Алексей Келин - Семейные обязательства

Невозможная ночь вне времени принимала Элизу в свои объятия. Без остатка стирала боль и усталость, поднимала на крыло безудержного веселого круговорота.

Задорно вскрикнули гармошки и дудки, начался новый танец, но Элизе уже прискучило, хотелось чего-то нового, неизведанного! Она выпила медовухи, потом еще и еще…

Элиза летела с высокой горки, визжа от восторга. Её голос сливался в хор с голосами компании, в которую она влилась как-то совершенно естественно, как в детстве. «Здравствуй, давай дружить!» - и вот вы уже вместе строите твердыню из мокрого песка во дворе усадьбы.

Элиза держалась за руку девушки в черной кошачьей маске. Рядом катились еще несколько человек. Поначалу они сохраняли равновесие, но под конец все-таки с хохотом рухнули друг на друга веселой кучей-малой. Только один из компании, везунчик, сумел удержаться на ногах.

Девушка в маске подскочила сразу же, помахала Элизе и смешалась с толпой.

Элиза смотрела в темное небо, улыбалась мягким снежинкам и совершенно не хотела вставать. Кто-то подхватил ее, и точно по тому месту, где она только что была, с пьяным хохотом проскользил, кружась волчком, толстый дядька в кожаных штанах.

Элизу аккуратно поставили на ноги. Она не удержала равновесие и схватилась за плечо нежданного помощника. Он галантно придержал Элизу за талию, убедился, что она твердо стоит на земле и отступил на шаг.

- Спасибо, - засмеялась она, - без вас меня бы придавили.

Элиза ожидала увидеть Эрика, но на нее смотрел совершенно незнакомый человек в почти такой же, как у неё, тонкой маске. Он был пониже Эрика и не такой массивный – скорее, изящный. С тем изяществом, какое появляется, если ты с юных лет живешь в доспехах, способных выдержать пищальную пулю…

Чуть поодаль одобрительно улыбалась Настя: «Вот и развеетесь!»

Элиза все еще чувствовала на талии след руки незнакомца. Это было совершенно новое, стыдно-приятное ощущение.

Ее впервые подняли одной рукой, как пушинку. Элиза была бы рада испытать это еще раз. И не только это…

- Вы будете смеяться, - сказала она весело-смущенно, - но я с детства не каталась с горок. Успела забыть, как это здорово!

- Повторим? – улыбнулся он.

И был снежный вихрь в лицо на ледяном склоне, восторг от скорости и свободы. Потом снова танцы, на этот раз в компании развеселых скоморохов с медвежонком. Зверь ластился к Элизе, выпрашивал угощение и подставлял куцые ушки – чесать. Спутника Элизы косолапый застеснялся, спрятался за хозяина. Элиза, смеясь медвежьей неловкости, предложила отойти, передохнуть от толпы.

Они шли по широкому бульвару и говорили о Йольских и новогодних елках, рождественских подарках, о колдовстве и праздниках, об истории Гнездовска и империи…

Обо всем.

Это было непривычно легко, и как-то очень… Правильно? По-настоящему? Она не знала имени своего спутника, кто он, откуда? Какая разница? Ведь есть ночь, снег, стук каблуков по расчищенным плитам бульвара и тепло руки.

- Позволите вас угостить лучшим сбитнем в Гнездовске, прекрасная маска?

- С удовольствием! – взмахнула ресницами Элиза, чуть присела и наклонила голову привычным, отработанным на множестве балов жестом. Так она принимала приглашения на танец в залах Гетенберга.

Ее визави ответил чуть непривычным, но явно придворным поклоном.

Уютный полуподвальчик с белой шахматной фигурой на вывеске встретил их густым запахом специй, горячего вина и жареного мяса. Нотка полыни от развешенных под потолком сухих стеблей добавляла пикантности ароматам. Пахло непривычно, но на удивление приятно.

Впрочем, сейчас Элизе понравилось бы почти что угодно.

Ночь-вне-времени, Гнездовский карнавал, веселье без обязательств, без памяти, без боли, сам по себе тайна, не допускающая других секретов. Он дарит маски из меха и ткани, скрывает лица, позволяя на одну ночь убрать давно прилипшие, тщательно созданные повседневные личины.

Элизе хотелось раскинуть руки и обнять весь мир. В голове слегка шумело от выпитого, но дело совсем не в алкоголе, что вы…

Ее опьяняло не вино. В теле искрился другой восторг, разливался горячей волной, покалывал, как пузырьки в воде целебных источников – она могла быть собой, ни на кого не оглядываясь.

В подвальчике оказалось многолюдно, яблоку негде упасть. Элиза растерялась было, но к ее спутнику протолкался коренастый полевик в белом фартуке. Он почтительно поклонился и провел их в закуток со столиком на двоих. На льняной расшитой скатерти тут же, как будто сами собой, возникли две высокие кружки со сбитнем, миска с крошечными сладкими рогаликами и букетик васильков в фарфоровой вазочке (откуда взялся-то зимой?!).

- Вы, видимо, гнездовская знаменитость? – засмеялась Элиза и осторожно, чтоб не обжечься, попробовала сбитень. Он действительно оказался потрясающе вкусным – с нотками меда, можжевельника, смородины и (хм… оригинально!) корицы.

- Боже, храни нас от такой славы, - улыбнулся спутник. - Всего лишь люблю поесть, а в «Ферзе» прекрасно кормят.

- Я совсем недавно в Гнездовске, ответила Элиза. - Еще не составила свое мнение о местных яствах и развлечениях.

- Почту за честь быть вашим проводником этой ночью, - отсалютовал он кружкой.

В центре большого зала стояла невысокая сцена. Сейчас там подвыпившая парочка пела песенку из популярной оперетты. Аккомпанировали им рыжий верзила со скрипкой и худой элегантный брюнет с гитарой. Музыканты всеми силами старались скрасить вокальную беспомощность исполнителей, но получалось не всегда.

«Любовь моя, нас ждет дорога к счааааастью — уу», - мартовскими котами взвыли певцы, не слишком заботясь о точности нот. «К счаааастью-у!» - завершили они выступление, синхронно поклонились и ушли в зал под виртуозное гитарное соло.

Вслед им неслись вежливые аплодисменты, а на сцену уже забирался следующий певец.

- Извольте наблюдать, одно из гнездовских развлечений, - голосом экскурсовода сообщил Элизе спутник. – Любой желающий за небольшую плату может попробовать свои силы на сцене. Простите, я не знал, что сегодня это, хм… мероприятие будет здесь. Если ваш изысканный слух оскорбляют вопли сомнительной музыкальности, я с радостью предложу вам другое заведение.

В полумраке Элиза никак не могла разглядеть, какого цвета у него глаза. Синие? Зеленые? Серые? Почему-то это казалось важным.

«Княжна, пусть выкуп и заплачен, я не уеду без тебя…» - негромко пропела Элиза строчку из классической гетской оперы «Константин и Софья».

***

В древности, еще до катаклизма, превратившего половину Рутении в гиблые болота, два княжеских рода боролись за Великое Княжение. Между семьями пролегли годы кровавой вражды. Отец Софьи Юрий убил отца Константина Михаила. Через несколько лет Юрия зарубил старший сын Михаила, но был вынужден отдать младшего брата в заложники…