Лорд Дансейни - Рассказы сновидца

И тогда, впервые со дня сотворения болот, какое-то смутное беспокойство овладело Диким существом; ему показалось мало мягкого серого ила и холода глубокой воды; мало первого прилета беспокойных гусей с севера, мало неистовой радости сотен крыльев, когда каждое перо поет свою песнь; и поблекло чудо появляющегося после отлета бекасов первого льда, серебрящего тростники легким сверкающим инеем и укутывающего болотистые пустоши таинственной дымкой, в которую опускается низкое красное солнце; и даже пляска Дикого народца волшебной ночью утратила часть своего очарования, и маленькая Дикая тварюшка захотела обрести душу, чтобы ей тоже можно было молиться Богу.

А когда вечерня закончилась и свечи в окнах погасли, она с плачем поспешила назад к своим родичам.

Но на следующую ночь, стоило только отражениям звезд закачаться на темной воде, маленькая Дикая тварюшка, прыгая от звезды к звезде, отправилась на дальний край болот, где росло огромное дерево и где жил Старейшина Дикого народца.

Она застала Старейшину сидящим под деревом, которое кроной своей заслоняло его от луны.

Маленькая Дикая тварюшка сказала Старейшине:

— Я хочу иметь душу, чтобы поклоняться Богу, чтобы понимать музыку, зреть глубинную красоту болот и мечтать о Рае.

И Старейшина Дикого народца ответил так:

— Что у нас общего с Богом? Мы — просто Дикий народец, который приходится дальней родней эльфам.

Но маленькая Дикая тварюшка твердила только одно:

— Я хочу иметь душу.

Тогда Старейшина молвил:

— У меня нет души, чтобы дать тебе. И если бы ты обрела душу, то в конце концов тебе пришлось бы умереть; и если бы ты постигла смысл музыки, то познала бы томление и печаль. Нет, лучше быть Диким существом и никогда не умирать.

И маленькая Дикая тварюшка плача побрела восвояси.

Но другие существа, — те, что приходились дальней родней эльфам, — пожалели маленькую Дикую тварюшку; и хотя Дикий народец не умеет печалиться долго, ибо у них нет душ, все же когда Дикие существа увидели горе своего товарища, в том месте, где должна была быть душа, все они ощутили недолговечную печаль.

И ближе к ночи дальние родственники эльфов вышли в путь, чтобы найти душу для маленькой Дикой тварюшки. Они шли и шли через болота, и наконец выбрались на высокое и сухое место, где на лугу проросли цветы и трава. Там они увидели большую паутину, что паук успел спрясть к сумеркам, а в паутине сверкали капли росы.

В этой росе все еще отражались краски, сменявшие друг друга на необъятном просторе небес по мере того, как день не торопясь склонялся к вечеру, а над ней мерцала своими звездами великолепная ночь.

И Дикие существа отправились с этой унизанной росой паутиной назад, к границам своего дома. Там они взяли завиток седого тумана, что встает по вечерам над болотистой низиной, и прибавили к нему мелодию, что разносится по вечерам над болотистыми пространствами на крыльях золотой ржанки. И туда же они вложили жалобные песни, что принужденно поет камыш пред ликом властного Северного Ветра. Потом каждое из Диких существ отдало свое самое драгоценное воспоминание о прежних болотах. «Ибо мы можем без них обойтись», — сказали они. А под конец они опустили туда несколько отражений звезд, которые собрали тут же, на поверхности воды. Но душа, которую смастерили родственники эльфов, никак не оживала.

Тогда Дикие существа вложили в нее негромкие голоса двух припозднившихся влюбленных, что, не в силах расстаться, бродили в ночной темноте, и стали ждать утра.

И вот над болотом встал царственный рассвет, и болотные огоньки Дикого народца поблекли в сиянии солнца, а тела исчезли из вида, но они все ждали и ждали у края трясины. Наконец их ожидание было вознаграждено, и с полей и болот, с земли и из поднебесья, донеслись до них песни мириад птиц.

Их голоса Дикие существа тоже вплели в туман, собранный над болотом, и обернули тончайшей паутиной, унизанной блестками росы. И тогда душа ожила.

Размером не больше колючей коробочки каштана лежала она в руках Диких существ, но внутри ее горели удивительные, беспрестанно меняющиеся огни — зеленые и голубые по краям и красные в мягкой серой середине.

А на следующую ночь Дикие существа подошли к маленькой Дикой тварюшке, показали ей мерцающую душу и сказали:

— Если ты так хочешь обрести душу, чтобы поклоняться Богу, чтобы стать смертной и умереть, то приложи это к левой половине груди чуть выше сердца, и душа войдет в тебя, и ты станешь человеком. Но если ты возьмешь ее, то никогда не сможешь от нее избавиться, если только не вынешь и не отдашь кому-то другому. Мы же не примем ее обратно, а у большинства людей уже есть души, так что если ты не отыщешь человека без души, то в один прекрасный день умрешь, и душа твоя не сможет отправиться в Рай, ибо она была создана на болотах.

Но маленькая Дикая тварюшка увидела, как вдали осветились окна собора, где шла вечерня, и как молитвы и песни людские возносятся к небу, и как ангелы спускаются вниз и поднимаются обратно. И тогда она со слезами попрощалась со своими товарищами и поблагодарила их, а затем прыжками понеслась к зеленому сухому берегу, держа душу в руках.

На краю болота маленькая Дикая тварюшка остановилась и некоторое время смотрела в сторону болота, где, танцуя, двигались вверх и вниз болотные огоньки, а потом прижала душу к левой стороне груди чуть выше сердца. И в тот же миг маленькое Дикое существо превратилось в очаровательную женщину, замерзшую и испуганную. Кое-как прикрывшись пучками травы и тростника, она пошла туда, где светились во тьме окна ближайшего дома. Когда же она отворила дверь и вошла, то застала там фермера и его жену, которые сидели за столом и ужинали.

Жена фермера отвела маленькую Дикую тварюшку, обладавшую теперь душой, к себе наверх, дала свою одежду, расчесала волосы, а потом спустилась с ней вниз и усадила за стол, чтобы впервые в жизни накормить человеческой пищей. А пока она ела, жена фермера засыпала маленькую Дикую тварюшку вопросами.

— Откуда ты к нам пришла? — спросила она.

— С болот.

— А с какой стороны? — уточнила жена фермера.

— С юга, — ответила обретшая душу маленькая Дикая тварюшка.

— Но ни один человек не может пересечь болота, двигаясь с юга, — удивилась фермерша.

— Конечно, это невозможно, — согласился фермер.

— Я жила в болотах.

— Но кто ты такая? — не успокаивалась женщина.

— Я — Дикое существо, которое обрело на болотах душу. Наш народец приходится дальней родней эльфам.

И потом, обсуждая между собой эти ответы, фермер и его жена решили, что к ним в дом забрела отставшая от своих цыганка, чей разум слегка помутился от голода и опасности.