Барбара Хэмбли - Башня Тишины [лп]

Виндроузу то и дело попадались разные метки, оставленные какими-то волшебниками. Один раз он даже позволил себе улыбнуться.

— Интересно знать, что же делала здесь волшебница Неллина? Говорят, что ей чуть ли не шестьсот лет, и уж ей точно нет до тебя никакого дела. Впрочем, она известная любительница повсюду совать свой нос.

В спальне же Антриг стал внимательно рассматривать панели из красного дерева, которыми были отделаны простенки между окнами. Наконец он осторожно провел по полированному дереву ладонями и на панели появилась еще одна метка — нечто, похожее на мерцающий огонек свечи. Причем отметка была не нарисована на дереве, а словно наклеена рельефно.

Увидев это, Джоанна содрогнулась — ведь точно такую же отметку она видела на стальной двери в главном компьютерном терминале сан-серанского комплекса. А потом, кажется, такой же силуэт был в комнате на втором этаже в доме Гэри… Это неяркое свечение… И вот теперь оно здесь. Это знак того, кто душил ее. Антриг…

«Я не могу пока сказать тебе всей правды, а лгать мне не хочется», — так говорил он ей.

«В этом мире ты находишься под моей защитой», — это тоже его слова.

— Отметка чародея вызовет его сюда, — тихо пояснил Антриг регенту, который настороженно следил за манипуляциями мага, опасаясь, что пленник выкинет какую-нибудь ненужную штуку, — он в состоянии обнаружить отметку, где бы он в данный момент ни находился. Если же отметка несет в себе очень сильный энергетический заряд, то через нее чародей получает возможность воздействовать на близлежащие предметы. Он может даже, не находясь в этом месте, налагать заклятья на то, что находится возле нее.

Антриг еще некоторое время рассматривал помеченную силуэтом пламени свечи панель. Затем он вздохнул и вдруг закрыл глаза.

— Что это такое? — тревожно спросил принц, заглядывая через плечо Виндроуза.

Антриг, повернувшись, осторожно прикоснулся к стоявшему в простенке маленькому декоративному столику, покрытому замысловатой резьбой. На столике стоял серебряный подсвечник, изображавший какую-то пляшущую богиню, и розовая фарфоровая миска с водой.

— Этой отметке даже меньше двух месяцев, — сказал чародей. Голос его теперь звучал устало. — А этой вот, — маг указал на дверь гардеробной комнаты, — уже лет десять. Но я вижу, что их оставил один и тот же волшебник.

— Кто? — требовательно спросил регент, но Антриг только покачал головой.

— Вторая метка должна подкрепить силу первой, — продолжал он, указывая красноречиво на дверь, — но десять лет назад… — он замолчал, словно подбирая подходящие слова, напряженно думая. — Да, десять лет назад…

— Что там?

Антриг посмотрел на Фароса и ответил тихо:

— Даже не знаю. Скажи-ка, а это всегда были твои комнаты?

— Да. С тех пор, когда мне в возрасте восемнадцати лет были пожалованы личные апартаменты. А сейчас мне тридцать пять, но уверяю тебя, что на моей памяти ни один волшебник не входил сюда, чтобы оставить какую-то метку.

— Зная, какой стражей ты себя окружил, вполне могу тебе поверить, — признался чародей, — в этом, конечно, сомневаться не приходится.

— Ну конечно, они же обычно держались вместе и никуда не отлучались из своего Совета, — сказал Фарос. — И вот мой незабвенный отец…

Тут он заколебался и замолчал.

— Точно! — воскликнул Антриг. — Именно твой отец. А потом и Сердик. Я же знаю, что твой отец очень часто общался с Солтерисом, который, как известно, глава Совета.

Джоанна отметила, что при упоминании имени архимага голос Виндроуза дрогнул.

— А кстати, ты сам не знаешь еще кого-нибудь подходящего?

Принц покачал своей маленькой головой.

— Я даже не хотел знать, — признался он. — Я ведь думал, что все это… — он облизал пересохшие губы, не желая произносить нехорошее слово, но вывернулся, — я просто ничего не хотел знать обо всем этом. Не хотел.

Антриг некоторое время молчал — он напряженно думал, скрестив на груди руки. Глаза его смотрели на окружающих отрешенно. В соседней комнате часы мелодично пробили одиннадцать, напоминая Джоанне о том, что сегодняшний день все-таки прошел. И она сразу почувствовала все, что взвалил на ее плечи этот день, — бегство до потери дыхания, страхи, и, как ни странно, волчий аппетит.

Наконец Антриг вздохнул и снял очки с носа, точно показывая, что уже пришел к определенному выводу. Он потер покрасневшую переносицу.

— Уже так поздно, — сказал он. — Мы с Джоанной невероятно устали. Я, во всяком случае, точно. За нее я говорить не могу, но если она еще полна сил, то ее тоже можно поставить на охрану. А что — дать ей пистолет, стрелять она умеет. Фарос, если ты не собираешься на всякий случай посадить нас под замок, то это хорошо. Но все равно — прежде я хотел бы попросить тебя о двух вещах. Точнее, о трех, включая завтрак. Кстати, твой повар умеет выпекать сдобные булки?

И в первый раз Джоанна увидела, как регент рассмеялся. Его бледное лицо, к тому же еще и припудренное, засветилось изумлением и весельем.

— Мой милый Антриг, — сказал он, как-то уж слишком трогательно хватая чародея за руку, — если эти булки тебе не понравятся, то я заранее разрешаю тебе наказать моего повара. Но я тебя уверяю, что он мастер своего дела. Он ни разу не разочаровал меня. Так что ему просто грех подрывать на этот раз свою репутацию.

— Кстати, — тихо поинтересовалась Джоанна, — у меня пока не было возможности сказать тебе спасибо. В два часа ночи снова начало сильно сказываться истощение. Джоанна металась во сне, ее воспаленному рассудку представлялась старая Минхирдин с ее неразлучными друзьями-тараканами. Так продолжалось до самого рассвета.

Антриг, сидя на подоконнике в комнате на мансарде дворца, которую Фарос выделил ему, посмотрел на девушку удивленно и улыбнулся. Вдруг в воздухе возле него появился небольшой голубоватый огонек и медленно поплыл в сторону. Джоанна сравнила огонек с неосторожным светлячком. Крошечное пламя приземлилось прямо на одну из незажженных свечей на столе.

— Должен признаться, что все это мне чертовски приятно, — голос экс-кудесника негромко звучал в полумраке комнаты, — но только мне не понравилось нырять под железную решетку, когда мы удирали из цитадели. Честное слово, так сильно я испугался второй раз в жизни. Но самое главное удовольствие, конечно же, в том, что мы все-таки оба остались живы и невредимы… почти, — и Антриг задорно расхохотался. Девушка тоже не могла сдержать улыбки.

— А для меня это даже не удовольствие, а сплошная цепь удивлений. Просто ошеломляюще. — Джоанна подошла к окну, и Виндроуз подвинулся, чтобы она смогла сесть рядом с ним. Окно было распахнуто, поэтому в комнате отчетливо ощущался запах горелого масла от факелов. Порывы ветра доносили аромат далеких дубовых и буковых лесов. Джоанна продолжала: — Все-таки принц очень предупредителен — послал нам такой отменный ужин…