Андрей Астахов - Дурная кровь (СИ)

— Кажется, хозяйки нет дома, — резюмировал Фес.

— Эй, милейший! — крикнул Бере молочнику, который, толкая перед собой свою груженную крынками тележку, как раз проходил мимо. — На пару слов.

— Добрый господин хочет купить молока? — Парень тут же просиял. — Милости прошу, у меня лучшее молоко во всем квартале.

— Не сомневаюсь, — Бере показал юноше гинею. — Но мне хотелось узнать, где я могу найти тетушку Фрами. Она в этом доме живет.

— Жила, добрый господин. Разве вы не знаете? Старуха умерла пять дней назад. Я слышал, этот дом уже купил какой-то ремесленник из Порвенде.

— Понимаю. Что ж, очень жаль, — Бере посмотрел на запертую дверь, потом бросил молочнику монету, и тот, ловко поймав ее на лету и поблагодарив за щедрость, покатил свою тележку дальше вверх по улице.

— Пять дней назад? — Фес склонил голову набок. — Как раз в тот день, когда ты и эта змеища отправились грабить музей.

— Корона, Фес. Эти женщины были живы только потому, что оставалась Хейфа Ор. Так что я прикончил не только Мерсена. Жрицы Гедрахт тоже мертвы. — Бере помолчал. — Лотару жалко. Совсем еще молодая. А я хотел с ней встретиться и поговорить.

— Молодая? Ей было лет эдак пятьсот с лишним… Слушай, Бер, я впервые за год слышу, что ты хотел бы встретиться с женщиной! Это надо отметить.

— Ты все шутишь, а мне не до смеха.

— С тех пор, как мы вернулись из Барии, ты какой-то не такой. Какой-то загруженный.

— Пустяки, Фес. Знаешь, а нам действительно стоит сходить на Королевскую площадь.

— Хочешь увидеть принцессу Еву? — Грифон издал клокочущий звук и закатил глаза. — Твои шансы не такие уж ничтожные, Бере Беренсон. Ты ведь у нас как бы наследник самого Рейно!

— Чепуха, Фес. Корона Хейфа Ор уничтожена, и мое происхождение не имеет никакого значения.

— Ну да, ну да. А если гипотетически — вот представь, что тебе удалось доказать, что твоя родословная восходит к самому Рейно, — женился бы ты на Еве Монте?

— Она слишком хороша для меня.

— Начинается! — Фес фыркнул. — Судя по всему, ты намерен жить в благопристойном одиночестве до конца жизни. И я буду обречен наблюдать за тем, как ты хиреешь у меня на глазах и превращаешься в занудного одинокого старичка. Никаких изменений, никаких приключений. Я умру со скуки с тобой, Бере Беренсон.

— Фес! — Бере слегка повысил голос. — Ну что, идем смотреть на свадебный кортеж принца?

На рыночной площади они взяли экипаж и поехали в центр. Но уже на Ясеневой улице извозчик остановился и сообщил, что дальше не поедет — улицы впереди были просто забиты людьми.

— Видишь, не только мы хотим посмотреть на кортеж, — сказал Бере грифону.

Народу на улицах, прилегающих к кафедральному собору и проспекту Процессий, улице, по которой должен был проехать от собора к дворцу свадебный кортеж, было действительно великое множество — казалось, ты собралось все население столицы. Если бы не Фес, им ни за что бы не удалось пробраться через эту толпу.

— Ух, ты! — изумлялись в толпе. — Гляди-ка, какая зверюга!

Фес гордо и с презрением во взгляде прокладывал в людском сборище дорогу для Бере, пока они, наконец, не вышли к собору. Тут собралось, наверное, тысяч тридцать народу, и все ждали, когда принц и его прекрасная невеста выйдут из собора после венчания.

Наконец, зазвенели колокола на башнях, и толпа дружно взревела в восторге, приветствуя молодых, показавшихся в дверях собора. В воздух полетели шапки, колпаки и шляпы. Грянули трубы военного оркестра. Фес не удержался — раскрыл крылья и взлетел над толпой, чтобы с высоты лучше разглядеть молодых и сопровождающий их кортеж.

Какой-то здоровенный малый, выкрикивающий «Слава принцу! Слава принцессе! Слава молодым!», врезался в Бере, да с такой силой, что очки слетели у Бере с носа, и маг чудом умудрился их поймать. Обернувшись, Бере увидел, что народ двинулся вперед, в сторону собора, и решил, что с него достаточно толкотни и шума. Выбравшись из толпы, он отдышался и зашагал по тротуару в сторону университета, пока не дошел до маленького скверика, в котором, будучи еще студентом, любил прогуливаться после занятий.

Смахнув снег с одной из скамеек, Бере сел и полез в карман своего сюртука за кисетом — и тут нащупал какую-то бумагу. Это был сложенный вчетверо листок, непонятно как оказавшийся в кармане. Бере развернул бумагу и прочитал два слова, написанные аккуратным, каллиграфическим почерком:

«МЫ ОТОМСТИМ»

Поежившись от пробежавшего по спине холода, Бере сложил записку и сунул во внутренний карман камзола, а потом, будто очнувшись от кошмара, начал набивать трубку.

Мимо проходили оживленные счастливые люди, кланялись Бере и обсуждали церемонию венчания. Вся столица обсуждала свадьбу Дагоберта и Алисии, и другой более важной новости не было в целом мире. День продолжал оставаться солнечным, ясным и счастливым.

Не таким счастливым, как хотелось бы, но все же — очень даже неплохим.