Иван Радионов - Земная жизнь инопланетянина

— Я извиняюсь!

Робко позвал Том. Женщина не шелохнулась. Том вышел из дверей и сделал пару шагов в сторону дежурного поста.

— Я извиняюсь! Где тут туалет?

Уже громко произнес Том. Женщина заметив его вскочила на ноги и пошла в его сторону.

— Вам нельзя выходить из палаты, только с разрешения врача, зайдите назад…

Проворчала женщина. Поверх медицинского костюма она накинула теплый широкий шарф, который постоянно сползал с плеч, и она нервно подтягивала его на плечи.

— Простите но я очень хочу в туалет!

Возмутился Том.

— Сейчас тебя проведут.

Женщина достала телефон что то нажала и поднесла к уху.

— Алло? Сережа, тут новенький в туалет рвется… а, да нет, ну ладно… да, да, все, хорошо.

Телефон нырнул в карман костюма. Она взглянула на Тома, и указала на белую дверь в противоположном конце коридора.

— Вон та дверь в конце коридора, но не больше десяти минут, иначе…

— Я за пару минут управлюсь, не переживайте.

Перебил ее Том и помчался в туалет, как говаривал его отец, «пусть лучше лопнет моя совесть, чем мочевой пузырь».

Это был как раз тот случай.

Вечером тома навестила жена. Она не верила в его сумасшествие, но факты были на лицо.

— Это просто нервный срыв, тебя полечат и все будет хорошо.

Говорила она, и ее голос успокаивал его, хотя том и знал что хорошо не будет, не все так просто как кажется жене. Том обнимал сына, он очень скучал без своих родных, целовал его мягкие бархатные щечки, любовался его голубыми, добрыми как у ангела глазами. Ночь была тяжелой, Том долго не мог заснуть, его мозг штурмовали войска раздумий, осмысления. Он боролся с мыслями всю ночь, пока мозг не отключился от усталости и томления души. Утром его разбудили для завтрака, он поднялся на постели, принял выписанные доктором антидеприсанты, глянул на тарелку с завтраком в виде серой молочной каши из все той же перловки, подавив рвотный рефлекс, Том лег на другой бок и с ново заснул. вчера жена ему принесла интересную книгу и планшет, так что коротать время теперь стало проще и приятнее. Чтение, компьютерные игры, интернет, фильм, запись в личный дневник на планшете, как всегда от третьего лица, потом обед и с ново все по кругу. Все бы ничего, если бы не дремучая, густая тоска по родным. А в общем такой стиль жизни Тому даже нравился, это как в отпуске жить в пансионате за городом.

Однажды он спросил у санитарки лежит ли тут Коля, она указала на рослого пухлого парня с явными признаками сумасшествия. Он сидел на стуле качаясь как маятник в зад и вперед, натужно мыча, так мрачно что становилось тошно от его мычания. это был явно не его знакомый псих Николай.

— А еще какой ни будь Николай?

Спросил ее Том. Она пожала плечами.

— Отродясь не было другова, этот то и то тут только второй год лечится, время от времени. Привозят когда обостряется болячка его, сидит вот так часами мычит и качается как болванчик.

Том совсем расстроился. Он надеялся хотя бы на единомышленника. Дня через два Тому разрешили выходить из палаты. Он познакомился с парой более- менее адекватными парнями.

— Меня спец службы облучили…

Говорил один из них, второй вообще всегда молчал. Сперва Том думал что он немой, но оказалось он просто не хотел говорить, что бы духи не подслушали его разговор.

Том с них посмеялся, не вслух конечно, что бы их не обижать, для них он покивал с серьезным видом.

— А ты как сюда попал?

Спросил облученный, а немой с интересом уставился на Тома. Том задумался. Если он расскажет им свою историю, скорее всего они с него тоже посмеются. Такая же как и у них нелепая, чудная, фантастическая история.

— Да так… буйный оказался, кинул из окна стулом и чуть человека не прибил.

Они понимающе покивали. Весь вечер, они втроем играли в домино. Игра простая но затягивающая. Из разговоров с ними, Том выяснил, что раньше чем через год или два его не выпустят.

— А вы тут сколько?

Спросил Том.

— Мы тут примерно пол года, но сказали что еще минимум пол года пробудем, если будем продолжать себя адекватно вести.

— А бежать не пробовали?

— Бежать?

Они переглянулись и уставились на Тома. Облученный завис, а немой заговорил.

— Как то в голову не пришло, а действительно, чего нам тут целый год торчать? А как сбежать то?

— Ну торопится не нужно, тут все тщательно продумать надо… главное об этой затее не болтайте!

— Я могила!

Торжественно произнес облученный, а немой просто в знак согласия поднял руку в верх.

С того момента Том стал планировать побег из психушки. Так как это была псих больница не для маньяков со строгим режимом и охраной, а простая, охранялась только санитарами на каждом этаже и парой охранников на КПП, то дело облегчалось. через пять дней доктор прописал нескольким больным трудотерапию. Том тоже оказался в их числе. Хотя том сразу сообразил что все дело в том что уволился дворник, некому было мести двор и решили применить бесплатный труд. В этот день в больницу привезли новую партию больных, из более строгой лечебницы. Как прошел слушок, что они подлечились и им в виде поощрение за хорошее поведение решили смягчить условия жизни. Немного суеты, а после утро вновь стало спокойным. Том мел асфальтированную дорожку и продумывал, куда лучше бежать, где через забор перемахнуть. Забор был конечно высокий, но радовало что без колючей проволоки. Облученный шваркал метлой неподалеку, через клумбу, а немой собирал кучки мусора у крыльца лопатой в ржавое ведро. Еще двое гребли листву на зеленой зоне.

Осень странное время, человеческий организм становится чувствительным, душа оголяется, превращается в нерв, хрупкий, уязвимый, ранимый. Суицидникам как никогда хочется покончить с этим бессмысленным, а может даже болезненным существованием. Депрессивные и пессимисты глубже уходят в свою депрессию, им не хочется ни кого видеть и слышать, не хочется даже встречаться ни с кем взглядами. Они мечтают о необитаемом острове, о маленькой коробочке в которую они могли бы влезть, спрятаться от окружающего их агрессивного мира. Все устают от постоянной борьбы с самими собой. Буйные, раздражительные становятся опасными и агрессивными. Они и сами не могут понять почему каждый на их пути старается изо всех сил достать их, вывести из себя, нарушить хрупкое равновесие их души. У обычных людей, которых не называют душевно больными и то заметно учащаются перепады настроения: ярость, слезы, веселье, скука и тому подобное. А Том в это время года, никак не мог понять к какой же категории относится он. Он радовался желтому, в тон осенней листве солнцу которое хоть уже и не грело, но все таки весело светило с чистого, голубого небосвода. Злился на ледяной ветер напоминавший о скором приходе беспардонной зимы. Даже приветливые взгляды окружающих его раздражали, не говоря о их голосах, которые он бы век не слышал. Том был подавлен, растоптан, но бодр… да, да, это невозможно правильно описать, но в нем были все чувства одновременно. Причем не так как у обычных людей, когда чувства сменяли одно, другое, это не было перепадом настроения, они жили в нем все одновременно. Как прекратить это не лишившись жизни или рассудка? А может он и правда болен? Может все вокруг правы? Его нужно лечить? Может это его воспаленный, больной мозг порождает в его сознании все образы, о которых он думает что они реальны, а на самом деле реальна лишь его прогрессирующая болезнь? Землянин?…С хрупкой душей… ну и что, даже если это правда, он не намерен жить тут, взаперти несколько лет… Он не может позволить что бы кто то руководил его жизнью. Это его жизнь, только он в праве ей распоряжаться, раз Бог доверил ее именно ему, он сам должен ее прожить, так как он считает нужным, так что бы потом он не краснел за ее окончание перед тем кто ему ее дал.