Андрей Астахов - Дурная кровь (СИ)

— О, не беспокойтесь, мэтр Арно. Если не возражаете, давайте сразу поговорим о деле.

— Спешишь? — Декан смерил Бере тяжелым взглядом. — Хорошо, попробую объяснить тебе все без длинных предисловий. Для начала возьми это, — тут Ван Затц показал на небольшой замшевый мешочек, лежавший на его письменном столе между серебряной лампой, изображавшей обнаженную нимфу, держащую в руках плафон из молочно-белого тончайшего фарфора, и бронзовым письменным прибором с гербами королевского дома Руфии. — Я стараюсь исполнять свои обещания.

— Деньги? — Бере с удовольствием подкинул на ладони тяжелый мешок. — Сколько здесь?

— Семьдесят пять гиней. Аванс и небольшие подъемные, которые я выпросил для тебя у ректора. Почтенный мастер Хилариус очень рассчитывает на тебя, Бере. Постарайся не разочаровать его.

— Если мастер ректор будет разочарован, я верну деньги, — невозмутимо сказал маг.

— С этим все, — Ван Затц не услышал, или сделал вид, что не услышал иронии, прозвучавшей в последних словах гостя. — Теперь о деле. Через четыре дня состоится заседание Ученого совета университета, на котором я представлю нового второго лектора факультета сверхъестествознания — профессора Роланда Вар Вестерика. Приходилось слышать это имя?

— Ни разу, — соврал Бере. — Чем же знаменит этот почтенный ученый муж?

— Насчет почтенности скажу так: он совсем не такой, каким ты его представляешь. Вестерик совсем еще молод, ему еще нет и тридцати.

— И где же вы разыскали такое юное дарование?

— Вестерик пять лет преподавал в одном из провинциальных университетов и обратил на себя внимание нашего начальства своими способностями лектора и мага. Думаю, для нашего университета это очень хорошее приобретение. Во всяком случае Вестерик станет самой лучшей из всех возможных замен бедному старому Бенедиктусу, — тут Ван Затц сделал паузу. — Как он умер?

— А? Легко. Он заснул и не проснулся. Я бы пожелал такой смерти и себе и вам, дорогой мэтр.

— Ну, я пока что умирать не собираюсь, — Ван Затц добавил к этим словам очень выразительный взгляд, которым в мгновение окинул весь свой великолепный кабинет, точно говоря: «Не затем я добивался всей этой роскоши, чтобы подохнуть, не насладившись ей в полной мере!» — Надеюсь, ты будешь на его похоронах.

— Конечно, мэтр Арно. Бенедиктус Григген был моим учителем. Проводить его в последний путь — мой долг.

— Похвально, что ты так считаешь. А я вот не имел чести быть его учеником… Но не будем о печальном. Я позвал тебя вот зачем, Бере: мне нужно, чтобы ты помог Вестерику с докладом, который он должен прочитать Ученому совету. Этот доклад готов, но парень страшно волнуется, и мне не удалось его убедить во время нашего последнего разговора, что он написал все очень дельно, и его программа будет встречена Ученым советом благожелательно.

— Неужели я, скромный лаборант, могу…

— Прекрати, Бере! Мы сейчас с тобой одни и можем говорить откровенно. Я знаю, кто ты, и знаю, на что ты способен. Будь моя воля, я бы отдал вакансию Бенедиктуса тебе. Но все было решено там, — Ван Затц поднял палец к покрытому великолепными фресками и позолотой потолку. — Мой голос ничего не решал. Кандидатура Вестерика даже не обсуждалась, поверь. Решение принял Хилариус, самостоятельно и без всяких консультаций с Советом.

— Это не мое дело, Арно, — Бере решил обойтись без «мэтр». — Я маленький человек, и мне, честно говоря, наплевать, кто там что решил. Ты попросил меня помочь этому парню — я это сделаю.

— Вот и отлично, — Ван Затц подошел к инкрустированному шкафчику на гнутых ножках, извлек из кошеля на поясе ключ, отпер дверцу и достал из шкафчика тубус из черной лаковой кожи. — Вот, возьми. Это копия доклада Вестерика, которую мне доставили сегодня утром. У тебя есть сутки, чтобы все досконально проверить. Завтра, в это же время, готовый доклад должен лежать у меня на столе.

— И вина за любой ляп, который допустит Вестерик во время своего представления Совету, ляжет на меня, не так ли?

— Безусловно. Поэтому сделай так, чтобы ляпов не было.

— Один вопрос, Арно, если позволишь — а что я с этого буду иметь?

— Моя благодарность тебя устроит?

— Вполне. Но есть еще кое-что, о чем я хочу тебя спросить.

— Что именно?

— Расскажи мне, чем занимался Бенедиктус перед своей отставкой.

— Этого я не могу тебе рассказать. Это служебная информация.

— Ага, понятно, — Бере потянулся в кресле, хрустнул сцепленными пальцами рук. — Значит, ты доверяешь мне в одном и не доверяешь в другом?

— В смысле?

— Я так понимаю, редакция доклада нашего нового супергения — твоя работа, верно? Это ты должен проверить его доклад, дать на него свою рецензию и благословить парня. Ты доверяешь эту работу мне. Лестно, очень лестно. Но я, демоны меня забери, так давно не крутился в высших сферах сверхъестествознания, что вполне могу проглядеть в докладе кое-какие моменты, на которые, без сомнения обратят внимание высокоученые господа из Совета. Да-да, Арно, такая вероятность есть, и не надо так на меня смотреть. Я всего лишь неудачник, жалкий наемник, который зарабатывает себе на жизнь, распутывая всякие темные истории, в которых есть магический след. И такому червю ты доверяешь такое важное дело? Весьма неблагоразумно с твоей стороны, почтенный мэтр.

— Ну хорошо, — Ван Затц с плохо скрытой ненавистью посмотрел на Беренсона. — Что тебя интересует?

— Я же сказал: мне интересно, чем занимался старик перед уходом с кафедры.

— Он вбил в свою старую склеротическую башку, что должен выполнить свой долг перед покойным учителем, архивариусом Грегори Ванхартом. Довести до конца его работу.

— То есть, перевести оставшиеся тексты «Раберранских хроник»?

— Именно. По завещанию Ванхарта его библиотека и архивы перешли в собственность университета. Так вот, в архивах Ванхарта оказались черновики переводов сорока шести таблиц «Хроник» — эти переводы сегодня доступны всем и каждому, они есть в нашей библиотеке. А вот переводов еще четырех таблиц в архивах не оказалось. Ванхарт попросту не успел их перевести.

— Погоди-ка, но ведь в «Раберранских хрониках» всего сорок шесть частей! Или я чего-то не знаю?

— Их пятьдесят, Бере. Когда Ванхарт почти закончил возиться с этим древневанагримским дерьмом, профессор де Морней и его шайка гробокопателей отправилась во вторую экспедицию в Барию и обнаружила в Нессе еще четыре таблицы — они были вмурованы в стены подземной крипты под основным святилищем, о существовании которой прежде никто даже не подозревал. Де Морней не стал выламывать их, просто сделал с них копии и отослал Ванхарту. Однако он немного опоздал. Переводы «Хроник» к тому времени сделали Ванхарта знаменитостью — ведь старику удалось восстановить династическую линию правителей Руфии с древнейших времен и доказать, что наш народ пришел в эти края именно из Ванагрима, прародины богов и героев. Король лично наградил его орденом Алмазной Звезды Севера и пожизненной пенсией в пять тысяч гиней за его труды по изучению наследия предков, и у бедняги Ванхарта, который и не мечтал о таком признании, от избытка чувств и монаршьей милости что-то в башке перевернулось. У него начались видения, потом припадки, и король отправил его в отставку, поскольку бедняга не то, что переводить с древневанагримского — говорить по-человечески уже не мог. Так он и мучился почти десять лет, пока не помер в своем поместье, которое в последние годы его жизни превратилось в настоящий сумасшедший дом. Копии этих табличек были в архиве покойного, и Бенедиктус, отыскав их в безднах нашего либрариума, решил их перевести. Заявил мне, что непременно доведет эту работу до конца, чтобы дух Ванхарта, как он выразился, обрел наконец-то покой. А потом и он стал вести себя как-то странно. Короче, дурацкая история. Видимо, у этих «Хроник» свойство сводить с ума всякого, кто пытается в них копаться. Перевода я так и не увидел, Бенедиктус помер, и все это меня теперь мало интересует.