Андрей Лукин - Две половинки демона

— Есть! — тихий Ванькин возглас растворился в вязкой темноте. — Иди скорее сюда!

Самый крайний, стоящий у дальней стены склепа саркофаг, отличался от прочих не только внушительными размерами, но и тем, что на его отполированной крышке был тщательно выгравирован всё тот же княжий знак.

— Мы идём по верному следу, — торжественно объявил Ванька. — Я уверен, что этот дракон здесь неспроста. Я посмотрел, на других именно такого дракона нет. На других они маленькие и со сложенными крыльями. — он осторожно постучал костяшками пальцев по стенке саркофага. — Тук-тук! Как думаешь, кто там внутри лежит?

— Надеюсь, ты не хочешь его открыть, — сказал Стёпка. — Предупреждаю сразу: мне эта идея не нравится. И крышку мы не сдвинем. Она слишком тяжёлая. Больше тонны, наверное, весит. Это только в кино их руками сдвигают, а у нас даже лома нет.

— Эклитана твоя есть.

— Она камень не рубит. Она металл только рубит. И вообще — нельзя тревожить покой мёртвых. Может быть, тут сам Крутомир похоронен.

Ванька обошёл несколько раз вокруг саркофага. Потом склонился над крышкой, и осторожно сдул пыль с драконьего силуэта.

— Глянь сюда. Или я дурак, или всё слишком просто, — сказал он. Затем достал из кармана брелок от ключа-заклятки.

— Я не дурак, — прошептал он восторженно. — Видишь, это глаз дракона. Точь-в-точь по размеру подходит.

Отстегнув бесполезную цепочку, он попытался вставить брелок на место отсутствующего драконьего глаза.

— А ты не боишься, что сейчас крышка откинется, и оттуда мертвяк вылезет? — спросил и сам заинтригованный Стёпка. — Как начнёт выступать: «На колени, несчастный, твоя душа теперь навеки принадлежит мне!»

— Нафига мертвяку наши души, — отмахнулся Ванька. — Во — я же говорил, что подходит!

— И что дальше? — спросил Стёпка после того, как в напряжённом молчании прошло около минуты.

— А я знаю? Должно было сработать. Но почему-то не сработало.

— А ты его поверни, — посоветовал Стёпка. — Видишь, у тебя зрачок неправильно стоит. У маленьких дракончиков зрачки вертикальные.

Ванька повернул брелок вокруг оси и тотчас испуганно отдёрнул руку:

— Ауч!

Зрачок в каменном глазу засветился алой искрой. Было полное впечатление, что глаз ожил и — более того — увидел склонившихся над ним мальчишек. Стёпка поёжился: глаз смотрел пристально и словно в самую душу. Словно просвечивал их насквозь. Ванька прерывисто вздохнул. Внутри саркофага заскрипело, под ногами задрожал пол. Ванька отпрыгнул в сторону. Стёпка на всякий случай тоже отошёл, выставив эклитану. Если в самом деле полезут мертвяки — им крупно не поздоровится… Им — это, конечно, мертвякам, кому же ещё…

Воздух над саркофагом подёрнулся мелкой рябью, как вода в тазу, если по нему постучать, затем из полумрака проявилась полупрозрачная фигура высокого широкоплечего воина в пластинчатой кольчуге, остроконечном шлеме и с уже обнажённым мечом в руке. На почти неразличимом лице отчётливо были видны только светлые глаза, да угадывались ещё длинные усы и окладистая седая борода. Воин сурово смотрел на замерших мальчишек, мол, как вы осмелились потревожить мой покой? Его широкие плечи почти задевали стены, верхушка шлема упиралась в потолок. Широкий полуторный меч готов был разить и крушить.

Стёпка поёжился. Ему было неловко. «Извините, мы не хотели» — чуть было не вырвалось у него. Но воин вдруг убрал меч в ножны и медленно растворился в темноте. Алая искорка драконьего глаза на крышке саркофага мигнула и тоже погасла.

Ванька осторожно выдохнул и отпустил рукоять ножа-склодомаса.

— Я думал, сейчас как рубанёт меня этим мечом… Это Крутомир был?

— Не похож, — сказал Стёпка. — Слишком старый и седой. Наверное, это Крутомиров отец. Или дед. Вон их сколько здесь лежит. А призрак, наверное, просто посмотреть решил на того, кто его потревожил. Если бы мы ему не понравились, тогда бы точно рубанул.

— И ничего не понятно, — опечалился Ванька. — Хоть бы подсказал, что ли, как эту крышку открыть.

Он опять пошёл вокруг саркофага в надежде разгадать его тайну. А Стёпка вдруг заметил, как лёгким сквозняком гонит по полу лежащую под ногами пыль. Он опустился на колени, прижал к полу ладонь и тотчас ощутил довольно сильное дуновение. Сквозило из-под основания саркофага.

— Что ты там увидел? — Ванька уже был тут как тут.

— Погоди-ка, — Стёпка поднялся и вынул из драконьего изображения глаз.

— Ты зачем?..

— Затем. Слышал?

Неподъёмный каменный параллелепипед опустился с отчётливым стуком.

— Ну и что ты хочешь этим сказать?

Стёпка молча вставил глаз на место.

Под ногами задрожало, саркофаг с тяжким вздохом приподнялся. Всего на полсантиметра, не больше. Глаз приветливо мигнул, как бы подбадривая. Призрак на этот раз появиться не соизволил (хотя ожидалось), наверное, ему было просто лень.

— И что? — спросил Ванька.

— Не знаю, — признался Стёпка. — Может быть, его сдвинуть теперь можно. Давай попробуем.

— Тут бульдозер нужен.

Бульдозер не понадобился. Стоило мальчишкам упереться руками, как махина саркофага со скрипом отъехала по невидимым рельсам в единственно возможном направлении, открывая уходящую во мрак крутую каменную лестницу. Из глубины пахнуло подвальным холодом и пыльной застоявшейся тайной.

— Вот это да! — восторженно прошептал Ванька. — Спустимся, а?

— Придётся спускаться, — согласился и Стёпка. Кажется, не очень удачно начавшееся приключение превращается во что-то большее. Во всяком случае — более интересное, чем глупая толкотня у заколдованного входа.

— Мне кажется, глаз нужно вытащить, — сказал Стёпка. — Это же ключ. А то вдруг мы без него назад не выберемся.

— А если закроется?

— Вот давай и проверим.

Извлечённый из дракона брелок ничего не изменил. Только где-то далеко внизу мягко засветилась самосветка.

— Приглашают, — прошептал Ванька.

«Ают-ают-ают» — таким же шёпотом отозвалось из глубины встрепенувшееся эхо.

Степан шагнул первым, замер на первой ступеньке, прислушиваясь. Ванька, взволнованный приближением к тайне, нетерпеливо подтолкнул его в спину:

— Не тормози, чего застыл?

— А вдруг здесь ловушки какие-нибудь. Помнишь, как в Индиане Джонсе и Ларе Крофт.

— Вряд ли, — Ванька вытянул шею, даже зачем-то принюхался. — Не похоже. Да и зачем? Если ты открыл саркофаг, значит, ты по-любому свой.

— Как-то неубедительно звучит.

— Ну давай, тогда я первым пойду, если ты так боишься.

Но Стёпка уже, плюнув на все опасения, двинулся вниз. Гузгай внутри молчал, похоже, и в самом деле, никакой опасности пока не было. Ванька сопел за спиной. Придерживаясь за холодный шершавый камень стен, они спустились ступеней на десять, потом дружно оглянулись.