Все лишь решат, что я расточаю на тебя свое внимание, а после всей этой суматохи в прессе они лишь сделают вывод, что… – Он вновь почесал голову, на сей раз более яростно.

– Что?

Чародей сгримасничал.

– Один совет, Скривнер. Что бы ни делал Эшкрофт, оставь его в покое. Ты больше не нужна ему, а, значит, в безопасности. Я найду способ уладить все в Саммерсхолле, и ты сможешь вернуться домой к своему беззаботному деревенскому образу жизни.

– Нет, – Элизабет вскочила с кровати, – я не вернусь домой, пока не остановлю его!

Лицо Натаниэля ожесточилось.

– Порой люди умирают, – отрезал он, – и ты ничего не сможешь с этим поделать.

– Я спасу их.

– Ты погибнешь вместе с ними!

Ярость охватила Элизабет. Она росла в сердце, расползалась по коже и шипела у корней волос. Девушка подошла к Натаниэлю так близко, что кончики их носов почти соприкоснулись.

– По крайней мере, это лучше, чем совсем ничего не делать! – прокричала она.

На какой-то момент чародей замолчал. Они стояли и смотрели друг на друга, словно меряясь ростом. Его дыхание опаляло ее лицо. Когда он, наконец, заговорил, ему с трудом удавалось сдерживать крик.

– Ты пережила нападение, насилие, боль и осталась голодать на улице. У тебя нет никаких шансов. Если ты пойдешь по этому пути, то погибнешь. Почему ты просто не сдашься?

Она вытаращила на него глаза. Так вот что обычно делают люди – просто сдаются? Сдаются, когда в мире есть так много, за что бороться и что любить?

– Не могу, – горячо ответила Элизабет. – Я никогда не сдамся.

Натаниэль открыл рот, чтобы возразить, но промолчал. Ее взгляд упал на его губы, и этого было достаточно, чтобы все вокруг них изменилось. Ее бросило в жар от осознания того, как близко они стояли друг к другу. Глаза Натаниэля расширились, а зрачки потемнели.

Он сделал резкий шаг назад, затем повернулся и ухватился за ручку двери. Быстро придя в себя, Элизабет задержала Натаниэля прежде, чем он успел захлопнуть прямо перед носом.

– Что имел в виду Сайлас, когда сказал, что я тебе небезразлична? – вызывающе спросила она.

Волосы, упавшие на лицо Натаниэля, скрыли выражение его глаз, оставив видной лишь скулу.

– Уж ты-то должна была придумать что-нибудь получше, чем поверить демону.