Роджер Желязны - Маска Локи

— Сканируй людей! — скомандовал он.

— Нет времени, я должен...

— Сканируй!

— Нет значков. Не персонал. Не уполномочены.

— Кто-то из них должен излучать следующий энергетический рисунок, — начал Другой мягко, — примерно такой... — Он начал развертывать последовательность чередующихся положительных и отрицательных чисел. Отрицательные содержали очертания Другого.

— Сканирую... Есть такой.

— Пометь его и отслеживай.

— Но неавторизованные команды!.. Магнитное поле теряет стабильность.

— Пусть действуют.

Гарден все еще лежал там, где его оставили арабы: на боку, локти связаны сзади, колени и лодыжки тоже опутаны веревками, длинная петля охватывала запястья и лоб, оттягивая голову назад. Он находился в темном чулане, где-то далеко от реакторного зала.

Дверь за его спиной открылась, пропуская полоску света и какую-то тень. Затем затворилась вновь.

Он попытался повернуть голову и посмотреть, но это движение затянуло петлю на руках и причинило боль. Расслабившись, он уронил голову на цементный пол.

Под потолком зажглась лампочка в проволочной сетке.

— Том?

— Сэнди.

— Мне так тебя жаль.

— Что ему от меня надо? При чем тут я?

— А ты, правда, не понял?

— Нет, и пропади оно пропадом, что бы это ни было!

Она опустилась перед ним на колени и низко наклонилась. Ее глаза изумленно округлились.

— Ты лжешь, Том Гарден. Ты всегда чувствовал в себе силу. Она — за пределами твоих лет, за пределами твоего тела. И ты ясно это ощущаешь, когда прикасаешься к камням. Ты не должен мне больше лгать.

— Только боль — вот, что я чувствую, когда прикасаюсь к ним. Боль, музыка, цвет — это все.

— А что же ты еще хочешь?

— То есть?

— Могущество — это всегда боль. И музыка, и цвет, разумеется. Но прежде всего боль. Вопрос только в том, знаешь ли ты, как этим могуществом пользоваться? Или нет? Или же ты просто скрываешь от нас свое знание?

Она поставила на пол небольшой кейс. Гарден, скосив глаза, рассматривал его: кожаная папка, отделанная зеленым бархатом, что-то типа футляра для драгоценностей. Внутри оказались квадратные конверты из вощеной бумаги, вроде тех, в которых обычно хранятся коллекционные камни. Она вытащила два — наугад, раскрыла, стараясь не дотрагиваться до содержимого, и высыпала на пол осколки того же красно-коричневого камня. Осколки начали подпрыгивать и приплясывать на грязном сером полу.

Еще два конверта, и новые осколки, присоединившись к первым, начинают приплясывать. Один, подпрыгнув, коснулся его щеки. Все тело пронизало острой болью.

Еще два конверта... Теперь уже стало ясно, что камешки не собираются успокаиваться. Они кружились перед его лицом под действием собственной кинетической энергии, вертелись и подпрыгивали, выстраиваясь в некое подобие шара... А Сэнди подсыпала все новые и новые, стараясь не дотрагиваться до них. Каждый осколок, касавшийся в своем странном танце его щеки, подбородка, зажмуренных век, лба, казался Тому острием раскаленного ножа. И ни один не отскакивал прочь, словно был притянут магнитом.

— Что это, Том?

— Камни.

— Чьи камни?

— Я... Я не знаю.

— Чьи?

— Старика? Кого-то из Рыцарей Храма?

— Ты гадаешь! Говори: чьи камни?

— Ну — мои!

— Почему твои?

— Потому что они прыгают ко мне!

Пустые конверты лежали у нее на коленях, как осенние листья. Внезапно они тоже зашевелились. Осколки подхватили этот ритм, и Том тоже почувствовал его своими ободранными локтями, бедром, коленом. Пол дрожал, словно его распирало энергией. Сферическое тело, составленное из пляшущих осколков, поднялось в воздух и повисло перед его глазами.

— Останови их, — попросил он.

Сэнди в изумлении откинулась назад.

— Это не они, — сказала она спокойно, но голос ее почти утонул в низком ропоте. — Это пол.

Позади него распахнулась дверь чулана. Гарден ожидал, что сейчас ворвутся разъяренные арабы. Вместо этого он почувствовал волну невыносимого жара.

— Магнитный конверт расширяется слишком быстро, — бесстрастно сказал ИскИн.

— Удвой скорость дейтритовой инжекции, — приказал Другой. — Компенсируй поле.

— Процедура противопоказана, — запротестовал ИскИн.

— Компенсируй, — настаивал Другой. — Увеличь частоту лазера и скорость подачи топлива.

— Требую правильной последовательности кодов.

— Лямбда-четыре-два-семь, — подсказал Другой.

— Увеличение детонаций. Пожалуйста, введите желаемый размер конверта.

— Радиус два километра.

— Возражаю...

— Лямбда-четыре-два-семь. Игнорируй.

— Компенсирую.

Золотые волосы Сэнди сделались красными и рассыпались белым пеплом. Ее кожа запеклась и покрылась красными трещинками, которые вновь запекались и вновь трескались. Она закрыла глаза, и веки ее, вспыхнув, превратились в дым.

— Нет! — Этот крик вырвался из горла Гардена и потонул в реве раскаленного воздуха, врывающегося в дверь.

Кем бы ни была Александра Ведь — похитительницей, предательницей, возглавлявшей всю эту свору его преследователей, — прежде всего она была его любовницей. Если бы кто-то когда-то прежде сказал ему, что она станет старой и дряхлой, что она заболела раком или другой смертельной болезнью, погибла в катастрофе... он принял бы это всего лишь со вздохом. Но видеть, как она рассыпается в прах, было выше его сил.

— Нет!

Томас Гарден спиной вобрал в себя огненный жар, сфокусировал глаза на бешеной пляске камней и пожелал, чтобы этой боли не было.

Локи остался доволен результатами контакта с этим новым големом, или «искусственным интеллектом», как тот сам себя называл. Это был крайне исполнительный слуга. Когда подконтрольная ИскИну энергия наконец вырвалась и уничтожила его, Локи уже был готов.

Его сознание промчалось по световоду и влетело прямо в огненный водоворот на том конце кабеля.

В вихре бушующего пламени Локи нашел куски, осколки, обрывки сознаний других людей. Они были парализованы паникой и темным ужасом. «И поделом, — подумал Локи, — поменьше бы играли такими энергиями, о которых даже элементарного понятия не имеют». Не испытывая ни сострадания, ни сожаления, ибо он не имел ни того, ни другого, Локи подбирал одну за другой эти крошечные частички. Каждую он подносил к своему хищному волчьему носу и тщательно принюхивался.

Ненужные он тут же отбрасывал, и они погибали в облаке остывающей плазмы.

Найдя наконец того, кого искал, он взлелеял его и укрепил его силы.

— Идем, Сын мой! — приказал он.

Бледная тень Хасана ас-Сабаха выскользнула откуда-то и последовала за ним, как душа, покорная Богу, возносится в рай.

Что-то заскулило среди конденсирующихся частиц пара и последний раз привлекло внимание Локи. Да, для этой там тоже найдется место.