Александр Виланов - Мёртвая столица [СИ]

В былые годы подобные кварталы были излюбленным местом Линсона с подельниками и по совместительству их рабочим цехом. Столько незастёгнутых карманов, столько кошельков на поясах, столько прилавков с яствами и безделушками только и ждали, когда до них доберутся шустрые ручонки голодных беспризорников.

Сам Линсон был не шибко талантлив в карманном искусстве, зато с лёгкостью находил общий язык с любыми замками, за что получил в банде гордое звание ковыряльщика. В тесной толпе он был не так полезен, как Вил или Арамео, зато при чистке домов всякий раз получал главную роль.

Но эти дела давно в прошлом. Сменяются дни и года, поколения уходят, на смену им приходят новые, и вот уже новая партия мелюзги шныряет по торговым кварталам в поисках наживы. Линсон же теперь — солидный и далеко не бедный человек. Больше никакого воровства и мошенничества, только честный и законный заработок. Ну, если не считать того, что походы в Турту сами по себе находятся под запретом. Только ведь запреты эти придуманы из заботы о простых людях, дабы те не погубили себя, завлечённые любопытством и жаждой наживы в пустынные кварталы проклятой столицы.

Линсон же знал, как войти в запретный город и выйти обратно, и не нуждался в подобной опеке со стороны властей. Хотя что-то подсказывало ему: узнай нынешний правитель или другая важная шишка, чем и как Линсон Марей зарабатывает себе на хлеб, и остаток своих дней он проведёт в сыром подземелье в тёплой компании лучших бартелионских палачей, охотно передавая достойнейшим из людей секреты своего тайного ремесла.

— Стой, тварь вшивая!

Болерт, местный пекарь, как же не узнать. Взревел так, что весь люд разом замер, как вкопанный, у иных и покупки из рук повыпадали. Казалось, этот бык в человечьей шкуре был тут всегда. Лет пятнадцать назад, когда Линсон только появился в Эрконе, Болерт всё тем же громовым рыком гонял тогдашнюю детвору, разве что весил он тогда восемь пудов, а не двенадцать.

Воришка тут же показал себя: маленькая нечёсаная головка мелькала в районе людских поясниц и бежала аккурат по направлению к Линсону, а за ним, раскидывая, словно кегли, не успевших убраться с дороги горожан, катилась через толпу туша Болерта, оглашая округу ругательствами и угрозами.

Соблюдая профессиональную солидарность, Линсон поспешно шагнул в сторону, пропуская паренька.

А вот уступить дорогу пекарю не успел.

Громоздкая туша, казалось, даже не заметила столкновения и ничуть не сбавила скорости, а бывший вор в компании ещё пары бедняг уже летел навстречу камням мостовой. Сгруппироваться, выставить руки, кувыркнуться — и вот он вновь стоит на ногах; разве что побаливает правое плечо, принявшее на себя удар осадного тарана.

Собратьям по несчастью повезло меньше. Солидного вида мужичок в камзоле и девушка-служанка распластались на дороге, приходя в себя и пытаясь понять, что произошло. Линсон бегло осмотрел обоих: вроде ничего не сломали, крови нет. Повезло, отделаются парой синяков.

И вдруг его взгляд резко замер, а с лица сошла краска. Нет, не потому, что симпатичная девица выплюнула зуб на ладонь. Рядом с ней на мостовой, поблёскивая металлом шестерёнок, лежали диковинные очки ручной работы, слетевшие с лица проводника.

Пока люди вокруг суетились и помогали подняться упавшим, он спешно подскочил и подобрал устройство. Линза цела, шестерни не помялись, дужка… А вот носовая дужка переломилась и теперь болталась бесполезным куском металла. Порча тебя возьми, как некстати! Если предложение Генрима выгорит, то маска может понадобиться уже сегодня, в целости и сохранности.

Толпа продолжала шуметь и толкаться, обсуждая заурядное происшествие. Линсон поспешил ретироваться, дабы найти тихое и укромное место, где можно спокойно осмотреть поломку. Шум хорош, когда он тебя кормит, в остальных же случаях он только мешает сосредоточиться.

Проходя мимо оставленной без присмотра лавки пекаря, мужчина со сломанным механизмом в руках, казалось, не сделал ни единого движения, разве что в свободной руке откуда ни возьмись появилась посахаренная хлебная косичка. То не воровство, а возмещение ущерба, причём с огромной скидкой. За стоимость этого устройства Линсон был вправе прикатить телегу и увезти с собой весь сегодняшний товар Болерта. Другой разговор, что, заяви он подобное пекарю в лицо, и везти бы пришлось собственное бездыханное тельце.

— Сувениры! Лучшие сувениры! — надрывался громче прочих тощий торгаш за очередным прилавком. — Артефакты прямиком из Турты!

«Ага, из Турты, как же», — хмыкнул Линсон себе под нос.

Много лет назад, когда столицу ещё только накрыло проклятие, соседний Эркон — тогда ещё небольшая деревушка, — в считанные дни стал главным оплотом туризма во всём Бартелионе. И подобные аферисты, толкавшие любой хлам под видом добычи из мёртвого города, в те времена неплохо наживались.

Со временем, конечно, выяснилось, что загадочный уничтожитель Турты никаких волшебных штуковин по дорогам не разбросал, разве что скелеты можно было разобрать на сувенирные косточки. А из тех, кто уходил в мёртвый город на поиски, возвращался в лучшем случае один из десяти; да и тот не приносил с собой ничего, кроме жутких историй о своих подельниках, состарившихся и усохших прямо на глазах, словно для них в один миг пронеслась сотня лет.

Кто-то верил в эти россказни, кто-то нет. А Линсону и верить было незачем. Он видел всё своими глазами и знал: хочешь встретить старость и понянчить внуков — обходи призрачный город за лигу, а лучше за две. И если друзья тебе дороги — хватай их за шкирку и оттаскивай прочь от манящих стен мёртвой столицы. Живым в Турте места больше нет. Сунешься туда — и не успеешь моргнуть, как сам присоединишься к лежбищу скелетов.

В общем, дураков давно не осталось, и в сказки об артефактах из Турты в нынешние дни никто не верил, как и в то, что кто-то в принципе мог в здравом уме сунуться в мёртвую столицу.

Оставив нерадивого торговца искать дураков, Линсон двинулся дальше, вскоре оставив шум торгового района далеко позади. На смену просторным оживлённым кварталам пришли узкие кишкообразные улочки. Петляя меж невысоких домиков и каменных стен, они поднимались вверх и местами так сужались, что не удалось бы расставить руки в стороны.

Долго блуждать по переулкам не пришлось — бывшему вору были хорошо известны все укромные места в любой точке Эркона. Пройти три квартала от рынка, прыгнуть на правую стену, парой шагов поднять себя ещё выше, оттолкнуться назад и ухватиться руками за карниз двухэтажного здания напротив. Подтянуться, вскарабкаться — и вот ты в гордом одиночестве восседаешь на плоской крыше, а перед тобой, уходя вниз по склону, как на ладони лежит весь Эркон.