Array Belochka LG - Бу! [СИ]

Гарри всхлипнул. А Снейп повернул его лицо к себе и начал покрывать поцелуями мокрые щеки. Он целовал и шептал. Заполошно, невнятно, странно, не похоже ни на одно из воплощений Снейпа.

— Я останусь с тобой. Останусь. Ты будешь переживать, возможно страдать, возможно, тебе даже будет больно. Но все это пройдёт, затрётся, станет грустным, а потом и просто лёгким воспоминанием. Когда-нибудь, поверь мне. Ты сам отпустишь меня. Сам.

Снейп сцеловывал текущие слезы и становился всё теплее, всё материальнее, всё ближе. Его пальцы всё ощутимее поглаживали шею и затылок. Гарри рванул на себе пижамную куртку и почувствовал тёплую кожу. Он провёл руками по спине Снейпа, заставив его выгнуться в объятиях и замолчать.

Тёплые, совсем человеческие, потрескавшиеся, шершавые губы Снейпа слегка царапали нежную кожу на шее. Он словно впитывал в себя Гарри. Растворяя, разбирая по косточкам, разъедая, как самое токсичное зелье. Казалось, еще секунда, и Гарри сорвется вниз от такого безумного отчаяния. Они глубоко дышали, притягивали друг друга. Близко. Слишком близко. Слишком остро.

Это было жестоко, но ни один из них не мог отказаться от такого издевательства над собой. Отдать, чтобы оставить. Часть себя, часть его, часть…

Северус подхватил Гарри под спину и сел, притянув его к себе. Они прижались друг к другу и казалось, что ещё немного и ребра захрустят, раскрошатся в труху, и два тела срастутся, навсегда станут одним. Чтобы не пришлось разделять, оставлять, уходить. Это было больно. Очень больно и необходимо… И эгоистично. Они делали больно друг другу, чтобы продлить собственную агонию, но ничего изменить не могли. Они хаотично целовались, выхватывая кусок кожи, губы, нос, отчаянно впивались губами, словно приникая к живому источнику.

Вся энергия, вся сила уходили на эти страшные объятия. Будто в бою, они вплетали магию, отдавая всего себя. Сколько прошло времени, никто не знал. Эмоции выпили их досуха, и они задремали, всё так же прижимаясь друг к другу. Гарри завозился и повернулся спиной, вжался, повторяя позу Снейпа, и притянул его руки к своей груди.

Снейп смотрел на его затылок, вдыхал запах его волос, и не мог надышаться. Он не мог… но должен. Сила слёз Гарри постепенно убывала, и Северус отстранился, чтобы не разбудить прикосновением холодной кожи. Он струсил. Уйти сейчас было проще, легче, не так больно. Не надо смотреть в глаза.

Сука! Дамблдор опять поручил Снейпу самое невозможное. Забрать у Гарри силу видящего. Кому? Кому он это поручил? Разве у Снейпа мало поводов ненавидеть себя, эту жизнь, эту несправедливость?

Снейп наклонился и провёл рукой над головой Гарри. Серебряное свечение возникло на кончиках пальцев и накрыло всю комнату тонкой вуалью редких чар.

— Вот и всё. Ты больше не слышишь меня. Но я буду рядом, Гарри. Пока ты сам не отпустишь меня. Я не смогу не быть. Но ты уж отпусти. Слышишь? — он погладил по взъерошенным волосам спящего и отвернулся. — Отпусти, пожалуйста. Выгони. Не смогу долго. Не смогу.

Снейп встряхнулся, на его плечах появилась туманная мантия. Черты лица заострились, зрачки полностью слились с радужкой и он исчез.

— Бу! — услышал Гарри, который опустошённо смотрел на стену.

— Гарри! Гарри! Гарри! Гарри! Оно пришло! Слышишь, оно пришло!

Тедди бежал по грязной траве, спотыкался, падал и снова поднимался, держа высоко над головой письмо из Хогвартса. Гарри поднял голову от жаровни. Мясо весело шкворчало рядом с раздувшимися колбасками и слегка почерневшей кукурузой. Рон вытащил кусочек поджаренной грудинки, тут же уронил её на решетку и сунул обожжённый палец в рот. Джинни заливисто смеялась над шутками Анджелины, Джордж с маленькой Мари-Виктуар пытались запустить воздушного змея, Гермиона отчитывала Хьюго за порванную книгу.

Гарри передал щипцы для мяса подошедшему Артуру, подхватил на руки подросшего крестника и закружил его.

— Вот видишь, а ты волновался. Конечно, пришло, куда же оно денется?

Тедди был так счастлив, а Гарри так горд. Нет, не тем, что мальчик поедет в Хогвартс, а тем, что стал первым, с кем он поспешил поделиться этой новостью. За последние годы Тедди ещё больше привязался к Гарри. Они часто встречались, ходили в походы, гостили у Уизли, рыбачили, отмечали праздники, вместе получали нагоняй от бабушки Андромеды. Даже работа, которая съедала почти все свободное время Гарри, не могла помешать этой дружбе.

Тедди побежал резать именинный пирог, а Гарри грустно улыбнулся и уселся на траву. Апрель в этом году выдался тёплый и не по-лондонски солнечный, и было приятно вытянуть ноги и почитать что-то в тени дерева. Все уже привыкли, что Поттер частенько зависает над новым гримуаром, который он нашёл в какой-нибудь старинной букинистической лавочке. Рон даже смеялся, что он со своей работой в магическом издательстве обскакал Гермиону в её одержимости книгами. Зато в этом году выходил уже шестой сборник легенд и сказок со всего мира под редактурой Г. Дж. Поттера.

Гарри рассеянно смотрел на веселящихся на полянке близких людей, задумчиво перелистывал пожелтевшие страницы очередной находки и…

— Всё, как ты завещал, Снейп. Всё, как ты завещал.

Тихие слова подхватил лёгкий ветерок и с силой бросил в лицо стоящему поодаль полупрозрачному воплощению. Бугимен зажмурился и затаил дыхание. Было всё ещё больно. Не так, как раньше, не та острая, щемящая, адская, невыносимая боль, которая переросла в муторную, монотонную, непрекращающуюся и тяжёлую. И непонятно было, что легче.

Но тот, первый год Снейпу хотелось выжечь, забыть, наслать на себя «Обливиэйт», а потом с муками вернуть все воспоминания назад, и каждый раз умирать снова.

Когда Гарри не вставал с кровати несколько дней. Когда он не ел и смотрел на стену. Когда он похудел, оброс щетиной, когда шептал во сне: «Северус». Когда вскакивал в ночи и лез под кровать…

Когда он спал с подушкой в обнимку, вдыхал ее запах и выл, а потом спрятал её в шкаф, а потом достал и снова выл, но на полу. А через несколько месяцев, когда Андромеда с Молли выгнали его из дома, чтобы убрать захламленную берлогу и почистили всю постель, он выл снова. Выл так, что становилось непереносимо больно.

Когда он разнёс всю посуду, орал в голос, что Снейп трус и идиот, что он, Гарри не намерен так жить, что он тоже много сделал Здесь и все, кого он любит — Там.

Когда Гарри начал разговаривать со Снейпом, тот сдался. Смотреть в любимые, такие пустые глаза и слушать хриплый надорванный голос в тишине спальни стало слишком больно. Возвращаться в очередной раз в тёмный, холодный, неприветливый дом и находить Гарри под кроватью с этим:

— Слышишь? Ты же меня слышишь… Я скучаю. Скучаю! Слышишь? Коснись меня. Вот здесь.