Андрей Лукин - Две половинки демона

— Откуда ты всё знаешь? — прошептал Ванька в Стёпкино ухо.

— От элль-фингского верблюда, — так же тихо прошептал он в Ванькино ухо.

— Дурак, я серьёзно.

— Погоди, ещё, кажется, не всё.

И точно — продолжение последовало тут же.

— Назови имя! — вновь прогрохотал голос.

Стёпка наморщил лоб, лихорадочно пытаясь найти отгадку. Интересно, ограничено ли здесь время на обдумывание ответа? А ещё интереснее — сколько у него есть неудачных попыток? И можно ли попросить подсказку?..

— Могута Неистовый, — брякнул он наконец и замер, ожидая худшего. Наугад ведь тоже сказал.

— И опять верно, — согласился голос, и в двери во второй раз звучно провернулась какая-то шестерёнка.

Ванька, сияя во все тридцать два зуба, беззвучно исполнял перед ней танец обкурившихся папуасов. Стёпка повертел пальцем у виска: ты что творишь, сейчас посмотрят на тебя и решат, что таких придурков внутрь пускать нельзя.

— Назови имя!

— Боеслав, — сказал Стёпка, уже почти уверенный в правильности ответа. — Э-э-э… пока просто княжич.

— Угадал, — кажется, голос был слегка раздосадован.

— Догадался, — поправил гордящийся собой Стёпка.

— Ладно, догадался, — признал устало голос. — Можете войти.

В двери гулко щёлкнуло, и она слегка приоткрылась. Просочившийся в образовавшуюся щель свет заставил дрогнуть Стёпкино сердце. Ванькино же просто-напросто едва не взорвалось.

Золото — оно очень тяжёлое. И когда на твою голову падают золотые монеты, ощущения, надо сказать, не слишком приятные. Местами даже и болезненные, особенно для ушей. Но Ванька, тем не менее, пару горстей на себя высыпал. И даже не ойкнул. Исполнил, так сказать, мечту по полной программе. Он сидел в открытом сундуке на куче золота и бездумно перебирал в руках бесчисленные кедроны, орклоны, гномионы, вурдалоны, троллеры и гоблеры (если, конечно, когда-нибудь эти древние монеты так назывались). Он пересыпал их, поглаживал, ворошил, и золотое сияние окружало его со всех сторон, и увесистые золотые кругляши жирно позвякивали под его пальцами, потревоженные в своей бесценной дремоте впервые за бог знает сколько лет.

— Я щас помру, наверное, — сказал Ванька счастливым голосом. — Честное слово, помру.

— Не сиди на холодном золоте, — ехидно посоветовал Стёпка. — Застудишься.

— Золото не студит, оно лечит, — возразил Ванька, обрушивая себе на голову ещё одну щедрую горсть.

— Оно не лечит, а калечит. Вон, тебя уже почти с ума свело.

— Да и пускай, — Ванька и в самом деле на какое-то время сделался совершенно невменяемым. — Из-за такого можно чуть-чуть и свихнуться. Только чтобы не насовсем. А-а-а, смотрите на меня все: я на золоте сижу и на золото гляжу!

— И на кучу золотую наглядеться не можу, — съехидничал Стёпка, но Ванька только отмахнулся. Он был по-настоящему счастлив и ничто не могло омрачить переполняющую его радость. Мечта сбылась, а всё остальное неважно!

Самого Степана обилие золота как-то не особенно трогало. Хотя, что спорить, поначалу ощущения были — ого-го! И дух захватывало, и грудь распирало, и даже на какой-то миг показалось, что весь мир вот-вот упадёт к ногам, и всемогущества полные штаны, и дела теперь такие завернуть можно… В общем, раззудись плечо, размахнись рука… Недолго, к счастью, длилось, прошёл восторг и наваждение схлынуло. Даже дышать легче стало, честное слово.

И теперь он неторопливо, словно в музее, ходил вдоль стен и с любопытством, но уже без особого трепета разглядывал стоящие на полках массивные сундучки, узорные ларцы, изящные чаши, чеканные кубки… всего и не перечислишь. Даже многочисленные яркие самосветки стояли в прорезных золотых поставцах. Золото здесь было всюду. Причём только золото. Ни серебра, ни россыпей самоцветов, ни дорогого оружия, ни доспехов… Одно золото в разных видах, формах и оттенках. Этакий Форт Нокс магического мира. Сокровищница таёжных князей. Хранилище золотого запаса, о котором, кажется, в замке не знал пока никто, кроме двух демонов. Ну и, наверное, того, кто это хранилище строил, а потом прятал. Если он, конечно, ещё был жив. Почему и каким образом про это место не проведали чародеи — это отдельный вопрос, которым Стёпка даже и не заморачивался. Какая разница! Главное ведь, что мы это золото нашли. Спасибо настырному Ванесу. Если бы не он, так и лежали бы бесценные сокровища, надёжно укрытые от чужих глаз. Догадаться, что демоны были единственными, кто попал сюда впервые за много-много лет, было нетрудно. На полу, покрытом приличным слоем пыли, виднелись отпечатки ног только Степана и Ваньки. И золотые изделия на полках никто не трогал, наверное, с тех самых пор, как их сюда поставили. Стёпка взял пузатую вазу, стёр с неё пыль (тоже чуть ли не золотую!), посмотрел на своё отражение… и никакого отражения не увидел. Блин, даже в золоте демоны не отражаются, вот ведь досада!

Кстати, тут же на стене висело зеркало в золотом — а кто бы сомневался! — окладе с завитушками. Отражать демонскую физиономию оно тоже не пожелало. Стёпка смахнул с него рукавом пыль. Хозяин отвечай-зеркала в золотой короне и в расшитой золотыми нитями мантии восседал на золотом троне… и, похоже, просто спал. Этакий уставший от государственных раздумий самодержец, даже в минуты отдыха не покидающий свой пост. Корона сползла набок, забавно оттопырив ухо, на виднеющейся из-под мантии безвольной пухлой руке блестели золотые кольца — по два на каждом пальце. Кажется, хозяин отвечай-зеркала тоже был абсолютно счастлив. Ему можно было позавидовать. Никаких забот, никаких проблем… Но с другой стороны — такая золотая тоска, что удавиться впору.

Теперь возникает главный вопрос. Что со всем этим богатством делать? Кому открыть тайну, кого обрадовать или, напротив, озадачить? Отцу-заклинателю? Серафиану? Купыре? Могуте с Боеславом? Тут придётся хорошенько подумать. По-хорошему, начать надо, конечно, с отца-заклинателя. Потому что сокровища лежат в замке, которым он управляет… А с другой стороны — саркофаг-то явно княжеский… Сурьёзная промблема, как шутя говорил папа в трудных ситуациях.

Стёпка взял с полки массивную чашу с витой ручкой, отлитой в виде приготовившейся к броску змеи. Чаша тянула килограмма на полтора, не меньше. Он представил, как опускает её в котёл ополчения, и как чаша тут же превращается в звенящий поток полновесных драков. Да парой-тройкой таких чаш тот котёл можно монетами доверху наполнить!..

— Ванька, ты там ещё жив? — крикнул Стёпка, и эхо весело запрыгало по сокровищнице, отражаясь от тусклой желтизны презренного, но такого дорогого металла.

— Почти, — прохрипел счастливым голосом Ванька. — Вот это мы дали, скажи! Вот это скоро все рты поразевают! Это ж сколько здесь золота!.. Это ж представить было невозможно! Я всякого ожидал, но такого!..