Ирина Нельсон - Кома. Первая и вторая книги. [СИ]

— Мне… нужно выйти.

— Волхов, спокойно, дышите глубже, медленно и размеренно, — она осторожно подходила ко мне, а я также медленно пятился от нее к двери.

— Не провоцируйте меня, профессор.

Чарити остановилась. Возникла пауза.

— Вам нужно в Больничное крыло к мадам Помфри, если не успеете — забегите в любой пустой класс и предупредите портреты.

— Я понял, — и я выскочил из класса.

Я со всех ног побежал в Больничное крыло. Честно говоря, этот курс стал богат на сюрпризы. Чем дальше — тем хуже я контролировал свои вспышки, а профессор — постоянный раздражитель. Я становился реально опасным для окружающих. Любая сильная эмоция — и, здравствуй, взрыв. Началось все летом, но тогда я намеренно сглазил Снейпа. Потом был вполне контролируемый срыв. А теперь я не могу этим управлять. Черт! Почему сейчас?! У всех эти выбросы успокаиваются к одиннадцати годам, а то и раньше. А я опять белая ворона. Чертов синдром Грин! Каждый год вылезает что-то новенькое! Если это, конечно, он, а не еще какая-то напасть.

Я бежал по коридору, не глядя по сторонам. Закономерным итогом стало то, что я кого-то сбил, и мы вместе повалились на пол.

— Ой! — воскликнула девочка, и я быстро вскочил. Магия постепенно успокаивалась, больше не было ощущения, что я вот-вот взорвусь. Испуг нивелировал весь негатив и лишил эмоциональной подпитки мою магию. Я глубоко вздохнул, тяжело привалился к стене и, наконец, рассмотрел свою спасительницу. Колени мелко дрожали.

Напротив меня отряхивала мантию блондинка с очень светлыми глазами, почти как у Оливандера. Хрупкая, невысокая, с белыми волосами. С синим галстуком и эмблемой Рейвенкло. На вид первокурсница, вряд ли старше. Выглядела она растерянной. Кажется, я знаю, кто это.

— Пушистик! — радостно воскликнула девочка, взглянув на меня.

Да, это точно Луна Лавгуд.

— О чем ты? — я заинтересованно ждал ответа. У нее был странный взгляд, как будто слегка расфокусированный. Впрочем, это же Луна, так что ничего удивительного.

— Ты сид.

— Чего? И поэтому я пушистик?! — женская логика, похоже… Хотя нет, это логика Лавгуд. Я знаю, что такое женская логика и это — не она.

Лавгуд потыкала в меня пальцем, на ее лице была написана непередаваемая смесь удивления и исследовательского интереса. Потом огладила воздух около моей груди, остановившись напротив сердца. Потрогала кулон. Дернула за кудряшку и возмутилась.

— Ты настоящий?

Она ставила меня в тупик.

— А какой еще? Искусственный, что ли? — я весело фыркнул.

— Ты… необычный.

Я с интересом наблюдал за ней. Девчонка явно видела что-то недоступное мне. Любопытненько. Правы были те фикрайтеры, приписывающие ей нетривиальные способности и восприятие.

— Да, кстати, прости, что сбил тебя.

— Ничего страшного. Я — Луна. А ты — мое солнце, — девчонка торжествующе улыбалась, будто получила долгожданный подарок. Она и впрямь странная. Я не знал, что ответить на это. Вспомнилась книга Линдгрен: «Дикое, но симпатишное…». Это про нее. Забавно.

— Луна, ты перестанешь меня… эээ… лапать? Не то, чтобы мне было неприятно, но вдруг нас кто-то увидит? У меня могут быть проблемы, — я вежливо, но непреклонно убрал ее руки от себя.

— Хорошо, — покладисто согласилась девчонка.

Милая. Вежливая. И очень заметная. Почему я не видел ее в прошлом году? Я напряг память. Неужели не обратил внимания? Судя по поведению, она вполне каноничная… Вроде она должна была поступить вместе с Джинни. Точно, в книге они были на одном курсе.

— А где ты была в прошлом году? — брякнул я.

— А откуда ты знаешь, что я должна была поступить в прошлом году? — тут же парировала Луна с все той же вежливой улыбочкой.

— Хороший вопрос, — задумчиво пробормотал я. — Птичка напела, рыжая такая. Сейчас она тут уже не летает.

— Ааа, понятно, — Луна покивала.

— Ну, мне пора, приятно было познакомиться, — я торопился побыстрее от нее отделаться и все-таки успеть в больничное крыло. То, что она купировала приступ и отвлекла меня, не отменяло того, что выброс может повториться.

— Мы еще встретимся и поговорим, — немного зловеще пообещала Луна.

— Всенепременно, — пообещал я, давая себе слово обходить ее десятой дорогой.

Милая-то она милая. И забавная. Но взгляд мне её уж больно не понравился. Такие девочки-припевочки хороши в какой-нибудь анимешке. Они, как правило, крутятся около главного героя, местами умиляют своей няшностью, местами забавляют, глупости всякие щебечут, весьма умело манипулируя всеми вокруг… А потом достают из-под юбки гранатомет и расхерачивают всё в радиусе десяти километров, улыбаясь главному герою. Встретить такую в жизни — то еще счастье.

В больничном крыле мадам Помфри меня внимательно выслушала, но только развела руками.

— Я не представляю, что с вами делать, мистер Волхов. Синдром Грин в специализированной литературе освещается очень слабо. Могу только отправить вас к целителям в Мунго.

— Нет, не надо в Мунго. Схожу на каникулах. Выпишите мне успокоительного, пожалуйста. Пока я всех не поубивал.

Мадам Помфри удивленно подняла брови, покачала головой и снабдила меня необходимым.

— Может быть, медитации? — неуверенно посоветовала она. — Это, конечно, восточные практики, сомневаюсь, что смогу в этом чем-то вам помочь, но…

— Спасибо, я уже пробовал, — перебил я колдоведьму. — Помогало, но здесь нет никакой возможности уединиться. Если запираюсь в ванной меня почти сразу начинают вызывать: «А где ты ходишь? Где ты был?» Мрак. О! Могу я приходить к вам? Здесь почти всегда тихо и спокойно. И фикус зеленеет, — я очаровательно улыбнулся.

Фикус махнул веткой. Я замер. Мне показалось, или он реально становится каким-то… слишком живым?

— Нет, ничем не могу помочь, мистер Волхов. Рада бы, да не могу. Разве что вы будете практиковать здесь.

— Почему? Я не буду никому мешать, — я озадаченно посмотрел на Помфри, выкидывая мысли о фикусе из головы.

— В связи с последними событиями проводились проверки. Ну, вы знаете. Изменен регламент. Студенты не могут находиться здесь, кроме как по болезни или травме.

— А истинный целитель? — вкрадчиво уточнил я. Мадам Помфри улыбнулась.

— Только в исключительных случаях, маленький хитрец. В остальных случаях требуется согласие директора, на крайний случай, заместителя директора или декана. Понятно?

— Да, предельно.

Печаль. Придется идти на поклон к Дамблдору, если не найду другого помещения. А просить опекуна ой как не хочется. Я помню заветы булгаковского Воланда: «Никогда и ничего не просите! Никогда и ничего, и в особенности у тех, кто сильнее вас. Сами предложат и сами все дадут!». Очень в тему. Мудро и злободневно. Как про меня писал.