Ирина Нельсон - Кома. Первая и вторая книги. [СИ]

Там, над клумбой с цветущими петуньями склонился растрепанный черноволосый мальчик лет восьми в мешковатой одежде. Когда машина остановилась, он поднял голову и с любопытством уставился на выходящих Стоунов.

Сомнения развеялись. Всё стало кристально ясно.

Даже на расстоянии в десять метров я рассмотрела эти кошмарные круглые очки, невероятно яркие, почти нечеловечьи зеленые глаза и этот трижды распроклятый шрам в виде молнии над черной бровью.

Это кома. Просто кома.

Будучи в реальном мире, я много читала и, хоть больше любила русскую классику и фэнтези, об английской литературе представление имела. Но то ли образ оказался испорчен массовой культурой и пропагандой, то ли это подсознание так настойчиво хотело домой, но Стоуны и окружение у меня оказались… своеобразными.

Например, я с трудом отвоевала себе право завтракать тем, чем хочу, а не есть хлопья с молоком целый месяц. И чай. Ооо, я никогда не забуду лиц Стоунов, когда я положила в чай лимон, насыпала две ложки сахара и, размешав, не вытащила ложечку. Или еще был случай, когда я заболела. Увидав на градуснике температуру тридцать семь и девять, Эмили покачала головой, напоила меня симптоматическим… и на следующий день попыталась спровадить хлюпающую носом меня в школу. Нормальная женщина дала бы отлежаться хотя бы дня три, чтобы понять, что с ребенком: жуткий вирус или банальная простуда. Естественно, я была в возмущении и прямым текстом ей это высказала. В ответ Эмили заявила, что если я привыкну прогуливать, то стану ленивым, и что ей некогда возиться с моими капризами. Тогда я заявила, что разносить заразу по школе не намерена, что лучше уж буду здоровым ленивцем, чем больным трудоголиком, что она может идти, куда ей хочется, и что я в состоянии понять инструкцию на упаковке. И что вы думаете? Эмили спокойно свалила! Нет, я понимаю, что Стоуны нарадоваться не могут на мою самостоятельность, но если бы на моем месте была не взрослая женщина в теле ребенка, а настоящий восьмилетка? В общем, я была в шоке.

Ну, у них к детям вообще интересное отношение. С одной стороны, на меня никогда не кричат, дают карманные деньги и предоставляют практически полную свободу с тремя условиями: всегда являться вовремя, выполнять просьбы и идеально учиться. С другой стороны, переступив порог их дома, я узнала три пословицы.

Сhildren should be seen and not heard. Детей должно быть видно, но не слышно.

A child may have too much of his mother's blessing. Мать своей любовью может иногда испортить ребенка.

Manners make the man. Манеры делают человека.

В общем, если у меня какие-то проблемы, я должна решать их самостоятельно. И только в крайний-прекрайний случай (типа смертельной болезни или угрозы со стороны другого взрослого) можно обратиться к Стоунам за помощью. В остальное время я паинька и душка, занимаюсь своими делами и не отсвечиваю. О делах в школе лучше меня расскажет отчет об успеваемости. О здоровье — медсестра. В дела взрослых не вмешиваться без их прямого, четко выраженного соизволения. Соизволения эти должны выполняться с лихой резвостью и радостной улыбкой на устах. Похвалы и подарки должны приниматься с благодарностью и всё той же радостной улыбкой. Вообще, Вадим, почему ты не улыбаешься прохожим и не говоришь «please», «sorry» и «excuse me» по каждому поводу? И да, меня взяли, потому что так принято у бездетных пар. Традиция, мать её.

Вообще, у них в детской литературе много всякой жути типа выдуманных друзей, живых кукол и нянь, которых любят больше, чем родных матерей. Неужели Винни-Пух и Мэри Поппинс так пагубно повлияли на мою психику?

Так это или нет, но в логику мира вполне вписывалось то, что на Гарри не обращают внимания. Одет он на самом деле нормально. Вещи хорошего качества, ну а то, что на пару размеров больше, так это естественно — донашивать одежду за старшими, да и вырастет он. Худой как щепка — право слово, мальчишки в его возрасте все такие, да и одежда опять-таки создает впечатление. А где он живет и чем занимается — исключительное дело его опекунов и социальной службы.

Гарри Поттер на самом деле был довольно несчастным мальчиком. Он видел, как тетушка обращается с Дадли (вот кого материнская любовь испортила), и ему страстно хотелось, чтобы так же любили и его. А друзей у него не было. В школе никто не хотел связываться с Дадли и Ко, а после школы его ждала работа по дому. У него даже такого популярного среди англичан выдуманного друга не было, потому что это странно, а Дурсли ненавидят всё странное. Когда б ему друзей завести?

Вот на этой теме мы и сошлись. Дети здесь были замороженными и одинокими. Настоящей дружбы не существовало как класса. И если в российской школе даже у самого нелюдимого забитого задрота был какой-никакой, а друг, то тут с этим был швах. Нет, дети между собой общались, играли, но… Между тем стучали друг на друга при каждом удобном случае, даже если друзья просили этого не делать. А взрослые в упор не замечали хулиганского поведения и травли. Или замечали, но не делали никаких попыток разобраться и просто наказывали всех скопом.

В конце концов, мне это надоело. Однажды Гарри снова пришел в школу очень расстроенный, а я быстренько, пока Дадли не засек, увела его в укромный уголок.

— Чего тебе, Вадим? — испуганно уставился на меня Поттер.

«Уадэм». Фу!

— Зови меня лучше Дим, — поморщилась я. — Всё равно не получается правильно. И чего опять ты такой расстроенный?

Гарри уставился на меня, как баран на новые ворота. Тупо и явно не догоняя.

— А тебе не все равно? Вообще-то, тебя Дадли побьет, если будешь со мной водиться.

— Просто, ты часто приходишь расстроенный, и братец твой над тобой издевается ни за что. И ты явно недоедаешь. А все взрослые дружно считают, что так надо, — я снова поморщилась. — Противно. Так что у тебя случилось?

— Дадли порвал мою домашнюю работу по математике, — грустно сказал Гарри, недоверчиво и с робкой надеждой на меня поглядывая.

И тут я сделала то, что правильный английский ребенок не сделает никогда в жизни — достала тетрадку и протянула её Гарри.

— Списывай! Я на стреме постою, — и, доверительно глядя в идеально вписавшиеся в окружность очков глаза, добавила. — Только нарисуй себе пару ошибок для достоверности.

Бедный ребенок аж прослезился.

— Но… он порвал мою тетрадь. Куда мне переписывать?

Но я предусмотрела и такой вариант! На свет появилась обычная чистая тетрадка в клеточку.

— Переписывай сюда. Извинишься за оформление и скажешь, что тетрадку пожевал бульдог, ему нужно куда-то девать энергию, он же бойцовский, а являться совсем без домашнего задания тебе не позволила совесть. У вас же сейчас эта толстая тетка гостит, да?