Ли Брэкетт - Венерианская колдунья. Вуаль Астеллара (рассказы)

Но теперь он понимал, что дойти ему не удастся.

От ужасающей жары у него начала облезать кожа.

Его сил уже не хватало даже на то, чтобы переставлять ноги, обутые в тяжелые шахтерские сапоги. Он снял эти пудовые колодки и босиком пошел по грубому камню. Теперь в запасе у него оставался только фонарик.

Вскоре его свет погаснет, а с ним исчезнет и последняя надежда на спасение.

Произошло это довольно скоро. Непроглядный мрак затхлой могилы сомкнулся вокруг него. Тревор постоял немного, слушая биение своего сердца, гулко звучащее в тишине инопланетного склепа, и глядя на плывущие перед глазами фиолетовые разводы, затем выкинул фонарик и пошел вперед, борясь со страхом, который оказался сильнее, чем физическая слабость.

Дважды он натыкался на изгиб каменной стены и падал, но всякий раз находил в себе силы подняться. В третий раз он уже не смог встать и пополз на четвереньках.

Он полз — крошечное создание в перепутавшихся кишках чужой планеты. Проход становился все уже, постепенно сжимаясь вокруг него. Время от времени Тревор терял сознание и, с невероятным трудом приходя в себя, возвращался к иссушающей жаре, к молчанию давящего камня.

После очередного провала в глубины небытия он услышал глухой, ровный гул. Проход превратился в узкую щель, в которой приходилось ползти на животе, извиваясь, словно дождевой червь. Вскоре Тревор почувствовал сильную вибрацию камня. Она становилась все сильней, и человек, запертый в тесном пространстве, ощутил ужас. Воздух стал душным от пара. Рев и вибрация дошли до невыносимых пределов. Тревор почти задыхался от пара. Он боялся ползти вперед, однако другого пути не было. Вдруг руки его нащупали впереди пустоту.

Видимо, каменный пол был разъеден эрозией. Он подался под весом Тревора и сбросил его головой вперед в грохочущий поток горячей воды, стремительно катившейся в глубь пещеры.

После этого Тревор мало что помнил.

Было обжигающе-горячо, были отчаянные попытки удержать Голову над водой й страшная скорость ревущей подземной реки, бежавшей все дальше в темноту.

Он несколько раз ударялся о скалы, а когда потолок туннеля опускался к самой поверхности воды, ему приходилось на целую вечность задерживать дыхание.

Он почти не отдавал себе отчета в происходящем и лишь чувствовал, что стало намного холоднее.

Всякие попытки сопротивляться той силе, что уносила его все глубже и глубже в недра гор, он давно оставил.

Но вот его руки и колени ударились о крепкое дно.

Тревор сделал отчаянную попытку выбраться на сушу. Вода исчезла. Он попробовал встать, но так и остался лежать.

Наступила ночь, принеся с собой жестокую грозу и дождь. Тревор не знал этого: он спал, а когда проснулся, заря зажгла вершины высоких утесов белым огнем.

Что-то кричало над его головой.

Ощущая нестерпимую боль во всем теле, Тревор медленно приподнялся и, посмотрев по сторонам, увидел бледно-серую песчаную отмель. Под ногами его плескалась вода серо-зеленого озера, наполнявшего каменную впадину около полумили шириной.

Слева от него подземная река, покрытая пышной шапкой пены, разливалась вширь.

Справа вода переливалась через край впадины и где-то внизу вновь превращалась в реку, а рядом, скрытая колышущимся туманом и тенью горной стены, начиналась долина.

Позади Тревора на краю песчаной отмели росли незнакомые деревья, папоротники и цветы — бурный фонтан торжествующей жизни.

Насколько он мог видеть, вся широкая долина поросла пышной зеленой растительностью. Вода была чистая, воздух наполнен цветочными ароматами, и до Тревора дошло, что он все-таки сумел выкарабкаться. Он еще поживет.

Забыв об усталости и изнурительном путешествии, он вскочил, пошатнулся, и то, что шипело и занудливо верещало над его головой, бросилось вниз, едва не оцарапав его острыми кожистыми крыльями.

Тревор вскрикнул и отскочил, а создание взлетело по спирали вверх и снова кинулось на него.

Тревор увидел что-то вроде летающей ящерицы, агатовочерной, с шафрановым брюшком. Он поднял руки, чтобы отогнать настырную тварь, но она и не думала нападать на него. Когда крылатая рептилия проносилась мимо, он увидел нечто такое, отчего душа его исполнилась удивления, алчности и неприятного, липкого Страха.

На шее ящерицы поблескивал золотой ошейник, а в чешуйчатую плоть ее головы — кажется, прямо в кость — был вставлен солнечный камень.

На секунду камень яростно вспыхнул — таким злым светом, что Тревор тут же узнал его. Не для того он так долго грезил о солнечных камнях, чтобы вот так, за здорово живешь, обознаться. Он проследил, как животное взлетает в насыщенное паром небо, и удивился, кто и зачем вставил эту драгоценность в череп летающей ящерицы.

Больше всего его мучил вопрос — зачем?

Солнечный камень — это не безделушка, которой богатые капризные дамы украшают свое платье, это редчайший радиоактивный кристалл, имеющий период полураспада на треть больший, чем у радия, и используется он только в самых чувствительных электронных приборах, имеющих дело с частотами выше первой октавы.

Большая часть этого сравнительно редко употребляемого суперспектра пока что оставалась тайной. Странное, украшенное камнем и ошейником создание, кружившееся над головой Тревора, вызывало у него неясную тревогу.

Животное не охотилось, оно не хотело убивать Тревора, но и улетать не собиралось.

Далеко в долине прозвучала приглушенная расстоянием звонкая нота, и звук этот прокатился между зазубренными скалами.

Это был звук большого гонга.

Тревор вздрогнул, и ноги сами понесли его под прикрытие темной лесной чащи. Он решил идти вдоль берега озера. Вскоре ему пришло в голову высунуться из-за деревьев, и хлопанье черных крыльев вновь настигло его.

Ящерица следила за человеком цепкими, яркими глазами. Животное замечало тропу, которую Тревор прокладывал в цветах и папоротниках. Оно наблюдало за ним подобно соколу, выслеживающему кролика.

Тревор дошел до края впадины, где поток превращался в водопад в несколько сотен футов высотой. Поднявшись на край каменного бастиона, Тревор впервые как следует разглядел раскинувшуюся перед ним долину.

Часть ее все еще укрывал туман, но сквозь него отчетливо виднелись обширные рощи, широкие поляны и отвесные склоны гор, стиснувшие долину со всех сторон.

По мере того как он рассматривал детали открывшегося перед ним пейзажа, изумление его беспредельно возрастало.

Земля была обработана. Среди полей ютились несколько тростниковых хижин, а еще дальше располагался город, застроенный каменными домами, — громадный город, сверкающий в утренней дымке.

Тревор удивленно вглядывался вдаль, а крылатая ящерица лениво кружила над ним и, пока он пытался обдумать увиденное, не спускала с него глаз.