Маргарет Роджерсон - Магия шипов

«Да», – подумала Элизабет с болью в груди. Для Кодекса это место такое же неподходящее, как для нее – Ледгейт. У книг тоже есть сердца, хотя они не такие, как у людей. Сердце книги может быть разбито, она видела, как это случалось раньше: гримуары, которые отказывались открываться, и их голоса замолкали, а чернила выцветали и текли по страницам, словно слезы. Кодекс выглядел так, будто никто не прикасался к нему десятилетиями. Цепи покрывала пыль, а обложка потрескалась и посерела от корешковой лихорадки. При ее появлении он не шелохнулся, словно превратился в обычную книгу.

Неожиданно она обнаружила, что снова может двигаться.

– Я здесь, чтобы помочь тебе, – прошептала Элизабет и осторожно сняла цепи с полки. Другие гримуары загремели еще громче, их мерзкое бормотание превратилось в отчаянные мольбы, когда они смотрели, как их сосед обретает свободу, но Кодекс оставался неподвижным и почти безжизненным. Он не сопротивлялся, даже когда она засунула его вместе с цепями в мешок, привязанный к поясу.

К тому времени как девушка спустилась по лестнице, грохот прекратился и в архивах воцарилась глубокая тишина. Никаких зловещих голосов и фигур, появляющихся из тумана. Молчание не ощущалось враждебным, однако Элизабет не собиралась здесь задерживаться. Когда она быстро прошла мимо клетки, бледное лицо внутри повернулось, чтобы посмотреть на нее.

– Он долго ждал, – прошептало оно. – Так давно Кодекс не знал доброго прикосновения и понимания. Но теперь я вижу, что ты не такая, как другие люди… ты как-то отличаешься от них… истинное дитя библиотеки…

Шаги Элизабет замедлились, она хотела послушать, что еще скажет ей гримуар. Однако сейчас на это не было времени.

Смесь облегчения и сожаления захлестнула ее, когда она проскользнула через ворота, оставляя архивы позади. Девушка подождала, пока пройдет очередной караул, а затем вскарабкалась по воротам с тяжелым Кодексом у пояса, чтобы вернуть колокол в первоначальное состояние. Слова гримуара эхом отозвались в ее голове, когда она повернулась, чтобы уйти. Истинное дитя библиотеки. Что это значило? Как он узнал?

Книга Ока тоже сказала, в ней есть что-то необычное.

Она сделала шаг в сторону атриума, но не прошло и секунды, как из тумана высунулась чья-то рука и схватила ее за накидку. С безжалостной силой она потащила ее из центра коридора в ту же нишу, где пряталась до этого. Однако когда рука отпустила ее, Элизабет не убежала и не потянулась за мечом. Перед ней стоял Сайлас, ослепительно бледный, втиснувшийся между фигурами в капюшонах, вырезанными на стене.

«Значит, он все-таки не бросил меня», – удивленно подумала девушка.

Но где же он был?

Прежде чем Элизабет успела задать вопрос вслух, демон приложил палец к губам. Его желтые глаза метнулись в сторону коридора.

Сквозь туман пробивались огни. Колеса застонали, когда что-то тяжелое покатилось по коридору, сопровождаемое шагами. Звуки мрачно кружились, искажаясь среди камня и тумана, но, судя по всему, доносились со стороны склепа. Элизабет затаила дыхание, когда в ее поле зрения появился первый хранитель. В одной руке девушка держала фонарь, в другой – обнаженный меч. За ней последовали остальные хранители, добрая дюжина. Во главе процессии шагала госпожа Уик, элегантная в своем длинном одеянии цвета индиго. Рядом с ней шел человек, который не мог быть никем иным, кроме как Наставником Королевской библиотеки. Его синий мундир украшали медали, седые волосы рассыпались по плечам, скрывая шрамы, пересекавшие лицо. На руке, покоившейся на эфесе огромного палаша, не хватало двух пальцев.

– Вы уверены, что это разумно, Мариус? – спросила госпожа Уик.

– Нет, – мрачно ответил мужчина. – Но мы не можем так рисковать. – Госпожа Уик нахмурилась. – Если диверсант продолжит действовать, он почти наверняка нанесет удар по Харроусу. Я не могу перестать думать, что мы играем ему на руку.

– Как бы то ни было, в Аустермере нет другого места, где Хроники Мертвых были бы в большей сохранности. Диверсант может в любой момент напасть на Королевскую библиотеку. И если он выпустит Хроники на свободу, все мужчины, женщины и дети в Брассбридже будут мертвы уже к восходу солнца.

Элизабет ощутила покалывания всей кожей. Она не узнала название книги, однако за обедом у Эшкрофта леди Ингрэм упомянула гримуар Бальтазара Торна – трактат по некромантии. В мире существовало не много таких текстов. Могло это быть одно и то же?

– Это правда, что Харроус лучше подготовлен. – Госпожа Уик невидящим взглядом смотрела вперед. – А что Наставник Хайд?

– Хайд осознает свой долг. Он уверяет, что умрет, если должен и если до этого дойдет. Если его жертва спасет тысячи жизней.

Стоны и скрип колес заглушали их голоса. Из темноты материализовалась фигура, плывущая сквозь туман, словно черный корабль, скользящий по призрачным водам. Это выглядело как клетка – огромная клетка на колесиках, в которой, на первый взгляд, ничего не было. Затем сквозь нее пробился свет лампы, и Элизабет разглядела железный сундук, висевший в центре, закрепленный паутиной цепей, натянутых по углам.

Во рту у нее пересохло, и холодный пот побежал по спине. Тень, упавшая на стену между хранителями, не принадлежала клетке. Что-то еще рябило на камнях, простираясь до потолка на много этажей выше, где оно изгибалось вбок, протекая сквозь ребристые арки над головой. Когтистые пальцы дергались над хранителями, словно хватаясь за них, каждый коготь – длиной с меч. Хотя тень была слишком велика и слишком искажена каменной кладкой, чтобы Элизабет могла разглядеть ее черты, что-то в ней казалось пугающе знакомым.

Гримуар Десятой ступени. Судя по их разговорам, это был именно он. Даже в будущем став хранителем, она не ожидала увидеть хоть одну такую книгу, не говоря уже о том, чтобы застать его перевозку – наверное, первую за сотни лет.

Вскоре все три гримуара Десятой ступени со всего королевства окажутся в хранилище Харроуса.

Элизабет макнула швабру в ведро с мыльной водой, затем шлепнула ею об пол, размазывая пену по каменным плитам. Грязная жижа разливалась, выгоняя книжную тлю из убежищ под плинтусами. У Элизабет не было сил преследовать ее. Она наблюдала, как жирное насекомое заметалось в панике по полу, и остановилась, опираясь на швабру. Веки медленно начали опускаться. Одну минуту. Отдохнуть всего минуту…

– Господь всемогущий! Что с тобой?

Элизабет вздрогнула и проснулась. Ее внутренности сжались, когда она заметила длинную тень, вытягивающуюся по стене. Она моргнула и увидела лишь Гертруду, которая стояла перед ней, уперев руки в бока.

– Ты часом не задурила себе голову каким-нибудь мальчишкой? Что ж, тогда послушай моего совета, – сказала старушенция, поднимая тяжелое ведро и таща его вдоль по коридору в необычайно редком приливе заботы. – Он того не стоит. Тем более если не дает тебе спать по ночам. Вот оно как, глупая девчушка.