Роджер Желязны - Маска Локи

Для Элизы 212 это означало одно: конец поиска. Тупик. Нулевой вариант.

Но Другой, казалось, воспринял это как вызов. Он впал в некое черное состояние, которое Элиза обозначила бы человеческими словами как «дурное настроение». Это продолжалось целых три секунды и разрешилось цифровой командой к коммуникационной сети, операционной директивой последнему на линии лазерному усилителю устранить разрыв.

Закряхтев от натуги, лазер повысил мощность на тысячу процентов. Трубка излучателя взорвалась, и весь агрегат вышел из строя. Но перед смертью он послал пучок когерентных фотонов мощностью порядка десяти ватт. Концы одного провода соприкоснулись в месте обрыва, и энергия светового потока соединила их тончайшим волоском расплавленного стекла.

Другой повторил запрос, и теперь запрос достиг цели. Элиза отметила почти человеческую удовлетворенность.

Гарден молниеносно поднял руку, защищая глаза. Но даже опустив веки, он видел скелет собственной кисти, словно встроенный в алую плоть ладони, обрамленную белым светом.

Итнайн оттащил Тома от дверного проема. Остальные распластались по стенам, прячась от излучения.

— Что вы видели? — голос Итнайна.

Гарден слепо оглянулся на говорившего:

— Алмазное сияние. Как огонь, только абсолютно белый.

— Может, это был взрыв реактора?

Гарден проанализировал гипотезу:

— Нет, не думаю. Тогда бы никто из нас не остался в живых.

— Тогда что?

Том Гарден сопоставил кое-какие разрозненные образы. При всей своей неистовой яркости, шарообразный излучатель казался каким-то... обычным, управляемым. Похоже на этап плановой работы реактора.

Что могло вызвать такое свечение? При нормальной работе?

Гарден вспомнил, что электростанция «Мэйс Лэндинг» работала по тому же принципу, что и ракета «Си Спэрроу», только в неизмеримо большем масштабе.

Слева от двери, должно быть, тянется галерея световодов. Они направляют импульсы рентгеновского лазера, «поджигающие» титан-йодистую пленку. Световоды расположены по кольцевому поперечному сечению и разделены на шестидесятиградусные дуги, гоняя лазерный луч взад-вперед сквозь ряды разрядных усилителей и в конце концов направляя в сферическую камеру с мишенью.

Стеклянный шарик, наполненный дейтериево-тритиевой смесью, был намного больше, чем рисовое зернышко «Си Спэрроу»: двадцатикилограммовая сфера размером с волейбольный мяч. Через равные промежутки времени, совпадающие с импульсом лазера, поршневой механизм выталкивал сферу в место точного геометрического фокуса лучей. Стекло, испаряясь, сжимало дейтритовую смесь до температуры синтеза. Совсем как в «Си Спэрроу», только мощностью около 500 килотонн.

Предоставленный сам себе, расширяющийся шар высокотемпературной плазмы попросту сжег бы стенки камеры и разрушил здание. От всего комплекса осталась бы одна оплавленная воронка. Однако Гарден знал, что внутри камеры проходят силовые линии электромагнитного поля, удерживающие горячую плазму. Поле можно задать только в одном полушарии, и тогда энергия взрыва просочится через отверстия в стенке камеры. При периодической пульсации поля можно вытолкнуть остаточную плазму через специальный канал и очистить камеру для следующего запуска.

Этот коридор за дверью, насколько понимал Гарден, должен привести к сложной системе МГД-устройств, теплообменников, парогенераторов, турбин высокого и низкого давления. В конце этого комплекса из охлажденного пара извлекаются остатки тепла, не вступивший в реакции дейтрит и промышленные объемы гелия. С теплообменников и турбин поступают каскады чистой воды.

Следовательно, огненный шар, который видел Гарден, хоть и не являлся частью этой производственной линии, но должен был иметь аналогичное происхождение: аномалия в замкнутом поле, возможно, не более миллиметра в диаметре. Что, если операторам вдруг понадобится «отщипнуть» крошечный шлейф расширяющейся плазмы для анализа и контроля? Совсем крошечный кусочек, ярче полуденного солнца.

— Кто-то выпускает плазму из камеры, — сказал Гарден.

— Зачем?

— Чтобы мы не прошли в эту дверь.

— И что мы должны делать?

— Найти другой путь.

— Мой господин Хасан...

— Знаю, — вздохнул Гарден. — Он хочет, чтобы мы шли именно этим путем. Ну что же. Пригните головы, закройте глаза руками. Вбегайте в дверь, немедленно поворачивайте вправо, к стене, и бегите как можно дальше от этого места. Не оглядывайтесь.

Итнайн и еще несколько арабов кивнули. Те, кто понимал по-английски, перевели остальным. Итнайн сразу же пригнул голову и повернулся к двери.

— Стой! — Гарден схватил его за рукав. — Ты говорил, что в реакторном зале может ждать засада.

— Ну?

— Так вот, это правда.

— А... Значит, плазму выпускают специально, чтобы отвлечь нас?

— Именно.

Итнайн улыбнулся:

— Нет проблем. У нас есть гранаты, очень мощные. Они перекроют поток плазмы и отвлекут людей, которые хотят нас остановить.

Палестинец бросил несколько отрывистых слов и протянул руку. Хамад достал из-под балахона тусклый металлический шар и положил в протянутую ладонь командира. Итнайн крепко сжал шар, пригнул голову и снова повернулся к двери.

— Отлично, дружище. — Гарден снова ухватил его рукав. — Какова мощность этой штуки?

— Две тысячных килотонны... А что?

— Тебя не останавливает мысль о том, где тебя будут искать после взрыва? Это ведь, знаешь ли, небезопасно.

— Я не боюсь, — отрезал палестинец.

— Конечно, не боишься. Но только задумайся на минутку, что у нас там, за дверью: работающий реактор, сотня тонн тончайших устройств, испускающих во все стороны под огромным давлением горячую плазму. И ты хочешь, чтобы все это вдруг лопнуло?

— Камера надежно укреплена.

— А как насчет клапанов, электрических схем, датчиков и кабелей? Представляешь, что случится, если даже чуть-чуть потревожить эту магнитную тыкву?

— Я понял тебя, — согласился Итнайн. Чтобы убедить остальных в обоснованности своих колебаний, он перевел разговор соотечественникам. Те вытаращили глаза. — Что же ты предлагаешь, Том Гарден?

— Ну, я не тактик...

— Сказал «А», говори «Б».

— Ладно. По двое одновременно, справа и слева, прыгайте через порог. Падайте плашмя на пол, оружие держите перед собой. Прячьтесь за любым укрытием, какое сможете найти, и стреляйте в любого.

— Я потеряю людей, — возразил Итнайн.

— Если кинешь туда гранату, потеряешь половину Нью-Джерси.

— Согласен (неохотно). Фасул! Хамад! — Итнайн перевел инструкции Гардена, сопровождая их движениями руки.

Боевики кивнули и, секунду помолчав и склонив головы, приготовили оружие. Затем заняли позицию по обе стороны двери.