Лорд Дансейни - Рассказы сновидца

Итак, надумал я повидаться с ним, позвонил в звонок, горничная проводила меня внутрь, и вот я увидел Чарлза Стентера в кресле у камина. Он встал и радушно меня приветствовал.

Вначале мы поговорили о добрых старых временах во «Всех Ангелах», о ярком сиянии многих пропавших втуне амбиций. А потом я сказал:

— Думаю, у тебя масса интересных дел.

— Да нет, не все они так уж занимательны, — ответил он. — Некоторые чрезвычайно скучны. Но есть кое-что интересное. — И он указал на гору бумаг, придавленную тяжелым аметистовым пресс-папье. — Это про городскую канализацию и воду, которой она снабжается. Мы выясняем, откуда поступает вода, и если удастся доказать, что она стекает именно с холма, на который указывают мои клиенты, то мы сможем получить судебное предписание против компании, которая отводит эту воду с целью получения энергии, то есть электричества. Все дело будет основываться на дарственной Карла Второго, о наличии которой у нас другая сторона и не подозревает. В этом деле уйма законодательных нюансов, которые представляют огромный интерес.

— А много было дел, связанных с убийствами? — спросил я.

— Как раз собираюсь приступить к одному, — ответил он.

В эту минуту в комнату вошел помощник Чарлза.

— Где документы по делу Плобера, Смерджин? — спросил Чарлз.

— Вот, сэр, я полагаю, — ответил Смерджин.

И он вручил Стентеру пухлую тетрадь, исписанную небрежным почерком, а Стентер протянул ее мне.

— Хочешь прочесть? — спросил он.

— А в чем суть? — спросил я.

— Там все ясно, — сказал он. — Сам увидишь, когда прочтешь.

— Спасибо, — сказал я. — Убийство, говоришь?

— Да, — подтвердил он. — Убийство.

— Есть в убийствах нечто захватывающее, — сказал я. — Уверен, что твое дело про дренажную систему тоже любопытное. Но, должен признаться, меня привлекают убийства. Сознаю, что это странновато. Но ничего поделать не могу. Я впервые так близко имею дело с убийством. Обязательно прочитаю, если не возражаешь.

— Конечно. Присаживайся, — сказал Стентер. — Устраивайся вот в этом кресле.

Так я и сделал. Это было удобное кресло у теплого камина. Стентер вернулся за свой стол и занялся кипой бумаг по делу о дренажной системе, и вскоре он полностью погрузился в это занятие. А я принялся читать пухлую рукопись со множеством помарок. И вот что я прочел:

«Пошел я повидать мистера Инкера, своего знакомого. Не то чтобы мы с ним друзья, но уже давно знакомы. Мой визит носил сугубо личный характер и никак не связан с происшедшим. Я подошел к его дому по адресу Незерби-Гарденс, 18, и позвонил, но никто не ответил. Я позвонил еще раз, и еще, но к двери так никто и не подошел. Тут я подумал, что дверь может быть не заперта, так оно и оказалось. Я открыл дверь и вошел внутрь, поскольку хотел повидать мистера Инкера. Дома как будто бы никого не было, но я был уверен, что он там. И он там был. Я поднялся в гостиную, но его не нашел. Однако из смежной комнатки я услышал какой-то шум, и тут я его и увидал. Я увидел его через узкую щель, еще не открыв дверь. Он убивал человека. Он убивал его ножом. Человек лежал на полу, и он уже успел ударить его ножом, потому что занесенный им нож был окровавлен, и он готовился снова его опустить, но тут заметил меня. Я читал, что такие зрелища людей парализуют, в буквальном или переносном смысле. На меня оно не произвело подобного эффекта. Наоборот, это заставило меня соображать быстрее, чем когда-либо до этого. И вот что я подумал: что теперь, после того, что я видел, единственный выход у мистера Инкера — убить и меня. Ему же не нужно, чтобы я заявил в полицию и свидетельствовал против него. Я сразу это понял. Поэтому со всех ног выскочил из комнаты и ринулся к лестнице. Помедли я — и он бы меня настиг. Я услышал, как он гонится за мной, прежде чем добежал до двери. Он не произнес ни слова. Я тоже.

Ступеньки лестницы вели вниз — в холл, и вверх — на верхние этажи дома. Очевидно, надо было бежать вниз. Но успею ли я, учитывая, что он дышит мне в затылок, отодвинуть щеколду, открыть дверь и выбежать? Я сомневался. К тому же ему ведь не нужно подбегать вплотную ко мне, он мог ударить меня ножом с расстояния в ярд. Да, подумал я — не успею. К тому же я не знал, насколько быстро он бегает. Но в одном я был уверен — бежать вниз по лестнице — это первое, что приходит в голову. И я побежал в другом направлении.

Он этого не ожидал, что дало мне некоторый запас времени. Я быстро добрался до спальни, и заперся в ней. Он так и не произнес ни слова. Я тоже.

Вы можете спросить, зачем я бросился в спальню, вместо того чтобы выбежать из дома. Но мне следовало подумать, а носиться кругом было бессмысленно. Я толком еще ничего не придумал, но решил это сделать спокойно, оказавшись в спальне. Другие двери выходили еще в одну комнату, я запер и эти двери тоже. Потом я подошел к окну и выглянул, чтобы понять, что тут можно придумать. Но этот вариант пришлось исключить. Так что я отвернулся от окна. Он был за дверью, но даже не попытался открыть ее. Должно быть, он слышал, как я ее запер.

И тут в изголовье кровати я заметил телефон. Это было то, что нужно, и я взял трубку. Я еще не успел ничего сказать, как услышал, что он бежит вниз по лестнице. Потом я сказал „Алло“, два или три раза, и мне ответили. Я попросил соединить меня с полицией. Но ответа не получил — телефон замолчал.

Должно быть, он перерезал провода ножом. Что же мне делать? Во всяком случае, он уже не стоит прямо за дверью. В спальне оставаться больше было нельзя, не стоило находиться в известном ему месте. Поэтому я отпер дверь и выскользнул, и поднялся еще на этаж выше. Вниз идти нельзя. Он был между мной и дверью в холл. Поднявшись наверх, я надеялся выбраться через крышу. Поэтому направился прямо на чердак. Тут обнаружился длинный, без ковра, пустой коридор, совершенно пустой, если не считать одинокого шкафа на полпути, и поворот в самом конце в какое-то сомнительное помещение без единого окна. Шкаф был отличным местом, чтобы спрятаться — высоким, без полок, — я бы без труда в нем уместился. До сих пор я еще не сделал ничего очевидного. Мне пришло в голову, что он ждет, что я дойду до конца этого коридора и спрячусь в самой темной его части. Не знаю, почему я так подумал, а думал я очень быстро и осознавал, что ему тоже приходится размышлять очень быстро. Видите ли, обе наши жизни были на кону. Я подумал, что он, скорее всего, пойдет искать в конце коридора, а шкаф обыщет на обратном пути. Ужасно было бы, если бы он сразу пошел к шкафу. Тогда, если бы он так поступил, я бы резко распахнул обе дверцы и побежал. Но я надеялся, что сначала он дойдет до конца коридора. Я решил, что он так и поступит, когда он появился. Но он сделал несколько шагов мимо шкафа, а потом я услышал, что он возвращается. Затем я подумал, что он собирается открыть дверцы шкафа. На самом деле он встал перед шкафом и стал прислушиваться. Я уж собрался выскочить на него и предпринять отчаянную попытку сбежать, не имея никакого преимущества, кроме неожиданности, но тут он быстро развернулся и стал спускаться по лестнице. Это меня озадачило. Он ведь не может не знать, сказал я себе, что я не внизу. Он очень торопился, как будто за кем-то гнался. Но в доме нас было только двое, кроме того мертвого человека, которого мистер Инкер убил. Мне не пришло в голову, что он прекрасно знал, где я прячусь. Я слышал, как его шаги удаляются и затихают где-то внизу, у начала лестницы. Я не понимал, что он задумал. Понимаете, я все время пытался его запутать, а теперь он пытался сбить с толку меня, и я не понимал, каким именно образом. В доме сделалось очень тихо, у меня было много времени, чтобы все обдумать, и ничто мне в этом не мешало. Я перебрал в уме множество вещей, которые он мог бы сделать, но не нашел верного решения. Уверяю вас, я так и не догадался о его намерениях. У меня не было ни малейшего соображения. Ничего подобного просто не приходило мне в голову. Когда это выяснилось, то стало для меня величайшим шоком за всю жизнь.