Ли Брэкетт - Венерианская колдунья. Вуаль Астеллара (рассказы)

Тревор кивнул:

— Хорошо. Послушай, я еще ничего не знаю о том, как твой народ очутился здесь. Я вообще ничего не знаю. Когда мы бежали от коринов, Джен что-то говорила о ваших земных предках. Давно вы живете тут? Триста земных лет?

— Да, что-то вроде этого.

— Примерно в то время первые колонисты с Земли отбыли на Меркурий и основали две или три шахтерские колонии в самых больших здешних долинах. Это одна из них?

Хью покачал головой:

— Нет. Рассказывали, что пришел большой корабль с землянами-переселенцами. Это правда, потому что корабль все еще здесь. Так мы и появились. Часть людей на корабле была переселенцами, а часть — каторжниками. — Слово «каторжники» он произнес с той же ненавистью, с какой прежде говорил «Корины».

— Когда-то так делалось, — быстро сказал Тревор. — Осужденных заставляли работать в рудниках. Однако там происходило так много беспорядков, что такую практику пришлось прекратить. Значит, Корины...

— Бывшие каторжники. Корабль разбился в долине, но большинство пассажиров остались в живых. После аварии каторжники убили членов команды и поработили переселенцев. Вот почему мы гордимся, что мы рабы. Мы — потомки переселенцев.

Тревор отчетливо представил себе эту картину, тем более что подобное случалось и раньше. Корабль с эмигрантами шел к одной из колоний и был сбит с курса чудовищными магнитными завихрениями, которые и теперь делают Меркурий кошмаром для космолетчиков. Они не могли даже позвать на помощь или дать о себе знать: по причине близости Солнца любая форма связи невозможна.

Обретя свободу и перебив офицеров, каторжники неожиданно почувствовали себя хозяевами этого райского уголка. К тому же «рай» оказался довольно безопасным.

На Меркурии великое множество долин. Все они выглядят из космоса одинаково, полускрытые темными воздушными одеялами, и только очень немногие из них доступны для земных кораблей. Вверх и вниз на космическом корабле — вот единственный способ попасть сюда.

— А солнечные камни? — спросил Тревор и многозначительно коснулся лба. — Кто додумался вставлять их сюда? А «соколы»? У каторжников ведь не было их сначала?

— Нет, их приручили позднее. — Хью тревожно оглянулся. — Видишь ли, Тревор, это такая вещь, о которой мы почти не говорим. Ты сам поймешь почему, если подумаешь хорошенько. Но лучше об этом и не заикаться.

— Но как они вставляют камни в голову и зачем? И самое главное — зачем украшают ими «соколов»?

Джен сумрачно взглянула на него;

— Мы предполагаем, что «соколы» — это глаза и уши кори-нов. С тех пор как Корины впервые воспользовались солнечными камнями, у нас не осталось никакой надежды на освобождение.

То, что родилось в подсознании Тревора во время ночного допроса, вдруг всплыло на поверхность.

— Мыслеволны — вот что это такое. Ну конечно же! — Он в возбуждении подался вперед, но Джен сердито приложила палец к губам. — Будь я проклят! На Земле с солнечными камнями экспериментируют давным-давно, но ученые никогда не подозревали...

— На Земле тоже есть такие камни? — с отвращением спросила Джен.

— Нет. Только те, что привезли с Меркурия. Близость Меркурия к Солнцу, сверхдозы солнечной радиации, перепады температуры и давления создали этот особый вид кристаллов. Наверное, поэтому их и назвали солнечными камнями. — Тревор кивнул. — Да, вот, значит, как они работают — прямая мысленная связь между коринами и «соколами». Все довольно просто. Вставить их в лобную кость почти в контакте с мозгом — и не нужно никаких сложных машин, приемников-передатчиков, с которыми с давних пор возятся в лабораториях. — Он вздрогнул. — Признаться, эта идея мне не нравится. В ней есть что-то отталкивающее.

— Когда они были просто людьми — я имею в виду каторжников, — с горечью сказал Хью, — мы могли надеяться, что однажды одолеем их, пусть даже они вооружены лучше нас. Но когда они стали коринами... — Он указал на темные своды пещеры: — Вот единственная доступная нам свобода.

Глядя на Хью и Джен, Тревор испытывал глубокую жалость к ним и ко всем заброшенным детям Земли, ставшим ныне жалкими рабами, для которых эта каменная нора означала свободу. Он с ненавистью думал о коринах, об их жутких «соколах», которые стали глазами, ушами, и оружием своих хозяев. С ними стоит поговорить по-мужски...

Но тут он резко одернул себя. Преждевременные симпатии не приведут к добру. Единственное, что от него требуется, — найти свой солнечный камень и выбраться отсюда живым и невредимым. Он потратил полжизни на розыски этого чертова камня, и не его дело беспокоиться о незнакомых людях, отвлекавших его теперь от главной цели.

Первым делом надо выбраться из пещеры. И сделать это ночью. Караулов рабы не выставят, ведь в темноте «соколы» не летают, а Корины без своих сторожей не ходят.

Большая часть народа будет занята своими делами: женщины начнут собирать съедобный мох и лишайники, мужчины уйдут носить воду из ручья у развилки и охотиться с каменными топорами на горных ящериц, оцепеневших от холода и спящих в горных расщелинах.

Тревор ждал три ночи. На четвертую, когда отряд Сола собрался за водой, он направился к выходу.

— Хочу немного прогуляться, — сообщил он Джен и Хью. — Я еще не выходил наружу.

Кажется, они ничего не заподозрили. Только Джен заметила:

— Держись поближе к нашим ребятам. В силах легко заблудиться.

И вслед за отрядом Тревор шагнул в темноту.

Он дошел с ними до развилки, а затем скользнул в сторону и, прячась среди огромных камней, медленно и бесшумно двинулся вдоль ручья.

Проведя несколько дней в полумраке пещеры, он обнаружил, что при свете звезд неплохо видит. Дорога была трудной, и к тому времени, когда Тревор добрался до того места, где Сол хотел убить его, он был весь в синяках и ссадинах. К тому же усталость давала себя знать. Тем не менее он нашел нужное место, перебрался через ручей и начал осторожные поиски.

Холод усиливался. Скалы, еще недавно бывшие горячими, покрылись инеем.

Тревор дрожал, отчаянно ругался и ползал среди камней, борясь с холодным оцепенением и молясь, чтобы на него не свалился какой-нибудь валун.

Но оказалось, что ночью найти солнечный камень даже легче, чем днем. Тревор убедился в этом, явственно увидев бледное свечение у темной разбитой скалы.

Он поднял солнечный камень и в порыве нежности принялся покачивать его в ладонях, осторожно гладя кончиками пальцев. В нем мерцала некая холодная, отталкивающая красота. Причудливый побочный продукт сурового Меркурия, единственный в Солнечной системе. Его радиоактивность была безвредна для живой ткани, а удивительная чувствительность позволяла физикам использовать его в исследованиях неизвестных областей радиоволн над первой октавой.