Belochka LG - Прими мой дар [СИ]

Всего три дня назад Гарри вот так же стоял у окна и курил, пытаясь совладать с волнением в преддверии ритуала. И вот… «всё кончено». Снейп жив и здоров, им нет равных среди волшебников, их магия общая. На лицо Северуса вернулась отстранённая маска — только презрительной усмешки не хватает.

— Всё прекрасно, профессор.

А по бёдрам Гарри стекала прохладная струйка спермы. И он не торопился избавляться от странного ощущения. В сочетании с немного саднящей пустотой внутри свидетельство принадлежности отчаянно хотелось сберечь. Продлить угасающее чувство, что он не придумал — всё действительно было… как можно дольше.

— Мне уйти? — приглушённо послышалось за спиной.

Он болен, абсолютно и безнадёжно. Нереализованная детская мечта о ком-то большом и сильном, кто оберегает, заботится, всегда рядом и никогда не уйдёт…

— Вы свободны, сэр.

Взрослая потребность в любви и нежности, разделённой на двоих жизни… Всё это сочеталось в тебе, Северус. Спасибо, что был.

— Что? Что вы там напридумывали себе, мистер Поттер? — голос, пронизанный сарказмом.

А действительно — что? Коварный ритуал подарил ему глупую надежду. Надежду на «долго и счастливо».

— Вам нельзя возвращаться в Хогвартс. А дом в Паучьем тупике разрушен.

Подарил и отобрал. Надежда — иллюзия, страшный демон, хуже всех болезней и пороков, потому что умирает последней.

— Мы… не уведомляем общественность обо всей принадлежащей нам… недвижимости.

Вот и ядовитый тон. А ты думал, Снейп перед тобой на колени упадёт и руки попросит?

— В таком случае, не смею задерживать, профессор, — помертвевшими губами прошептал Гарри, стараясь, чтобы голос звучал ровно.

— Что ж, прощайте, мистер Поттер, — хрипло. Слишком хрипло, чтобы быть холодным.

— Всего доброго, сэр, — сигарета задрожала в руке, но Гарри побоялся обернуться. Он не выдержит равнодушного выражения на любимом лице. Нет ничего хуже равнодушия.

— Да что же ты творишь?! — горячие ладони легли на плечи, разворачивая.

«Не могу, не могу отпустить!» — Гарри не чувствовал, что по щекам давно бегут слёзы — только теперь понял, потому что они застилали глаза, мешали смотреть. И не надо!

— Ты плачешь…

«Я не пл а чу. Я оплакиваю. Оплакиваю эти три дня, которые подарили надежду».

— Не плачь…

«Я не буду. Ты уйдёшь, и я не буду. Всё вернётся на круги своя: ты будешь варить зелья, я — играть в квиддич, или что-то другое. Буду знать, что ты жив и здоров, а ты так и не узнаешь, как любим мной. Тебе не нужно знать, что ты любим… мной. Зачем я это повторяю?»

— Гарри, посмотри на меня.

«Разве не видишь — я и так смотрю, просто не вижу — очки от слёз запотели. Зря ты их снял, я всё равно не вижу. Потому что не хочу — разве не понимаешь?»

— Глупенький, ну что же ты молчишь?

«Конечно, глупенький. Глупый гриффиндорец, вечно попадающий в переделки. И снитч вместо мозгов. А теперь ещё и влюбился в своего профессора. Зачем ты меня обнимаешь? И сердце стучит так гулко. Это твоё или моё? Одна магия, одно сердце на двоих…»

— Гарри. Просто скажи — мне уйти?

«Ещё немного, дай побыть рядом, не отпускай!»

— Мне остаться?

«Я сам тебя отпущу, вот только согреюсь в тебе, надышусь тобой, запомню и отпущу…»

— Потому что я… я не хочу уходить.

Послышалось? Гарри захлебнулся всхлипом. Горло сдавило спазмом, и он вцепился в плечи профессора, боясь, что тот уйдёт раньше, чем Гарри сумеет сказать:

— Не уходи!!! — получилось жалко, ещё и петуха пустил, потому что комок в горле даже дышать мешает.

«Я и так почти не вижу, а теперь ещё слёзы эти… и очки ты снял. Хочу смотреть — ты же не шутишь? Нельзя так шутить. Даже для тебя это слишком жестоко».

— Тогда я не уйду, — его прижали к груди, сцеловывая влагу сухими губами. — Не уйду, пока не захочешь.

— Я не захочу!

— Маленький мой, родной… Не захочешь — не уйду. Буду изводить тебя придирками и скверным характером.

— Изводи! Делай что угодно!

— Ты пожалеешь, Поттер, что пригрел на груди змею.

— Моя грудь — кого хочу, того и грею!

— Я тоже тебя хочу. Пойдём в постель? А ещё лучше — в душ. Вместе, хочешь?

— Хочу. Я всего хочу! Если вместе — куда угодно!

— Вот и хорошо. Отнести тебя или сам дойдёшь?

— Хочу сам дойти, но чтоб ты рядом был. Не отпускай меня. Слышишь?

— Кто был твоим любовником, Сев?

— Я не обсуждаю бывших любовников, Гарри. Ни с кем. И для тебя не намерен делать исключений.

— Это если они бывшие, — буркнул Поттер, обиженно сползая с торса, но Северус задержал его, опрокидывая обратно, повелительно стискивая попку и втягивая в поцелуй.

— Знаешь, почему не принято обсуждать бывших любовников? — облизнулся Гарри, когда их губы разомкнулись.

— М-м-м? — поднял бровь профессор.

— Нынешние часто становятся бывшими, — Гарри вспыхнул, внезапно догадавшись, как это звучит, и спрятал лицо на груди любимого.

— Поттер, вы вообще соображаете, что мелете? — неожиданно мягко спросил Снейп и неохотно добавил: — Ты и так догадался.

— Хм… догадался, — согласился Гарри. — Как ты мог с ним спать?

— Ты о возрасте? — криво ухмыльнулся Северус.

— Нет. Чёрт… да. Нет! Но он же… Фу!

— Тёмный лорд был весьма искусен в постельных утехах. Но это было давно.

— Давно? — Гарри опешил. — Значит, был другой?

— Был… Но это не важно, — Снейп снова вернул беглеца в постель и крепко сжал, не выпуская из объятий. — Не хочу об этом говорить, — пробормотал напряжённо.

— Я веду себя, как ревнивая жена, — горько фыркнул Гарри.

Чёрт. Ну да, он ревнует. И боится… оказаться хуже, неопытней, но ещё больше — показаться навязчивым. Он по уши влюблён, и мысль о разлуке пугает до чёртиков. Он не собирается ни с кем делить своего личного Снейпа — даже с воспоминаниями!

Северус обнимал Гарри и гладил по спине, перебирал непослушные волосы. Рассказать правду — немыслимо, и навсегда отвернёт юного возлюбленного. А он не собирается отпускать своего личного Поттера. Гарри — слишком драгоценный подарок.