Роджер Желязны - Девять принцев Амбера. Том 1

Бранд шагнул поближе и опустил клинок.

— Спокойной ночи, милый принц, — попрощался он и двинулся на сближение с Бенедиктом.

В тот же миг странная механическая рука Бенедикта, вырванная из этого города теней, серебра и лунного света, бросилась навстречу со скоростью жалящей змеи. Вещь из сверкающих металлических пластин, похожих на грани драгоценного камня, запястье из чудесно переплетенного серебряного шнура, усеянного крапинками огня, стилизованная скелетная заводная игрушка, механическое насекомое, функциональная, смертельная, прекрасная на свой лад, она метнулась вперед со скоростью, за которой я не мог уследить, в то время как остальное его тело оставалось неподвижной статуей. Механические пальцы схватили цепь Камня на шее Бранда. Рука тут же двинулась вверх, подняв Бранда высоко над полом. Бранд выронил кинжал и обеими руками схватился за шею. Позади него Лабиринт снова померк, но затем свет вернулся с немного более бледным свечением. Лицо Бранда при свете фонаря было страшным, черты его были искажены. Бенедикт оставался каменным, но его рука держала Бранда на высоте и была похожа на перекладину виселицы. Лабиринт снова потускнел. Лестница надо мной стала удаляться. Луна была наполовину окутана облаками. Бранд, извиваясь, поднял руки над головой и ухватился за цепь по обеим сторонам от державшей ее металлической руки. Он был силен, как и все мы. Я увидел, как вздуваются и твердеют его мускулы. К тому времени лицо его потемнело, и шея представляла массу напрягшихся жил. Бранд закусил губу, кровь текла по его бороде, когда он рванул цепь. С резким щелчком цепь порвалась, и Бранд упал на пол, ловя воздух открытым ртом. Он сразу же откатился, держась руками за горло. Бенедикт очень медленно опустил свою странную руку. Он все еще держал цепь и Камень. Бенедикт размял другую руку и вздохнул. Лабиринт потускнел еще больше. Тир-на Ног-та надо мной стал прозрачным. Луна почти скрылась за облаками.

— Бенедикт! — крикнул я. — Ты меня слышишь?

— Да, — очень тихо ответил он и начал погружаться сквозь пол.

— Город тает! Ты должен немедленно уходить ко мне!

Я протянул руку.

— Бранд… — прошептал он, после чего повернулся.

Но Бранд тоже погружался, и я видел, что Бенедикт не мог добраться до него. Я схватил Бенедикта за левую руку и рванул. Мы оба упали на землю рядом с высоким скальным выступом. Я помог ему подняться. Затем мы оба уселись на каменную ступеньку. Долгое время мы молчали. Я вновь посмотрел вверх: Тир-на Ног-та исчез. Я мысленно перебрал все, что случилось так быстро и так внезапно за этот день. На мне теперь лежал огромный груз усталости, и я чувствовал, что моя энергия иссякла и что вскоре я засну, даже если буду стоять. Я едва мог четко мыслить. Жизнь в последнее время была чересчур насыщенной. Я снова прижался затылком к скале, глядя на облака и звезды. Звенья, которые должны были сложиться в цепь, сейчас, казалось, соединялись друг с другом по своей собственной воле. Калейдоскоп вертелся сам, чтобы разноцветные стекляшки сложились в четкий узор.

— Как ты думаешь, он погиб? — спросил Бенедикт. Он отвлек меня от силуэтов наплывающего сна.

— Возможно. Он был в плохой форме, когда все распалось.

— Путь вниз долгий. Он мог найти время для отработки плана спасения, ведь план его возникновения в Лабиринте был удачным.

— Сейчас это не имеет значения, — рассудил я. — Ты вырвал ему клыки.

Бенедикт хмыкнул. Он все еще держал Камень, который уже не светился так ярко красным огнем.

— Верно, — наконец, проговорил он. — Лабиринт теперь в безопасности. Желал бы я, чтобы некоторое время назад, давным-давно что-то не было сказано, что-то не было сделано. Если б мы знали тогда, во что он превратится, мы бы помешали ему, что-то придумали бы и не позволили брату стать злобным, исковерканным существом, которое я только что видел перед собой. Теперь его смерть — это лучший вариант, это освобождение от скверны. Только жаль, что не состоялась личность, и все мы от этого проиграли.

Я не ответил ему. То, что он сказал, могло быть, а могло и не быть правдой. Это не имело значения. Бранд был на грани сумасшествия. Его уход теперь уже ничего не значил. В этом мире, что бы ни случилось, что бы ни сломалось — на все есть своя причина. Мы попали в мерзкую ситуацию и сколько бы мы ни объясняли ее, облегчения не будет. Есть один закон: всякая мерзость, которая совершается в мире, имеет свою причину. Узнайте ее, если есть охота, и вы узнаете, почему он сукин сын. Но узнать причину — это еще не искоренить зло. Факт остается фактом, но ничего не меняется от того, что он стал достоянием общественного мнения. Бранд действовал. Производство эксгумационного психоанализа ничего не меняло. Действия и их последствия — вот по чему нас судят наши собратья. Все прочее и все, что вы получаете, это чувство морального превосходства при мысли, что вы бы сделали что-то лучшее, будь вы на его месте. Поэтому, что касается остального, предоставьте это небесам. Я не гожусь…

— Нам лучше возвратиться в Амбер, — предложил Бенедикт. — Надо сделать множество вещей.

— Подожди, — прервал его я.

— Почему!

— Я думал…

Когда я не стал разъяснять, чего надо ждать, он, наконец, сказал:

— Ну?..

Я медленно перетасовал свои Карты, кладя в колоду Карту Бенедикта.

— Что ты думаешь о новой руке, которая тебя не подвела? — спросил я его.

— Конечно. Ты принес ее из Тир-на Ног-та при необычных обстоятельствах. Она подходит, она действует, и она показала себя сегодня ночью.

— Вот именно. Можно ли сказать, что это случайное совпадение? Это было единственным оружием, давшим тебе шанс там, наверху, против Камня. Оно оказалось частью тебя, и ты оказался тем человеком, которому повезло воспользоваться этим оружием? Проследи события от начала и до конца. Разве здесь нет необыкновенной цепи совпадений? Даже можно сказать — абсурдной цепи.

— Когда излагаешь это таким образом… — начал он.

— Излагаю. И ты должен не хуже меня понимать, что здесь должно быть нечто большее.

— Ладно. Скажем так. Но как это было сделано?

— Понятия не имею! — заявил я.

Я вынул Карту, на которую смотрел долгое время, чувствуя ее холод кончиками пальцев.

— Метод не важен. Ты задал неправильный вопрос.

— А какой мне следовало задать?

— Не «как», а «кем».

— Ты думаешь, что вся эта цепь событий была организована человеческой силой, вплоть до возвращения Камня?

— Насчет этого не знаю. Что значит человеческая? Я думаю, что некто, кого мы оба знаем, вернулся и стоит за всем этим.

— Допустим. Но кто это тогда?

Я показал ему Карту, которую держал.

— Отец? Вот это уже нелепо! Он, скорее всего, умер. Это было так давно.