Саша Готти - Влада. Время Теней [litres]

За шатром из паутины в гордом одиночестве маялся Егор, которому явно не хотелось никакого общения. Однако слабую улыбку при виде вошедших он все же выдавил, будто засохшую зубную пасту из тюбика.

– Рад видеть вас в истинном облике, Бертилов, – поздоровался с Егором крылатый декан Валькируса, после секундного колебания протягивая троллю руку для приветствия. – Приятно удивлен, что вы посетили такое многолюдное и шумное мероприятие.

– Не припомню себя интровертом, – дернул уголками губ Егор, заметив тревогу в глазах преподш и внимательный взгляд декана Троллиума: молодой тролль Горан Горанович хмурился, разглядывая Бертилова и качая головой.

– Я слышал о досадном происшествии и негативном влиянии на вас опасной магии, – произнес он. – Вы, Егор, выглядите неважно, и мне все это очень не нравится. Вам бы отлежаться недельку, а еще лучше – зайти в медпункт Носферона. Кстати, первый этаж уже готов, и наш медбрат Тойво на рабочем месте скучает.

– Капля опасной магии может лишь слегка качнуть Бертилова, в то время как любую ведьму разорвет в клочья, – невесело отшутился тролль. – Но для Тойво после сегодняшних боев и так будет много работы, так что долго скучать ему не придется.

– Вот как? Почему же? – насторожились и начали переглядываться молодые учительницы, но тролль только пожал плечами в ответ.

– У нас есть определенные поводы для тревоги, – перешел к делу Горан Горанович. – Очень нехорошие ходят разговоры, нас сильно тревожит Темнейший и беспокоите вы. Ваше положение в тайном мире, конечно, стало иным с момента заключения Конвенции, но вы оба остаетесь нашими студентами, верно?

– А как же, – Бертилов молодцевато похлопал ладонью по значку Носферона, который болтался на его зеленой рубахе. – Всегда готов трудиться на славу родного Универа. Если надо еще помочь в его восстановлении – только позовите! Могу валуны таскать днями и ночами хоть на потолок, – и физиономия тролля растянулась в слегка ехидной улыбке.

– Похвально, Бертилов, – осторожно произнесла новенькая преподавательница-валькирия. – Очень похвально, что ваше отношение к родным стенам не изменилось и вы помните, что учитесь на факультете Горана Горановича. Мы… э-э… – Она бросила взгляд на деканов, будто взывая о помощи.

– Алена Хмаровна хочет сказать следующее, – пришел ей на подмогу декан троллей, – что мы хотим получить от вас гарантию того, что вы больше не предпримете никаких опасных авантюр. Произошедшее в Пестроглазово сильно напугало всех, поскольку благодаря новому закону наши времена в целом можно назвать мирными и спокойными…

– А, об этом речь… – поморщился Егор. – Да я только за спокойствие, Горан Горанович! Вот обеими руками, чесслово! – Тролль несколько раз ударил себя кулаком в грудь. – Разве когда я баламутил? Разве я хоть когда-то рушил тайный мир или причинял вред? Вы лучше подумайте о том, каково мне, сироте, а теперь, после разрушения Пестроглазово, еще и бездомному держать завесу дневного права! Это же тяжелейший труд, каторга, просто ад адский! Она же давит на меня, эта завеса, я ж не сплю, не ем сутки напролет…

– Уф…

Горан Горанович вытирал со лба пот и профессиональным оценивающим взглядом тролля отмечал, как выделывается Бертилов, пока преподавательницы дружно кивали головами в такт словам Морока. Особенное впечатление Егор произвел на кикимор, и не только своими актерскими способностями. Декан Валькируса молча улыбался, скрестив руки.

– И всю весну я трудился на благо Носферона, работал на стройке, – трагическим голосом продолжал нагнетать истерию юный тролль. – Я трудился не покладая рук, я же не просил, чтобы мне давали за вредность молоко или кефир! Я голодал и терпел лишения, ничего не требовал, хотя оглох от воплей Буяна Бухтояровича, а Тетьзин треснул меня, сироту, по шее своей шваброй…

– Бертилов, угомонитесь, – Янчес предостерегающе поднял руку, но тот не унимался.

– Но если черная несправедливость все-таки настигнет меня, – заносило Егора, хотя декан троллей отлично замечал промельк ехидства в прищуренных глазах, – то я готов понести наказание в полной мере. Я не стану напоминать, сколько моих несчастных отцов приходило в Носферон, чтобы выслушать гадости обо мне, скольких моих матерей разорвало от горя у стен деканата…

– Это были фантомы, которых вы сами наслали на Носферон, как стихийное бедствие! – попытался напомнить Горан Горанович.

Но Бертилова было не остановить.

– И вот теперь меня называют чуть ли не угрозой тайному миру! – взвыл он, трагически воздев руки к потолку шатра.

У новеньких преподавательниц к тому моменту уже дрожали губы, глаза дружно наполнялись слезами, а руки судорожно лезли в сумочки за носовыми платками.

– За что так со мной, я хочу понять, за что?!

– Горан Горанович, за что вы так оговорили этого несчастного студента?! – гневно хлопнув крыльями, обрушилась на декана новая историчка Алена Хмаровна. – Вам должно быть стыдно! Как вы могли! Вы нам рассказали, что он чуть ли не монстр во плоти, а это – ранимый и одинокий юноша!

– Вот… вот, возьмите, Егор, кушайте… – Дрожащей рукой одна из преподш протянула Бертилову румяное яблоко, обернутое в целлофан. – Вам сейчас очень нужны витамины…

– На моих лекциях никакого притеснения и дискриминации по отношению к вам я не допущу, – срывающимся на слезы голоском заявила молодая валькирия. – И непременно позволю пересдать, если вы что-то завалите по истории. И буду ходатайствовать перед Адой Фурьевной, чтобы вам в столовой выдавали двойной обед, учитывая ваше бедственное положение.

– А мы берем вас под свою защиту, молодой человек, – яростно заявили кикиморы, гневно сверкая глазками на Горана Горановича.

– Благодарю! – Егор лихо вонзил зубы в яблоко, даже не потрудившись развернуть целлофан, и пожал плечами, когда Янчес незаметно погрозил ему кулаком.

– Вы в своем традиционном репертуаре, Бертилов, – проворчал декан троллей. – Ладно. Мы продолжим этот разговор уже в другой обстановке: осенью, в стенах Носферона…

– Горан Горанович! – взвизгнула преподавательница истории. – Я тоже хочу с вами побеседовать относительно предвзятого отношения к некоторым студентам… Можете не сомневаться, что я донесу до деканата свои соображения и заставлю вас отнестись к ним всерьез…

– Алена Хмаровна, Юлиана Яриловна, вы еще не вполне понимаете тонкости Носферона и поведения некоторых старшекурсников, – пытался отбиваться декан.

Преподавательницы и деканы покинули ложу, продолжая ссориться и спорить, а у Бертилова с лица сползла улыбка, и он отшвырнул огрызок яблока в сторону, напряженно уставившись на арену.