Андрей Лукин - Две половинки демона

Вполне оправданные сомнения невольно закрадывались в Стёпкину голову. «Как-то всё слишком просто, — думалось ему. — Не бывает так. На ловушку похоже».

— Зря мы это затеяли, — сказал он. — Вот увидишь, ничего мы здесь не найдём.

— Зато не скучно, согласись, — оглянулся Ванька. Глаза его горели азартом первооткрывателя. — Подземный ход, знаки всякие, то-сё… Призраки, может быть, появятся…

И призрак тут же появился. Как будто услышал. Обнаружилось впереди нечто непонятное и слегка светящееся, затем это нечто неторопливо принялось оформляться в полупрозрачную человеческую фигуру.

Ванька, уже слегка закалённый встречами с обитателями потустороннего мира, пугаться не поторопился, только руку на всякий случай положил на нож-склодомас, Стёпка встал рядом. Когда призрак обрисовался полностью, стало понятно, что дорогу им преградил очень старый чародей в почти истлевшей мантии, весь сморщенный, ссохшийся, почти лысый, с редкой белой бородой, и сам весь белый и прозрачный, как, впрочем, и положено нормальному привидению. Ненормальным в нём было лишь чрезмерное обилие призрачных же украшений: на руках, на шее, на груди, даже на жезле. И все они тихонько позвякивали и побрякивали при каждом его движении.

Чародей смотрел на мальчишек пустым взглядом и беззвучно шевелил сморщенными губами, словно искал и не мог найти нужные слова.

— Здрав… — начал было Стёпка, но тут же поправился, потому что ну как может здравствовать давно умерший человек. — Приветствуем Вас, уважаемый! Вы нам что-то хотите сказать?

— Да, — прошелестел призрак. — Я хочу… Не ходите дальше, молодые люди.

— Почему? — спросил Стёпка.

— А то что? — в один голос с ним напористо спросил Ванька.

— А то худо вам будет, — печально прошамкал беззубым ртом призрак. — Сгинете, али ещё какая беда стрясётся. Спотыкнётесь где не надо, али с лествицы сверзитесь. Шеи-то и посворачиваете, чего доброго… Впрочем… — он развёл украшенные множеством глуховато зазвеневших браслетов руками. — Вы же всё одно пойдёте, не послушаете старика. Я прав?

— Да, — Ванька выпятил грудь и взялся обеими руками за склодомас. — Мы пойдём. Мы такие. И никуда мы не сверзимся. Нечего тут каркать.

— Моё дело предупредить, — уже еле слышно выдохнул призрак. — Ваше дело — не поверить.

И растворился в темноте, ещё раз негромко прозвенев на прощание многочисленными браслетами. Осторожное эхо несколько раз повторило этот звон и затаилось, прислушиваясь к происходящему.

— Спасибо, — запоздало поблагодарил Стёпка пустоту. Затем повернулся к Ваньке:

— Может, в самом деле вернёмся?

Он это не потому предложил, что его испугали предсказанные призрачным чародеем неприятности, а потому, что ему просто надоело идти и идти куда-то по скучному подземелью. И не верил он ни в какие сокровища, ну, не верил!

— Ты что?! — возмутился Ванька. — Он же нарочно так сказал, чтобы мы дальше не пошли. Это, наверное, страж, который сокровища охраняет. Увидел, что мы уже близко, и решил нас попугать.

— Ты, Ванес, с этими сокровищами совсем сбрендил. Они тебе уже везде мерещатся.

— Мерещатся?! А ты видел, что у него на груди висело?

— Камень, вроде, какой-то.

— Сам ты камень! Алмаз там у него был — агроменный алмаз в золотой оправе! Ну, понятно, призрачный… А на руках браслеты, тоже золотые. Целая куча браслетов. И цепочка на посохе. Да и сам посох… Ты что, и вправду не разглядел?

— Ну, видел что-то такое… Он же весь был в этих висюльках, как ёлка новогодняя… Но с чего ты взял, что они золотые?

— Да какие же ещё? Конечно, золотые. Такой призрачный чародей какую-нибудь дешёвую подделку на себе таскать ни за что не будет. Вот так. А если есть призрачное золото, значит, где-то лежит и настоящее. Небось, старик этот охранял его, охранял, да там и помер. И теперь не хочет, чтобы мы это золото у него отобрали. Логично?

— Нет, ты точно головой подвинулся… не в ту сторону, — вздохнул Стёпка. — Ладно, идём, алмаз ты наш агроменный. Но если мы и вправду сгинем — виноват будешь ты.

А сам подумал, что уж очень вовремя появился этот увешанный прозрачным золотом призрак. Словно догадался, что уставшие демоны уже готовы плюнуть на всё и отказаться от поисков. Ну, пусть не оба демона, а всего один… Объявился из ниоткуда, поманил висюльками, напророчил нестрашные беды — только раззадорил. Попробуй теперь уговори Ваньку повернуть, драконом его теперь не остановишь. Как же — золото где-то впереди, сокровища несметные… Представил тут Стёпка друга своего закадычного, увешанного с ног до головы цепями и браслетами, с огромными перстнями на каждом пальце и даже с золотым кольцом в носу — и захихикал. Уж больно забавная картина получилась.

Ванес на его смешки покосился недовольно, заподозрил, понятное, неладное, но смолчал. У него сейчас поважнее дело было, чем с другом спорить, его со страшной силой звало и манило к себе спрятанное золото древних чародеев… или потерянное золото гномов… или надёжно спрятанное от чужих глаз золото весских князей.

Если бы не бесконечные повороты, мальчишки давно бы уже оказались за пределами замковых стен. Километра полтора прошли, не меньше. Заблудится в тёмных переходах было проще простого, и Стёпка давно догадался, что сам Пыжля здесь никогда не ходил и про дорогу к склепу рассказывал явно с чужих слов. Трусоватый гоблин на за что не решился бы бродить по жутковатым подземельям в одиночку. Ещё и людей почему-то совсем нет. Когда со Смаклой искали тайный выход из замка, то и дело чародеев (живых!) и прислугу (тоже живую!) встречали. А здесь одни пустые коридоры и гулкое эхо.

После уже не вспомнить которой по счёту развилки мальчишки наконец достигли цели. И произошло это обыденно и просто. Топали, топали и притопали. И ни фанфар, ни невидимых голосов, ни преграждающих заклинаний.

— Вот он! — довольно прошептал Ванька. — Дошли и не сгинули! И не фиг всяким призракам верить. Смотри, сколько гробов.

— Это не гробы, а саркофаги, — поправил Стёпка.

В склепе пахло, к счастью, не мертвяками, а всё той же пылью. Массивные мраморные (или гранитные) усыпальницы, едва освещаемые печально приглушёнными самосветками, бесконечной вереницей тянулись в темноту огромного зала с низким, сводчатым потолком. Ванька переходил от одного саркофага к другому и пытался прочесть надписи на надгробьях. Стёпка настороженно оглядывался. Не нравилось ему, что они, заявясь сюда без спроса, тревожат своим присутствием покой давно умерших людей. Так и казалось, что войдёт сейчас сюда тот сердитый отец Вироний, о котором говорил Пыжля, войдёт и прогонит со скандалом непрошенных гостей. А то и палкой наподдаст по мягкому месту. Потому что нечего посторонним делать в этом скорбном месте последнего упокоения многих и многих достойных чародеев и правителей.