Эрин Крейг - Дом соли и печали [litres]

Оказавшись у внешнего края кружка, собравшегося вокруг молодого герцога, Камилла остановилась и наклонила голову, прислушиваясь к разговору. Через несколько мгновений она резко побледнела и прижала руку ко рту. Я не на шутку встревожилась: возможно, ей стало нехорошо. Камилла отшатнулась от стайки Бриора и налетела на танцующую пару.

– Что с ней? – спросила Ленор.

– Прошу прощения.

Камилла поспешила извиниться перед парой и направилась к нам. Схватив меня за руку, она потащила меня за собой, и я почувствовала себя словно пловец, попавший в кильватерную струю [19] Кильватерная струя – струя, которую оставляет за собой движущееся судно. проходящего мимо корабля.

– Пойдем отсюда!

– Что случилось?

– Прямо сейчас, Аннали, умоляю!

Камилла не останавливалась, пока мы не оказались в середине сада. Вокруг нас поблескивали тысячи маленьких свечей, искусно спрятанных в садовом лабиринте. Если бы туман рассеялся, они выглядели бы волшебно. Но сейчас свет маленьких огоньков причудливо рассеивался в ночной пелене, создавая вокруг нас тени и фантомы, которые то появлялись, то исчезали вновь.

– Успокойся, Камилла, – сказала я, сев на бортик фонтана.

– Это всего лишь глупый фарс, и больше ничего! – крикнула она, досадливо махнув в сторону дома.

– Я ничего не понимаю. Что случилось? Расскажи.

Я скрестила руки на груди, по коже побежали мурашки. На улице было слишком холодно для бальных платьев, но прохлада совсем не остудила пыл Камиллы. Наконец она остановилась и молча окинула взглядом Хаймур. Бальный зал, такой ослепительно яркий внутри, почти не было видно снаружи. Звуки оркестра отзывались в тумане зловещим эхом.

– Сколько мужчин танцевало с тобой сегодня?

Я вздохнула:

– Вам всем поговорить больше не о чем?

– Сколько? – не унималась Камилла.

Кильватерная струя – струя, которую оставляет за собой движущееся судно.

Она схватила меня за плечи, и в ее глазах появился странный блеск. В тумане лицо сестры, освещенное лишь пламенем свечей, выглядело почти безумным. Я вырвалась из ее рук и потерла места, куда впивались ее пальцы.

– Трое.

– Трое. За весь вечер?

– Да, но…

Камилла кивнула, как будто знала ответ заранее:

– Родственники, да? И то далеко не все.

– Пожалуй, что так. – От холода я уже начала стучать зубами. – Я видела, как ты пыталась поговорить с Бриором. Просто скажи, что он тебе ответил, а то мы тут умрем от холода.

Камилла расхохоталась:

– И проклятие сработает в очередной раз.

Я резко выпрямилась и вскочила с фонтана.

– Нет никакого проклятия. Я пошла обратно.

– Подожди! – Камилла ухватила меня за руку, впившись в кожу длинными ногтями. – Я весь вечер ждала, что он представится, но он так и не сделал этого. Поэтому… я решила, что подойду к нему сама и приглашу на танец.

– Ох, Камилла.

Нахмурившись, она продолжала:

– Я услышала, как он говорит с одним из младших братьев. Тот донимал его, выпрашивая разрешения пригласить Лигейю на танец. Бриор сказал «нет». Тогда брат спросил почему, ведь она такая красивая.

– И что он сказал?

Камилла горестно вздохнула:

– Он сказал, что Лигейя, несомненно, очень красива. Красива, как букет белладонны.

Это слово было мне незнакомо, поэтому я попыталась разбить его на составляющие.

– Как прекрасная женщина? [20] Bella donna (ит.) – дословно «красивая женщина», в то время как белладонной называют и ядовитое растение.

– Сонная одурь. Отрава. Он считает, что мы прокляты и проклянем любого, кто приблизится к нам. Вот почему никто из нас сегодня не танцевал!

– Это не…

– Да хватит уже, Аннали! Просто подумай. Есть проклятие, нет проклятия – все одно: люди уже в это поверили. Нам перемыли все косточки и пришли к общему заключению, что мы – дурная кровь. Ничто теперь не заставит их изменить свое мнение, какие бы балы ни устраивал наш отец. Мы прокляты, и никого теперь не убедишь в обратном.

Я грустно опустилась обратно на бортик фонтана, вспомнив о сплетнях на рыночной площади Селкирка. Простая болтовня быстро переросла в глумление.

– Это так несправедливо.

Камилла кивнула:

– Должна тебе сказать, что семейное древо Бриоров тоже далеко от совершенства. Когда я интересовалась им, случайно обнаружила, что у них в роду несколько двоюродных братьев и сестер были чрезвычайно влюблены друг в друга… Неудивительно, что у него такие огромные уши.

Я улыбнулась: мы все прекрасно знали, что всего час назад Камилла связывала с этими безусловно огромными ушами большие надежды.

– Не все потеряно. Есть другие мужчины. Другие герцоги, в других краях. В провинциях, где никогда не слышали о Фавмантовой дюжине. Арканния широка.

Камилла пренебрежительно фыркнула и села рядом со мной. На мгновение я представила, что мы снова оказались вместе за роялем. Я скучала по тем временам.

– Даже если мы и найдем себе герцогов из тридесятого царства, они обо всем узнают в тот же миг, как прибудут сюда. Каждый второй посчитает своим долгом уберечь его милость от невыгодной партии.

– Тогда, возможно, нам стоит уехать в их края.

– Папа никогда этого не одобрит. – Камилла взяла меня за руку и сжала мои замерзшие пальцы, пытаясь отогреть их своей ладонью. – Главное, что мы есть друг у друга. Сестры и подруги навсегда. Обещай мне.

– Обещаю.

В темноте я различила чей-то крупный силуэт в плаще с большим капюшоном. По каменной дорожке сада застучали каблуки, и человек подошел ближе. На мгновение мне показалось, что это папа вышел нас искать, но фигура в тумане неожиданно приняла другие очертания. Это была женщина в длинном платье. Вокруг нас начал сгущаться туман, и я уже ничего не могла разглядеть, но вдруг услышала легкий беззаботный смех.

Это была Эулалия. Готова поклясться жизнью. Во рту пересохло, когда я представила ее призрак, обреченный бесконечно проходить один и тот же скалистый путь, на котором оборвалась ее жизнь. Туман расступился, и мы с Камиллой снова оказались в саду одни. Я схватила сестру за руку, костяшки моих пальцев побелели. Теперь-то она точно воспримет рисунки Верити всерьез.

– Ты видела? Видела?

– Что?

– Тень! Смех… Очень похоже на Эулалию, разве нет?

Камилла удивленно вскинула брови:

– Ты выпила слишком много шампанского.

Шурша юбками, она встала и решительно направилась обратно в дом, оставив меня одну в тумане. Я снова услышала стук каблуков за спиной, хотя в саду больше никого не было, и поспешила вслед за сестрой.

Я распахнула глаза и поморгала, чтобы окончательно проснуться. Вставать еще совсем не хотелось. Бал закончился после трех часов ночи, чтобы гости успели вернуться на Астрею во время прилива. Пристань освещали буйки из цветного стекла, наполненные люминесцентными водорослями, и посетители, спешившие покинуть Хаймур, могли насладиться волшебным пейзажем.