Михаил Игнатов - Гардар

— Небольшая плата за жизни десятков людей.

В душе у меня ничего не дрогнуло. Тогда, в горячке боя, я был готов сжечь всю свою жизнь. Пока болтался на повозке, самое время оказалось подумать и над последствиями решения. И я был рад, что, вообще, очнулся. Три-пять лет жизни — не столь страшно для мага.

— Позиция украшенного старыми шрамами мужа, а не отрока, получившего первые. Тем более, ты ведь надеешься стать архимагом? — лукаво улыбнулась Велира.

— Всего лишь? — поразился я, наигранно делая большие удивлённые глаза. — Велира, у нас в стране ужасающе мало Повелителей!

— Молодец, — расхохоталась женщина. — Точно далеко пойдёшь, вера в свои силы — это тоже очень важно в нашем Искусстве.

— Эээ, Велира, не обижайся, но разве ты не адепт?

При чем здесь наше Искусство? Адепты никогда так не говорят о магии.

— Ты не в курсе кто я? Приятна забота земляков о моем душевном равновесии, — Велира глянула на моё недоумевающее лицо и объяснила. — Пути Искателя сложны и запутанны. И иногда опасны. Я проводила эксперимент. Неудачный. И серьёзно пострадала. Меня, можно сказать, собрали заново мои коллеги. Но придя в себя, я поняла, что отброшена на годы назад, потеряв уровни владения силой, запасы энергии, модификации тела и разума. Я стала всего лишь адептом.

— Сочувствую, — прошептал я, сгорая от стыда за свою грубость. Назвать, потерявшего все мага, адептом, напомнив о его падении.

— О, не стоит так бледнеть. Прошло уже четыре года с того провала. И три года, как я смирилась с этой неприятностью. Да-да, не делай большие глаза, именно неприятностью. Это не навсегда. Именно для того, чтобы обрести утраченное, я и приехала сюда, на свою родину. И здесь нашла покой и уют, о которых давно забыла. И мне это очень нравится.

— А сила? — робко уточнил я. — Она возвращается?

— Аор, я удивляюсь твоей невнимательности. Ты ведь очень хорошо подкован в теории, причем почти по всем разделам Искусства. Подумай хорошо и ответь, может ли адепт Жизни изготовить многосоставной эликсир, что сейчас пьют солдаты перед тренировками.

— Нет.

Теперь я почувствовал, что краснею. Ведь я даже не взглянул на те пузырьки магическим зрением. И принял их за обычные зелья, которые действуют только благодаря травам, а не магии.

— Я уже месяц бакалавр, — улыбнулась Велира. — Но хватит обо мне. Итак, ты провёл неканонический вызов голема. В который раз?

— Велира, — нерешительно начал я. — Мне наверно нужно обращаться на вы? Простите за вопрос, но, сколько вам лет, лэрила?

— Э, нет! Так дело не пойдёт! Во-первых, задать такой вопрос женщине! Ты с ума сошёл? — она негодующе тряхнула копной волос. — А во-вторых мне эти вы и почтительность надоели до полусмерти. И стараюсь избавиться от всего этого при любой возможности. Так что никакого официоза!

— Хорошо, я постараюсь. — мне осталось только сдаться.

— Старайся и отвечай на вопрос.

— В первый. Нет. — повинился я, думая о том, кем была Велира четыре года назад и какую должность занимала. Уж Рино должен знать.

— Да, — помолчав, Велира вынесла своё решение. — На какое только безрассудство не идут люди, для спасения других. Я удивлена, что ты пришёл в себя после вызова. Мог бы и разум потерять.

— Да уж, — я даже передёрнулся, вспоминая свой бред. «Я — маг!». — Ощущения были не из лучших.

— Ну, раз уж ты сумел справиться с этой задачей и без канонических, ступенчатых медитаций, то я промолчу об их пользе для молодого мастера. И об их двойной пользе для обладателя некоторых артефактов. Толку-то теперь.

— Лэрила, я не сумел найти на них свободного времени и, — почему чувствую себя как на зачете?

— Всё. Всё, — Велира подняла ладони в успокаивающем жесте. — Ты уже сделал этот шаг. Поздравляю с первой победой и первыми шишками.

— Спасибо, — что я еще мог ответить на поздравление?

— Теперь рассмотрим их последствия. Ты когда-нибудь бывал на представлениях циркачей? Ну, всякие акробаты, канатоходцы?

— Однажды, — совладав с растерянностью от резкой смены темы, ответил я Велире.

— Великолепно. Есть такая быль. Значит, представь себе канатоходца, — она внимательно поглядела мне в глаза и продолжила. — И вот однажды с ним случается несчастье — он падает с каната. И разбивается. Тут прибегает целитель и ставит его на ноги. Что этот канатоходец делает первым делом?

— Не знаю, — ответил я, когда пауза затянулась.

— Первым делом он лезет снова на свой канат и делает программу от начала и до конца. И делает это для того, чтобы тело не запомнило страх и боль. Чтобы запомнилось не поражение, а победа.

— То есть, мне нужно снова создать голема? — пробую робко ответить на вопрос.

Это точно зачет. И по предмету, который я даже не учил! Угадал? Нет?

— Именно, — кивнула Велира. — Во-первых, срыв, как у тебя, очень опасен именно психологически. А тебе ведь не нужны проблемы в будущем? Не нужны. Во-вторых, раны на самом деле получал голем, а не ты. А у тебя лишь последствия, связанные с излишне близким отождествлением с порождением твоей магии. И если новый вызов пройдёт, а главное, закончится, как и положено, то часть ран если даже не закроется, то станет менее серьёзными точно, ведь жизненные силы я тебе сейчас верну.

— Ясно, мне нужно вызвать голема, провести разделение себя и его и вернуть все как было, — уже уверенно обобщил я ответ своему экзаменатору.

— Верно, твой случай не первый в моей практике, так что пей зелья, медитируй, набирай ману и вперёд.

Я чуть ли не с рычанием метался по кровати. Метался — это, конечно, громко сказано. Когда локти и колени в лубках, да ещё и сам весь примотан к кровати, то метаться не получится. А хочется! Темень, только в изголовье тлеет искра ночника, двинуться не можешь, а над крепостью рвёт душу сигнал Тревоги. Что, как, почему? Ещё немного и моё терпение лопнет, как Сфера. Только пострадаю от этого я сам, а не враг. Но безвестность хуже. Да, сегодня ночь открытия порталов, а я прикован к кровати. Но после моего ранения оставшиеся пробои зачистили без меня и без потерь, так что эту ночь, сгущавшуюся за окном, я встречал почти спокойно. Но сколько таких ночей уже было за прошедшие полтора месяца! А Тревогу играли лишь в первую! Что же случилось? Я уже примерялся, как рассечь крохотными Секирами свои ремни и ползти отсюда, когда дверь в палату распахнулась, и из светлого коридора ко мне вломился массивный тёмный силуэт.

— Ну! — рыкнул я в нетерпении.

— Сейчас, — раздался голос Рама.

В палате вспыхнул свет. Переждав мгновения ослепления, я открыл глаза и требовательно уставился на Рама. Он уже успел присесть у кровати и тоже вглядывался в меня. Я отметил поддоспешник, в спешке одетый прямо на голое тело, меч и шлем на поясе, печать тревоги и решимости на лице.