Роджер Желязны - Девять принцев Амбера. Том 1

— Скорее всего, — сказала она, — он, а не раны, мог стать причиной смерти Эрика.

Одним из первых признаков опасности, считала она, было искажение ощущения времени, кажущееся замедление временной последовательности. На самом деле время не замедляло свой бег, а происходило ускорение физиологических процессов. Я твердо решил быть с Камнем поосторожнее, поскольку она понимала в этих делах больше, чем остальные. Ее ведь учил сам Дворкин. Конечно, она была права. По всей видимости, именно этот эффект действовал в тот вечер, когда я вернулся в собственные покои, По крайней мере, казалось, что человек, пытавшийся меня убить, двигался чуть медленнее, чем двигался бы я сам при схожих обстоятельствах. При всем этом удар оказался почти точным. Клинок угодил мне в бок, и мир исчез. Истекая кровью, я очнулся в своей прежней постели в своем старом доме на Отражении Земля, где я так долго жил как Карл Кори. Я понятия не имел, как туда вернулся. Я выполз из дома в метель, временами теряя сознание, и спрятал Камень Правосудия в старой куче компоста, потому что мир вокруг меня и в самом деле, кажется, замедлялся. Затем я добрался до дороги и попытался остановить кого-нибудь, кто проезжал мимо. Нашел меня там и отвез в ближайшую клинику бывший мой сосед Билл Рот. В клинике меня лечил тот же врач, что занимался мной несколько лет назад после автокатастрофы. Он подозревал, что я могу быть клиентом психиатра, так как старые данные подтверждали новые факты. Однако позже Билл все изложил мне в реальном свете. Он адвокат, и во время моего исчезновения начал расследование. Он узнал о подложном свидетельстве и о моих успешных побегах. Он знал даже детали и самой катастрофы. Он понимал, что я вел себя странным образом, но это не так уж сильно и беспокоило его. Позже Рэндом связался со мной через Карту и сообщил, что Бранд пришел в себя и хочет со мной поговорить. С помощью Рэндома я вернулся в Амбер и пошел проведать Бранда. Вот тогда-то я и узнал природу борьбы за власть. Узнал, что велась она вокруг меня. Бранд назвал мне имена участников. Его рассказ подтвердил то, что поведал мне Билл на Отражении Земля. Кроме того, он прояснил смысл происшествий последних нескольких лет. Бранд также сообщил мне об опасностях, которые угрожают нам сейчас. На следующий день я ничего не делал, отдыхал перед визитом в Тир-на Ног-та. Нужно было выиграть время и оправиться от ранения. А взявшись за это дело, надо было его честно выполнять. Я поднялся той же ночью в город на Небе, повстречав там запутанный набор знаков и предзнаменований, ничего, наверное, не обозначавших. Попутно я отобрал необычную механическую руку у призрака моего брата Бенедикта.

Возвратившись из этой экскурсии, я позавтракал с Рэндомом и Ганелоном, а потом мы отправились через Колвир домой. Мало-помалу, к нашему полному замешательству, тропа вокруг нас начала меняться. Все выглядело так, словно мы шли по Отражению. Но Отражения не могли находиться в такой близости от Амбера. Поняв, что здесь что-то не так, мы попытались изменить курс, но ни Рэндом, ни я не сумели добиться своего. И вдруг, неизвестно откуда, появился Единорог. Он дал нам понять, что хочет, чтобы мы следовали за ним. Мы так и сделали. Он провел нас через калейдоскопическую серию перемен, пока мы, наконец, не прибыли в то место у черного Лабиринта с охраняющей его птицей, где он и покинул нас. Я размышлял о том, какая загадочная сила сбивает нас с дороги. Высказывался по этому поводу и Рэндом, но я чувствовал, что он еще дальше от истины, чем я. Сколь долго может продлиться все это, я не знал, но понял, что водит нас та же рука, что выполнила пробитую Карту. Бранд рисовал, когда находился в состоянии меланхолии. Мне запомнилась его техника, его осветленные и затемненные линии. Он старательно изучал прошлое каждого из нас. Особенно Мартина. Он выспрашивал о нем всех, кого видел. Присматривался, принюхивался. У него был острый взгляд. В Картах он выхватывал главное. Рэндом не узнал его стиля, и я гадал, много ли времени пройдет, прежде чем он так же, как и я, начнет задумываться над тем, зачем Бранд собирает свою информацию. Даже если это не его рука вогнала клинок, он все равно причастен к этому делу. Возможно, он вложил нож в руку врага. Я достаточно хорошо знал Рэндома, чтобы понимать, что он имел в виду, когда говорил со мной об этом. Он попытается убить Бранда, как только поймет то, что понял я. И это будет не самый разумный выход. Поэтому я решил пока никому не говорить о своей догадке. Это не имело никакого отношения к тому, что Бранд, вероятно, спас мне жизнь. Я считал, что полностью рассчитался с ним, вызволив его из этой проклятой башни. Нет, не долги и не сантименты заставляли меня искать средства увести Рэндома в сторону или отвлечь его. Это был голый ледяной расчет: я нуждался в Бранде. Он так это подстроил. Мое желание спасти его было не более альтруистическим, чем его — вытащить меня из озера. Он обладал тем, в чем я сейчас нуждался, — информацией. Он сразу же понял это.

— Я вижу сходство, — обратился я к Рэндому, — и ты вполне можешь быть прав относительно того, что случилось.

— Конечно, я прав.

— Карта была пробита.

— Явно. Я не…

— Значит, он не был проведен через Карту. Следовательно, человек, сделавший это, установил контакт, но был не в состоянии убедить его пройти разделяющее их пространство.

— Вот как? В любом случае контакт развился до грани достаточной твердости и близости, чтобы он сумел ударить его кинжалом. Он, вероятно, даже сумел достичь минимального ментального сцепления и удержать его на месте, пока он истекал кровью. Малыш, вероятно, не имел большого опыта обращения с Картами.

— Может быть, «да», а может быть, «нет», — пожал я плечами. — Льювилла и Муари могли бы нам рассказать, много ли он знал о Картах, но я клоню к тому, что контакт был прерван до наступления смерти. Если он унаследовал твою способность к регенерации, то мог и выжить.

— Мог?! Мне не нужны догадки! Мне необходим точный ответ!

Я мысленно взвесил все обстоятельства. Я считал, что знал нечто такое, чего не знал он, но, впрочем, мой источник информации был не самым лучшим. Я решил промолчать, потому что у меня не было возможности обсудить все с Бенедиктом. С другой стороны, Мартин был сыном Рэндома, и я хотел отвлечь его внимание от Бранда.

— Рэндом, у меня есть кое-какие соображения, — произнес я.

— Какие?

— Сразу после того, как Бранда пырнули ножом, когда мы вместе болтали в гостиной, помнишь, разговор перешел к Мартину?

— Да, но это еще ничего не означает.

— У меня в то время было что добавить, но я воздержался, потому что нас было слишком много, а также потому, что хотел обсудить это наедине с заинтересованной стороной.