Лорд Дансейни - Рассказы сновидца

— Таким, чтобы наиболее нас озадачил, — начал он, — самой большой загадкой, был случай в Суррее, который, казалось, невозможно раскрыть. Был там один человек по имени Типп, по профессии вор-домушник, и преискусный. Бывало, он наблюдал за домом, пока не выяснял все детали. Он слонялся вокруг и часто получал предупреждения за нарушение границ владений. Тогда он извинялся и уходил. Но всегда возвращался. Как правило, он настолько хорошо знал, чем занимается каждый обитатель дома, что мог войти в дом, пока хозяин находился в саду, оглядеть комнаты, в которых, он точно знал, что не встретит слуг. В таких случаях он никогда ничего не крал, ни к чему не прикасался, пока не запоминал, где что лежит и где каждый из обитателей дома находится, и затем однажды ночью или днем он проникал в дом и брал все, что ему заблагорассудится.

— Вам пришлось досконально изучить приемы множества воров, не так ли? — спросил я.

— Довольно-таки подробно, — ответил он.

— Я где-то читал о том, — сказал я, — что у любого вора есть свой уникальный набор приемов, и можно узнать, кто именно ограбил дом, по способу, которым это было сделано, и они никогда не повторяются.

— Ну, — сказал старый детектив, — до определенной степени, в целом — да. Но общие правила неприменимы в конкретных случаях, потому что в трудных делах всегда есть что-то особенное, что не подпадает под общие правила. Именно так было и в случае с Типпом. Он был вором с собственным индивидуальным стилем работы, и мы знали об этом все. А потом он сделал очень странную вещь: он бросил свои занятия, он не просто прекратил работать определенным образом, он вообще отказался от воровства ради кое-чего другого — а именно, ради вымогательства… Вам, наверное, это не кажется странным, а для нас это все равно что рыботорговец вдруг принялся бы продавать ботинки. Так вот, он внезапно переключился на вымогательство. Что он делал — он следил за домом, очень старым домом в Суррее, в своей обычной манере. Хозяин дома, некий мистер Уизерли, жил в доме один, у него было трое слуг, и Типп ошивался вокруг, изучая их привычки. Его, как правило, не замечали, а если замечали, он в следующий раз приходил в другой шляпе, чего очень часто хватало, чтобы люди приняли его за другого. А иногда, чтобы уж совсем всех запутать, он приходил в очках. Он собирался обворовать спальню хозяина, а поскольку хозяин, входя в спальню, всегда громко хлопал дверью, для Типпа не составляло труда узнать, что он уже внутри. Еще Типп пронюхал, что по привычке хозяин всегда оставляет дверь открытой, выходя из спальни. Видите ли, привычки есть не только у воров. Это было на руку Типпу, потому что он всегда, если возможно, стремился избежать малейшего скрипа открываемой двери. Все можно делать бесшумно, так, что услышит лишь тот, кто прислушивается, а вор никогда не знает наверняка, нет ли в доме кого-нибудь еще, и почти всегда этого опасается, даже когда в доме никого и нет. Он в этом никогда не уверен. Так вот, Типпа возле старого дома несколько раз замечал то один, то другой слуга, но понять, что Типп часто бывал поблизости и что это был один и тот же человек, и составить полную картину было невозможно. Один из слуг как-то даже спросил Типпа, что он тут делает, а Типп сказал, не знал, мол, что это частные владения, и удалился. Это было в тот самый день, когда он собирался пробраться в дом, пока хозяин был в саду.

Короче, кража уже была тщательно спланирована, как вдруг он отказался от этой идеи и взялся за вымогательство. Он подошел к входной двери, позвонил и спросил мистера Уизерли. Это не вызвало затруднений. Появился хозяин, и как только они остались наедине, Типп попросту потребовал двести фунтов, а если он их не получит, то мистер Уизерли через неделю умрет. Мистер Уизерли, разумеется, пригрозил ему судебным преследованием, а Типп пригрозил ему смертью, особо подчеркивая, что свидетелей не будет. Он говорил негромко, в самой изысканной манере, на какую только был способен. Мистер Уизерли встал, чтобы позвонить в звонок, но Типп вновь попросил у него денег и уверил его, что это его последний шанс и что он, Типп, умоляет его им воспользоваться. Конечно же, мистер Уизерли сказал, что он не желает иметь дела с Типпом. И тут Типп поступил довольно-таки странно. Он повторил, что очень надеется, что мистер Уизерли даст ему эти деньги, ну а если нет — умрет.

— Чего вы добиваетесь? — перебил его мистер Уизерли.

— Сейчас поясню, — сказал Типп. — Если вы не дадите мне денег и умрете, в таком случае я пойду к джентльмену, который живет напротив, и получу деньги у него.

— Получите у него? — переспросил мистер Уизерли.

— Несомненно, — подтвердил Типп. — Вы поступите очень опрометчиво, если не дадите мне денег. Допускаю, что вы мне не верите. И я вас в этом не виню. Но этот джентльмен мне поверит, как только услышит, что вы уже умерли. Сейчас пойду и скажу ему это. То же, что сказал вам: очень скоро вы умрете, потому что не дали мне денег. Боюсь, то, что я говорю, не кажется вам правдоподобным. Ради вашего же блага я пытаюсь вам это объяснить, но вы просто мне не верите. Значит, это выглядит не так правдоподобно, как я рассчитывал. Но у того джентльмена не возникнет проблем с тем, чтобы поверить мне. Хотя лучше бы мне получить деньги от вас. Для вас эта сумма — сущая безделица. А когда тот, другой, джентльмен услышит о том, что произошло с вами, он сразу же даст мне денег.

Тут мистер Уизерли позвонил в звонок, и Типп вышел из дома и сделал именно то, что обещал. Он отправился к тому другому человеку, мистеру Плинку, и вел себя в точности так же, сказав ему, что он хочет двести фунтов, и что он уже просил их у мистера Уизерли и предупредил его, что он умрет, если их не даст, и, к его ужасному сожалению, мистер Уизерли ему не поверил, поэтому, возможно, мистер Плинк ему так же не поверит, но он зайдет снова через несколько дней, когда мистер Уизерли будет уже мертв.

Мы думаем, что мистер Плинк попытался напугать его рассказами о том, что случается с убийцами. Очень может быть, он поведал о той короткой прогулке, которая им предстоит после завтрака в 8 часов утра. Но нам мало известно о том, что было сказано в этом доме, потому что мистер Плинк сам весьма напугался, обвинений не предъявил и вообще рассказал очень немногое. Мистер Уизерли сразу пришел к нам и все нам рассказал. Он не был напуган. Он не поверил в угрозы Типпа, и ничто не могло заставить его в них поверить. А с Плинком все вышло по-другому. Мистер Уизерли просто обвинил Типпа в попытке шантажа, который состоит в получении денег путем угроз — как мы ему пояснили, но в момент разговора с Типпом в доме больше никого не было, и он был единственным свидетелем против Типпа. Если б только мы знали о том, что произошло с мистером Плинком, мы бы сложили два и два. Но Плинк к нам не пришел. Как мы поступили — мы попросили мистера Уизерли устроить еще одну встречу с Типпом, которую мы собирались прослушать. Но прежде чем это произошло, мистер Уизерли умер, и мы оказались перед самым сложным делом из всех, с которыми мы когда-либо сталкивались. Должен вам сказать, мистер Плинк заплатил эти двести фунтов.