Дэн Патрик - Колдовская метка [litres]

Стейнер оглядел пещеру, где не покладая рук трудились Огненные духи. Мечи и щиты, вымпелы и доспехи, ножи и наконечники копий.

– Значит, они могут ковать всё это, не нарушая условий договора…

– Умные ублюдки, а? – Спригган откашлялся. – Мир падёт из-за формальности. С мечами Империя пойдёт на юг, а копьями вооружит гарнизоны Обожжённых республик.

Тиф наклонился и поманил пальцем. Стейнер приблизился, чтобы лучше расслышать собеседника на фоне грохота кузницы.

– Ножами они перережут горло всем, кто высказался против. И когда города-государства Шанисронда сдадутся, а Свингеттевей, Ваннеронд, Дракефьёрд и Нордвласт встанут на колени перед Империей, останется лишь закончить дело.

– Какое?

– Уничтожить тех, у кого кожа не белая. – Тиф наклонился ближе. – Радостная мысль, не правда ли? Я же говорил – полные ублюдки.

– Но чем спригганы, шанишанцы и ямалы не угодили Империи?

– Осмелились сопротивляться. Осмелились обратиться к колдовству. Осмелились отстаивать свои земли.

– Но нельзя ведь весь народ уничтожить.

– Скажи это Императору. – Тиф покачал головой, развернулся и зашагал в темноту.

Стейнер последовал за ним к центру пещеры, наблюдая за дымом от бесконечного огня: он не сгущался, как туман, а дрейфовал в сторону тёмного угла. Тиф поймал взгляд юноши и кивнул.

– Заметил ветерок? Если бы ни трещины, которые впускают и выпускают воздух, мы бы здесь задохнулись.

Ближе к центру Стейнер заметил ещё больше спригганов: около дюжины оторвали взгляд от работы; некоторые нахмурились, но большинство не проявили интереса.

– Значит, вы – рабы, – прошептал Стейнер.

– Все мы рабы, кузнец. Только одни носят цепи, а другие – нет. Но протри глаза, Стейнер, всё не так плохо. В Винтерквельде дела обстоят хуже, чем в рабстве.

Центр пещеры вмещал изношенный временем каменный помост шириной в десять футов. В окружении двух наковален и полки для инструментов находился самый огромный горн. Такой махины Стейнеру видать не доводилось. Мешки с углём лежали с краю, подальше от беспризорных огней и тлеющих углей.

С хмурым лицом Энхтуйя стучала молотом по ярко пылающему металлу.

– Фрёйа милостивая! – прошептал Стейнер.

– Следи за языком, – проворчал Тиф.

– Я никогда не видел людей из Ямала.

– Не вздумай брякнуть какую-нибудь глупость, – предупредил Тиф.

– Её кожа… такая тёмная… Они все такие?

– Да. Кончай с дурацкими вопросами!

Энхтуйя носила большой кожаный фартук из сшитых вместе широких светло-коричневых шевронов, подчеркивающих широкие плечи и строгое лицо. Руки её прятались в плотных перчатках; на шее висел тяжёлый амулет.

– Кими! Бросай металл! – Тиф забрался на помост. – У нас компания!

Энхтуйя повернулась к ним, на её лице особенно бросались в глаза широкий рот и серьёзный взор. Тёмные косы спадали аккуратными рядами, прихваченные возле шеи металлическими кольцами.

– Что в моей кузнице делает северянин? – выпалила она на чистом северном наречии.

– Фельгенхауэр прислала, – объяснил Тиф. – Это не моя идея! – добавил он, как только лицо ямалки ожесточилось.

Энхтуйя выругалась и ударила ногой ведро, перевернув воду прямо на Огненного духа. Тот зашипел и исчез, погасив оранжевые глаза.

Тиф опустился на колени, запачкав штаны мокрым пеплом.

– Ты что наделала? – закричал он. – Несите уголь и растопку! Скорее!

Несколько призраков поспешили исполнить приказ, пока спригган отчаянно пытался развести огонь. Стейнер в ужасе наблюдал, пытаясь игнорировать присутствие Энхтуйи и не попасться под ноги Огненных духов. Призрачные труженики не имели плоти, но каким-то образом умудрялись переносить материальные предметы.

– Что ты делаешь? – прошептал юноша, опустившись на колени возле Тифа.

– Воскрешаю, – ответил тот. – Дух исчезнет, если не развести огонь и не придать ему новую форму. Без дыма нет ему жизни.

Стейнер с восхищением наблюдал, как языки пламени испускали серые и чёрные щупальца, обвивая пальцы Тифа.

– Вот и всё, друг мой, – успокаивал спригган. – Возвращайся-ка в царство живых. – Он нахмурился. – Ну, почти живых…

Рыжая пелена окутала его пальцы, потихоньку разгораясь. Энхтуйя и Стейнер долго наблюдали, как Тиф возвращал искру нежизни обратно в Огненного призрака.

Наконец мужчина с ворчанием поднялся на ноги и повернулся к хмурой ямалке.

– Ещё бы чуть-чуть, и у выражения «испустить дух» появилось бы новое значение, ваше высочество.

Закатив глаза, Энхтуйя пожала плечами.

– Не бывать северянину в моей кузнице, – едва слышно повторила она.

Стейнер сразу вспомнил о Фельгенхауэр, окутанной аурой власти.

– Я сын кузнеца. От меня будет прок, – постарался убедить он. – Я хочу помогать.

– Гляди-ка, – заступился Тиф. – Он желает помогать. Кими, парень не из этих. Я даже осмелюсь сказать, что он ненавидит Империю.

– Не бывать северянину в моей кузнице, даже невзирая на ненависть к Империи.

Энхтуйя сошла с помоста, и глаза Стейнера тотчас расширились – ямалка встала в боевую стойку. Не раз ему доводилось видеть столь грозную позу, как на школьном дворе, так и в таверне.

– Знаете ли, я тоже не рад здесь оставаться, – подметил Стейнер. – Но какой у меня выбор?

– Прочь отсюда, – отрезала Энхтуйя, дёрнув головой в сторону балкона. – Убирайся! Скажи Фельгенхауэр устроить тебя на кухню. Там, вероятно, от тебя будет толк.

– Мой отец – кузнец. – Стейнер сделал шаг вперёд с поднятым подбородком. – Я тоже кузнец. – Он уже понял, что ямалка одного с ним роста и почти такой же комплекции. – Вы не можете отправить меня на кухню. Кем вообще вы себя возомнили?

Первый её удар обрушился прямо в грудь, выбив из лёгких весь воздух. Юноша отступил на несколько шагов, тяжело дыша, но устоял на ногах. Кажется, Энхтуйя разозлилась сильнее, ведь ей не удалось повалить противника на землю.

– Прекрати! – воскликнул Тиф, но женщина уже выбросила кулак вперёд.

Стейнер отпрянул, отразив удар предплечьем: кулак не достиг своей цели. Но это был лишь вопрос времени. Энхтуйя что-то проворчала на незнакомом языке, и кузнец догадался по тону и громкости, что фраза далеко не лестного содержания.

– Может, пора прекратить? – предложил он.

Ямалка замахнулась другой рукой. Тяжёлая перчатка врезалась Стейнеру в лицо, и в глазах у него потемнело. Слепо мотая головой, он удивился тому, что опять устоял на ногах. Как только зрение начало проясняться, Энхтуйя вновь нанесла удар, на этот раз в плечо.

– Я не хочу драться, – только и успел прорычать юноша, как кулак соперницы врезался ему в челюсть.

Стейнер облизнул онемевшие, окровавленные губы; прижал пальцы к носу. Давно ему не устраивали такой взбучки – ещё со школы, когда несколько мальчишек одолели его численностью.