Сергей Барк - Демон [СИ]

— И много у вас газет печатают? — спросил я со своего места будто из любопытства.

— Две.

— Немного, значит, работы.

— Хэ, — крякнул тот и уставился на меня с презрением. — Ещё как много. Тиражи у «Купца» и «Полей» знаешь какие?

Я покачал головой.

— То-то же. Так что не мели абы что.

— И какие же тиражи?

— Тысячу нумеров каждой газеты! — с гордостью заявил сторож, воздев указательный палец вверх, отчего его форма — добротный синий камзол — натянулась на животе так, что не дала поднять руку выше стола.

— Ого! Это значит аж две тысячи газет каждый день! — восхитился я.

— И это не считая листовок, плакатов, сертификатов и патентных бумаг. Да, наверное, ещё много всего печатают.

— Здорово! Вот бы и мне место получить. Тут как, хорошо работается?

— Жалоб нет, да и желающие уйти нечасто появляются.

— Значит, хорошо, — покивал я. — Мне так и сказали, но мало ли что люди брешут. Девочка у вас тут работает. Одой зовут, может знаете?

— Как не знать-то. Я всех здесь знаю. Тихая такая, светленькая.

— Ага-ага, точно, — я покинул свой насест и подошёл чуть ближе к сторожке. — Она и сказала. Она вместо брата своего работает, тот помер год назад. Гошером звали. Другом был мне. Слышал, — шепнул я, нахмурившись, — убили его.

— Помню я и парня этого, и историю ту тёмную. Жаль было-то, он здесь ещё до меня работал. Говорили, сызмальства газеты раздавал, а потом его на станки взяли. Никаких нареканий, никаких опозданий. Хороший был работник. Ночью печатал, днём продавал.

— Да, на Гошера всегда можно было положиться. Не как нынче.

— Что правда, то правда, парень. В наши дни работник пошёл неважный.

— А почему, говорите, история тёмная? — снова перешёл я на шёпот.

— Да как же не тёмная? Странно всё это, — нахмурив кустистые брови и важно раздув щёки, произнёс сторож. — Убили в подворотне. Писали, якобы ограбление. Да только что ж у него грабить-то?

— Ну он же на двух работах гнул спину, вдруг скопил чего.

— Какой там, — отмахнулся сторож, окончательно отложив газету. — Пусть он и зарабатывал, да только всё уносил в вечернюю школу да семье. Помню, спросил я его однажды, чего это он такой худой. Деньги есть, а значит, и питаться нужно лучше. А он шутит, мол, всё вечерняя школа съедает, а остальное нужно семье. Их семеро было. А работа нормальная только у него, да у отца. Ладно я понимаю, когда все деньги в семью, но школа! Образование ему подавай!

— Точно, — сделал я вид, что припоминаю подобное. — Учился же он. Только не помню зачем.

— Хе, — весело хрюкнул сторож. — Я ж тоже спрашивал, зачем ему, да и память у меня хорошая, так что всё помню. Учился он, значит, чтоб в люди выбиться. Умел не только читать, но и писать, и даже считал в голове!

— Ничего себе!

— А то! — насмешливо воздел брови сторож. — ДокУмены собирался как раз получать, то ли уже получил, да прибили, нелюди.

— Нелюди? — всполошился я.

— Ну, а кто ж еще промышляет убийствами, да ещё ладно бы богача подловили. А этот, Гошер, у него и поживиться-то нечем. В обносках последних ходил, а летом так и босяком вовсе. Господин Эшенгтон был этим не очень доволен, но работал-то тот хорошо. И господин Эшенгтон отдал ему свои старые туфли! Это, я скажу тебе, значит, уважал он его.

— Конечно-конечно. И всё-таки жаль Гошера.

— Жаль, жаль. Да что поделаешь, — сетовал сторож, кивая головой-тыквой. — В страшном мире живём.

— Это уж точно.

Я собирался уже спросить, может, кто ещё с ним водился, как за спиной поодаль скрипнула дверь.

— О, а вот и господин Эшенгтон. Стой смирно, я сам спрошу.

Сторож выбрался из будки и встал так, словно знал, что такое выправка.

Господин Эшенгтон — седой долговязый старик с бородой и усами — чуть не пронёсся мимо нас, но сторож успел его остановить и спросить нет ли какой работы. Работы не было. Я не проронил ни слова, дождавшись пока управляющий выйдет в ворота, поблагодарил сторожа самым любезным образом на случай, если вернусь, и перед тем, как уйти, спросил, не знал ли тот, какую школу посещал Гошер. Память у сторожа действительно оказалась отменная и он назвал нужную мне улицу.

На Джесбери и Пинкертон возвышалось небольшое муниципальное здание, второй этаж которого занимала вечерняя школа. Притворившись желающим поправить собственное образование, я выспросил у служащего что да как.

Оказалось, что школа существовала на пожертвования и на небольшие взносы от учеников. Возраста они были разного, но занимались одинаково. Всех желающих учили читать, писать и считать. По окончании, в случае успешной сдачи экзаменов, выдавался диплом о полученных навыках, усердии и отметках.

Я выразил желание узнать больше, мне предложили поприсутствовать на занятиях. Они начинались через час. Невзирая на жуткое возмущение пустого желудка и поздний час, я решил остаться.

Коротая время, обошёл два имевшихся коридора школы несколько раз. Несмотря на обшарпанные стены и скрипевшие лавки, внутри было чисто и сухо. Повсюду висели плакаты с полезными правилами письма и счёта. Был угол с фотокарточками, где я к собственному удивлению обнаружил довольное лицо Гошера! Он оказался одним из лучших выпускников. Его балл числился на второй строчке с заголовком «Выдающиеся результаты за всю историю школы».

Рассматривая фотокарточки, боковым зрением я заметил, что кто-то торопится вдоль коридора, но не обратил на это внимание. За моей спиной человек помедлил, я услышал тяжёлый вздох, а затем грохот упавших вещей.

— Я помогу! — поспешил я собрать рассыпавшиеся карандаши и разлетевшиеся листы бумаги.

Передо мной оказалась миловидная девушка. На вид ей под тридцать, но небольшой рост и изящество черт существенно скрадывали лишние годы, чтобы я сглотнул и глупо улыбнулся.

— Спасибо, — мне досталась ответная улыбка, жаль, что только из вежливости — девушка казалась опечаленной и слегка растерянной.

Окинув взглядом её тёмно-коричневое платье до середины икр и белый узорчатый воротничок под горло, я догадался, кем она являлась.

— Вы, должно быть, учитель?

— Да, это так.

— Меня зовут Тэг и я хотел бы поприсутствовать на занятиях. Думаю над тем, чтобы поучиться, пока не поздно.

— Учиться никогда не поздно, — ответила она давно известной истиной.

— Значит, вы будете вести занятия?

— Только письмо. Чтение ведёт госпожа Рисдин, а арифметику преподаёт господин Коунти.

— Буду с нетерпением ждать урока, госпожа…

— Стилсдон, — подсказала девушка.

— Может быть, и я однажды окажусь на этой стене, — я поднял взгляд на фотокарточки.

— При должном старании нет ничего невозможного.

— Уверен. Раз Гошер смог, то и я смогу.

— Гошер? — удивлённо произнесла учительница, пока я пытался придать собственному лицу выражение совершенной невинности.