Маргарет Роджерсон - Магия шипов

Поднявшись наверх, она зажгла свечу. Решив, что ей могут понадобиться соль и железо, Элизабет не стала снимать библиотечную форму. Демоноубийца лежал на полу рядом, на расстоянии вытянутой руки, но не слишком близко, чтобы не показаться угрозой для гримуара. Она не хотела, чтобы Кодекс воспринимал ее враждебно.

Гримуар ждал ее под кроватью, все в том же мешке, в котором девушка умыкнула его из Королевской библиотеки. Она вытащила книгу и положила на колени, ощущая сквозь ткань холод тяжелых цепей. Сидя на полу и оперевшись спиной о матрас, отложила в сторону мешок и освободила том от цепей. Кодекс лежал спокойно и никак не реагировал. Набравшись смелости, Элизабет глубоко вдохнула и занесла руку над гримуаром.

– Я – друг, – сказала она, надеясь, что сможет передать книге свои намерения через прикосновение, и положила ладонь на обложку.

На какой-то момент показалось, что ничего не произошло. Никакого рева, преисполненного ярости и горечи предательства. Никакого жуткого давления, наполнившего комнату. Воцарилась полная тишина. И тут страницы гримуара пошевелились словно от легкого ветерка. Медленно, подобно старику, потягивающемуся и просыпающемуся ото сна, Кодекс раскрылся в ее руках.

Надежда затрепетала в ней, однако затем последовало осознание. Если Эшкрофт провел так много времени, безуспешно изучая книгу, с чего бы ей преуспеть там, где он потерпел неудачу? В отличие от него, у нее не было ни малейшей идеи, что за тайну хранил Прендергаст, и она ничего не знала ни о кодах, ни о шифрах. Зайдя так далеко, девушка вдруг поняла, как мало времени уделила подготовке к тому, что может ждать ее дальше.

Элизабет просмотрела открывшиеся страницы. Слова плыли перед глазами, она изо всех сил постаралась стряхнуть с себя усталость, но обнаружила, что утомление было ни при чем. Слова двигались по страницам, а чернила вялыми струйками растекались по пергаменту. Она перелистнула книгу на другой раздел, пропустив схемы на енохианском, и обнаружила то же самое на других страницах. В то время как сам текст был читаем, его предложения были разбросаны по странице в абсолютнейшем беспорядке. Время от времени они выстраивались таким образом, что некоторые абзацы удавалось разобрать:

«Высшие демоны устраивают свои блистательные приемы под лишенным солнца небом. Каждую половину месяца они, разодетые в шелка и верхом на белых рогатых лошадях, выезжают, чтобы поохотиться на чудовищ, обитающих в лесах Потустороннего мира, в сопровождении стай лающих бесов. Звук демонического горна невозможно забыть. Он настолько же прекрасен и одновременно ужасен, что заставляет добычу застыть на месте, подобно обращенной в камень…»

Остальной текст распался на части прежде, чем она успела дочитать. Предложения извивались по странице словно ряды марширующих муравьев. Расстроенная, девушка обратилась к всевидящему зеркалу и позвала Катрин. Когда лицо подруги появилось в оправе, она выглядела мертвенно-бледной под слоем наледи и такой же усталой, как и сама Элизабет. У них не было времени наверстывать упущенное. Они бегло обсудили все наиболее вероятные варианты, едва останавливаясь, чтобы перевести дыхание.

– Предложения могут выстроиться в правильном порядке только в определенный день и время, – предположила Элизабет, – например, в полночь в день зимнего солнцестояния. Или при определенных событиях, например, при затмении.

– Но Эшкрофт был уверен, что в скором времени сможет разгадать загадку, разве не так? Поэтому, если и необходимы какие-то условия, то все это произойдет в течение следующих двух недель или…

– Или шифр разгадывается абсолютно иначе, – подытожила Элизабет, помрачнев.

– Попробуй взглянуть на все это с другой стороны, – предложила Катрин. – Должна быть какая-то лазейка, которую мы упустили. Действительно ли Прендергаст спрятал свой секрет в виде какого-то шифра или это лишь предположения, сделанные кем-то бездоказательно? Тем временем я проведу свои поиски.

Время поджимало, и Элизабет еле удержалась от жалостливой просьбы к Катрин не покидать ее, смотря, как та исчезает под слоем инея. Одиночество охватило ее, усугубляемое измотанным состоянием. Она знала, что следовало идти в постель, но слишком устала, чтобы подниматься с пола и опутывать гримуар цепями.

Вместо этого Элизабет поймала себя на том, что праздно листала страницы, загипнотизированная расползающимися буквами. Когда предложения складывались воедино, она читала подробные и будоражащие воображение описания того, чем пировали демоны на своих празднествах и что надевали на ночные балы, длившиеся целыми неделями. Несмотря на то, что эти фрагменты оставляли ее все более и более обеспокоенной, она не могла оторвать глаз от страниц.

Лебеди, отравленные белладонной, считались особым деликатесом на банкете…

Самым щегольским нарядом того вечера было платье, сшитое из серебряных мотыльков, которых прикалывали к ткани еще живыми, чтобы сберечь их сияние…

Свеча на ночной тумбочке почти сгорела. Голова Элизабет склонилась, бессвязные картинки мелькали перед ее глазами: демоны, танцующие в изысканных нарядах, их рты расплывались в улыбке, когда они вонзали свои зубы в плоть. Эти кошмарные образы вот-вот, казалось, утащат ее за собой прямиком в преисподнюю, словно руки сирен, хватающие моряка, потерпевшего кораблекрушение, и утягивающие его в глубокую и безмолвную пучину.

Внезапно она проснулась.

Или нет, потому что все вокруг нее было похоже на сон.

Она стояла посреди древнего помещения. Пучки незнакомых трав свисали со стропил, со всех сторон мерцали сальные свечи, капая жирным желтым воском на окрашенный дощатый пол. Полки и стол в центре комнаты были завалены странными предметами: птичьими перьями, черепами животных, банками с какими-то мутными шариками, плавающими в жидкости. Однако совсем не это убедило Элизобет в том, что она находится во сне. Комната была словно подвешена в пустоте. Обломанные края половиц упирались в черную бездну, а куски потолка ввалились, открывая все ту же пустоту.

Однако это была не совсем пустота. Сверкающая черная субстанция напомнила ей что-то очень знакомое. Насыщенный аромат краски, который невозможно было спутать ни с чем, наполнял воздух. Чернила.

– Кто ты такая? – раздался озлобленный голос мужчины позади нее. – Что ты здесь делаешь?

Элизабет развернулась, ее сердце учащенно забилось.

Мужчина, стоявший рядом с ней, выглядел именно так, как она представляла себе чародея до того, как встретила Натаниэля и Эшкрофта. Высокий, костлявый; глаза цвета обсидиана блестели на его желтоватом лице, коротко остриженная борода венчала подбородок. Мантия волнами ниспадала с плеч, а каждый палец украшали кольца с драгоценными камнями разных цветов.