Светлана Бланкина - Кронпринц [СИ]

Опустив руку Джульетты, я иду к девушке, которую знаю лучше себя самого. И я готов прямо сейчас упасть на одно колено и сделать ей предложение, но сейчас не время, завтра, после всех мероприятий я закончу это, осталось немного.

Подходя ближе мне приходиться сопротивляться своим чувствам всё больше и больше. Кэтрин чем-то взволнована, она закусывает губу и теребит подол своего чёрного кружевного платья с открытой спиной.

— Всё хорошо? — Она не замечает, как я подхожу, и поэтому вздрагивает от моих слов.

— Отойдём? — Она смотрит на меня так, будто в чём-то виновата.

— Если ты ей сказала то…

— Я ей не говорила, — перебивает меня она, когда мы выходим в коридор подальше от чужих глаз.

— Но ты знаешь о Вики.

— Знаю.

— Хорошо, потому что я не хочу знать, откуда ты это знаешь, это ерунда, если ты не хочешь рассказывать, то не рассказывай. — Я беру её за руку и смотрю в её голубые глаза, которые ничего не понимают.

— Что значит, ничего не значит? Если Андреа расскажет нам конец, — нервно смеётся Кэтрин.

— Она не скажет, но если ты хочешь рассказать, пожалуйста.

— Ты меня пугаешь, она ведь ещё жива да? — Я смеюсь, но Кэтрин, кажется, не до смеха, она снова слишком много обо всём волнуется. — Я расскажу тебе лишь потому, что я думаю, что должна это рассказать, это не только мои секреты.

— Хорошо, я слушаю.

— Я услышала, как Вики рассказывал тебе о своём отце, я не специально подслушивала, но когда услышала, уже не могла пройти мимо. Тогда я ещё вела дневник и всё туда записывала, как ты понимаешь это тоже. И я привезла его сюда, но я никому не говорила.

— Значит, наша Принцесса украла твой дневник и прочла его. Этого и стоило ожидать.

— Я не должна была писать это, — виновато говорит Кэтрин и отходит от меня на несколько шагов. — И привозить сюда дневник тоже, там не только мои секреты. — Кэтрин опирается о стену и опускается на пол.

Она всегда была слишком самокритична, она сама доводит себя до истерики, всё твердя и твердя, что виновата только она, так и сейчас, но это такая глупость. Я уверен, что Андреа ничего не расскажет, она хоть и полная идиотка, но ей дорога её корона и тем более, что все скоро и так узнаю кого я выбрал.

— Всё хорошо, — я подхожу к Кэтрин и опускаюсь рядом с ней. — Это совершенно не важно, это полная ерунда, здесь нет твоей вины.

— Ничего не хорошо! — Морщиться она, взглянув на меня как на идиота. — Я всегда всё порчу, это всё что я делаю, порчу твою жизнь, без меня ты был бы уже счастлив с одной из них, — она буквально кричит на меня, поднявшись на ноги.

— Не говори так…

— Я всегда была лишь обузой для тебя, — меня сегодня перестанут перебивать? — для брата, для родителей. Ты говоришь, что это ерунда, если все узнают о нас, но это будет катастрофа! — Кэтрин пытается сдержать слёзы, но они уже заполнили её глаза и мне трудно видеть её плачущей снова.

— Прошу, поверь мне, она не расскажет и ты не виновата, ты ничего не портишь, — спокойно говорю я, пытаясь держать себя в руках, и медленно подхожу к ней.

— Ты сам говорил, что я только и делаю, что жалуюсь и обвиняю всех в своих бедах, не замечая собственных ошибок, так почему сейчас ты говоришь обратное?

— Да потому что я влюбился в бешеную истеричку! — Не выдержав, выкрикиваю я и только потом понимаю что сказал.

— Я истеричка? — Не такой реакции я ожидал, я думал появиться неловкая тишина или что-то вроде этого. — Я не истеричка. — Теперь она зла не на себя, а на меня.

— Вот видишь, — спокойно говорю я, подходя к ней и пытаясь не улыбаться, — я сказал, что люблю тебя, а ты услышала лишь то, что я назвал тебя истеричкой. — Когда я подхожу слишком близко я вижу, что она растеряна, злость ушла, остались только вопросы.

— Я не понимаю… — еле выговаривает она.

— Прости меня, пожалуйста, за всю ту боль, что я тебе причинил, — я беру её за руки и моё сердце, будто кричит что это она, та самая. — Я знаю, что не могу забрать её обратно, но я хочу возместить тебе всё, даже если это займёт всю мою жизнь.

Сказав это, я одновременно испытываю облегчение и страх, потому что Кэтрин молчит, неотрывно смотря мне в глаза.

— Чак… — выдыхает она. — Что… что это значит?

— Это значит то, что я выбираю тебя, и я буду выбирать тебя снова и снова. Без сомнений я буду выбирать тебя, — я улыбаюсь ей, потому что рад, что это скоро закончиться, но смотря на неё, я не вижу этой радости. Возможно, она уже и не любит меня.

— Ты не рада? — Поникшим голосом спрашиваю я, отпустив её руки. Какой же идиот!

— С ума сошёл? — Резко обнимает меня за шею она и моё сердце чуть ли не выпрыгнуло из груди, то ли от счастья, то ли от испуга. — Я в шоке! — Уже давно я не видел её такой счастливой. Но вдруг она начинает смеяться в мою шею.

— Что такое?

— Просто я не могу воспринимать тебя в этом костюме всерьёз, — смеётся она, и я обнимаю её ещё сильнее.

— Я причинила тебе столько боли, как ты можешь до сих пор любить меня? — Кэтрин отстраняется от меня, чтобы видеть моё лицо и долго смотрит мне в глаза.

— Я была рождена, чтобы любить тебя, и я буду любить тебя вечно, — серьёзно отвечает она, а после улыбается и её улыбка сейчас, это всё, что мне нужно.

— Скажи это ещё раз, — шепчет мне Кэтрин, снова обняв меня.

— Что? — Спрашиваю я, хотя прекрасно понимаю, о чём она. — Я люблю тебя, — как странно, что эти слава даются мне тяжело. Я не всем это говорю, вообще-то практически никому и очень редко.

Неожиданно она отбегает от меня, а я в недоумении смотрю на Кэтрин, но её взгляд устремлён за мою спину. Обернувшись, я вижу, как Мишель уже уходить обратно.

— Что мы будем делать? Как ты собирался всё им объяснить? — Нервничая, спрашивает Кэтрин.

— Я хотел сказать всем завтра, — подходя к ней, говорю я. — Возвращайся в зал, — я беру её за руки.

— А ты?

— Увидимся завтра. Не волнуйся, я всё решу, — я целую её и этот поцелуй большого облегчения, я уверен в ней и в своём выборе.

Как только я захожу в зал, я начинаю искать Мишель, она не глупа, не станет сразу всем рассказывать. Её мерцающего платья в зале я не нахожу, поэтому снова выхожу в коридор, значит, она у себя в комнате.

Поднимаясь наверх, я думаю, что же ей сказать, лгать нет смысла, но как правильно подать ей всю правду?

Не стучась в дверь, я сразу же захожу в её комнату и вижу Мишель сидящую ко мне спиной на своей кровати.

— Я не скажу, — слышу я её голос и ощущаю весомое облегчение. — Но тебе придётся мне объясниться. — Она не плачет, она просто шокирована услышанным.

— Мишель, я… — Сделав глубокий вдох, я подхожу к девушке и сажусь рядом. И я ошибся, она не ревёт, но по щекам скатываются редкие слёзы, и она спешит их смахнуть.