Андрей Лукин - Две половинки демона

Всеоткрывальным был Большой Гномий Отговор, но владеющий им демон пожалел друга и промолчал. Ванесу и так хватило выше крыши. И то подумать — у Стёпки и меч магический, и порошок исцеляющий, хоть он и кончился уже, и кристалл истинного зрения, и даже всесжигающее огниво, а что у Ваньки? Фигня одна у нашего Ваньки. Свисток дурацкий (о том, что с помощью этого свистка удалось излечить двух уже почти умерших людей, владелец его успел забыть), бронзулетка бесполезная, ни на что не годная и камень с дыркой. Тут любому обидно станет.

— Ладно, — сказал Стёпка. — Пошли на башню. Боеслав, наверное, уже там.

Княжич уже был там. Задолго до назначенного срока прибежал. Да и кто бы на его месте не прибежал?

Пришёл он, разумеется, не один — у входа на лестницу подпирали стены широкими плечами бдительные телохранители. Стёпка видел их впервые, но они, тем не менее, дружелюбно кивнули ему, даже не сделав попытки задержать.

Службу на этот раз нёс не Гвоздыря, а Мохошкур — грузный, седой, похожий на Тараса Бульбу вурдалак. Он что-то рассказывал княжичу, то и дело показывая рукой куда-то вдаль.

Увидев демонов, оба замолчали. Боеслав заметно волновался.

— Так, — сказал Стёпка. — Всем доброе утро. Боеслав, ты готов?

Княжич облизал пересохшие губы и кивнул.

Мохошкур с сомнением покрутил головой.

— Второй год на этой башне дежурю, никого здесь не видал. Слыхать-то слыхал, конечно… А оно вон как. Мыслю я, что не каждому он является?

— Не каждому, — подтвердил Стёпка. — И очень редко. Но я знаю, что сегодня он точно появится, — и пояснил, в ответ на недоверчивый взгляд вурдалака: — Мне отец-заклинатель об этом сказал.

На самом деле ему этой ночью приснился очередной вещий сон. А поскольку дар предвидения ему достался как раз от чародея Диофана, то получается, что Стёпка почти и не лукавил, просто не хотел вдаваться в излишние подробности — сон не сон, какая разница! Главное, чтобы призрак явился. С вещим сном, между прочим, на этот раз получилось довольно интересно. Сначала Стёпка своей головой додумался до того, чтобы показать княжичу призрачного деда, а уж потом правильность этого решения подтвердилась довольно сумбурным, надо признать, сновидением, оборвавшимся как обычно на самом интересном месте.

Ванька тихонько стоял в сторонке и таращился на окружающий мир с таким же восторженным выражением лица, какое было, наверное, у самого Стёпки, когда он впервые сюда поднялся. Ночью здесь было здорово, днём — просто захватывало дух. От высоты, от простора, от вращающегося над головой неба и убегающей за горизонт тайги. От того, что всё это взаправду и всерьёз. От того, что всё это происходит с тобой и вокруг тебя. Странно, что за две недели любознательный Ванес так и не удосужился здесь побывать. Не иначе, виной тому было ещё одно хитрое заклинание.

Стёпке было не до окружающих красот. Он медленно обходил камнемёт, внимательно вглядываясь в каменные плиты под ногами и пытаясь припомнить поточнее подробности прошлой встречи с призраком. Вот оно — то самое место у лестницы. Вот и едва различимый силуэт. Если не знать, то ничего и не заметишь.

— Я тогда вот здесь стоял, — сказал он Боеславу. — Смотрел туда. Потом оглянулся…

Он всерьёз ждал, что и сейчас сразу увидит призрачного князя. Но нет, не сработало. Редко так бывает, чтобы всё получалось с первого раза, тем более, что и по времени, кажется, рановато.

— Подождём немного, — сказал он. — Тогда это случилось как раз после двузвона… Ещё ведь не звонили?

Княжич отрицательно мотнул головой, не отводя взгляда от указанного места. Одет он на этот раз был, как обычный студиозус — простой серый кафтан, брюки, полусапожки, ничего лишнего, только небольшая элль-фингская сабля на поясе добавилась. Стёпка не сомневался, что княжич умеет с ней обращаться.

Во дворе замка два раза ударил колокол. Звонкий его голос поплыл над зубчатыми стенами, над Предмостьем, над давно уже проснувшимися воинами всех четырёх лагерей. Двузвон. Девять часов. Стёпка точно не помнил во сколько он тогда увидел Крутомира, но почему-то у него в голове прочно отложилось, что это было после двузвона. Да и солнце тогда, кажется, стояло как раз над той башней… А он ещё всё драконов высматривал, не знал, какие они здесь на самом деле. Где-то там сейчас Дрэга, одиноко ли ему в тайге, вот было бы здорово, вздумай он сейчас сюда прилететь…

Призрак на этот раз появился сразу и был он почти непрозрачный. Соткалась из воздуха высокая фигура в сверкающих доспехах, запели беззвучную песню клинки… Князь сражался с невидимым врагом или даже с несколькими врагами. Происходило всё это в полной тишине, но Стёпке казалось, что он отчётливо слышит яростный звон сталкивающейся стали.

Тронув Боеслава за плечо, он показал одними глазами: туда смотри! Княжич побледнел, уставился перед собой, но сразу было понятно, что видит он только воздушную пустоту.

Крутомир разделался с врагами, оглянулся, крикнул что-то неслышимое, и облик его — на краткий миг ставший почти реальным, таким, что до него, кажется, можно было дотронуться, начал вдруг выцветать… Как будто маятник качнулся в другую сторону. Как будто силы у призрачного князя не хватило на то, чтобы, прорвавшись сквозь прошедшие десятилетия, окончательно вернуться к жизни. Сквозь бледнеющую кольчугу на его груди проступало ошарашенное лицо стоящего чуть поодаль Ваньки. Второму демону тоже позволено было узреть явление призрачного князя.

Боеслав медленно, словно во сне, пошёл вокруг, словно надеясь найти ту точку, с которой ему будет виден его знаменитый дед. И вдруг споткнулся — и замер на полушаге. Увидел, с облегчением догадался Стёпка. Увидел. Не зря я его сюда привёл. Он теперь, наверное, на всю жизнь запомнит эту встречу с погибшим дедом.

Стёпка осторожно перевёл дыхание, оказывается, он от волнения перестал дышать. Примерно на этом месте вещий сон оборвался… Что произойдёт дальше и произойдёт ли вообще — уже неизвестно, впрочем, гадать ни к чему, потому что ничего ещё не закончилось.

Насупившийся Мохошкур встал за спиной княжича, осторожно положил руки ему на плечи. Вурдалак видел только трёх уставившихся в пустоту мальчишек, но он знал, на кого сейчас смотрит княжич, знал, свидетелем чего он окажется, и поэтому счёл за нужное поддержать Боеслава.

И две призрачные стрелы вновь пробили призрачную кольчугу, и княжич вздрогнул, словно они вонзились в его грудь, и вновь умирающий воин посмотрел прямо в Стёпкины глаза, и вновь тому показалось, что призрак разглядел его сквозь толщу ушедших лет. Князь кивнул чуть заметно и с трудом протянул руку. В широкой окровавленной ладони лежало что-то… Теперь-то Стёпка знал, что это был княжий оберег. Утраченный символ власти. Символ, который нужно было вернуть. Чего проще — протяни руку в ответ и возьми. В прошлый раз он так и поступил. Кончилось ничем. Провалился призрачный оберег сквозь ладонь неощутимо и безвозвратно.