Андрей Астахов - Дурная кровь (СИ)

— Ой! — пискнула Осса и бросилась в портал. Бере выждал несколько мгновений, стер с лица пот ладонью и последовал за ней.

Таких странных ощущений Бере не испытывал никогда в жизни.

Они с Оссой стояли на вершине плоского холма, усыпанной каменными глыбами и поросшей дроком и вереском. В клочковатом сыром тумане впереди угадывались растущие маленькими группками молодые сосны и березы. Воздух был пропитан сыростью, слышался шум воды.

— Где это мы? — прошептала Осса.

— Дома, — сказал Бере и пошел вперед.

Из пелены тумана выплыли высокие установленные среди деревьев менгиры, заросшие лишайником и испещренные рукотворными знаками — спиралями, стилизованными изображения луны и звезд, женскими и мужскими символами. Потом Бере увидел стены обители — высокий дубовый частокол, скрепленный коваными железными полосами в несколько саженей длиной. Идти вдоль частокола до ворот пришлось довольно долго, но ворота были открыты.

— Стой здесь, — шепнул Бере своей спутнице.

— Нет, я… — начала было Осса, но замолчала, встретившись с магом взглядом.

Двор обители был пуст и выглядел заброшенным. Повсюду валялись старые тряпки, корзины, осколки глиняной посуды. На колодезном журавле сидел ворон — он встретил Бере карканьем, тяжело поднялся в воздух и растаял в тумане. Мощеная площадка перед храмом Гедрахт была мокрой от дождя, и Бере подскользнулся и едва не упал, проходя мимо колодца. С замирающим сердцем он вошел в храм.

Внутри храма было темно, пахло свежепролитой кровью, горячим воском и бальзамическими курениями. Напротив входа, прямо перед Бере находился алтарь Гедрахт — необработанная глыба природного камня в половину человеческого роста. На алтаре лежала только что принесенная человеческая жертва, молодой мужчина с рассеченной грудью — его мертвые глаза были открыты и смотрели на закопченные стропила, в уголках рта пузырилась кровь. На серебряном блюде слева от тела лежало еще кровоточащее сердце, справа — окровавленный барийский кинжал с позолоченным клинком. Шесть фигур, стоявших на коленях перед алтарем, спиной к Бере, даже не обернулись в его сторону. Седьмая, застывшая неподвижно над телом жертвы, подняла голову, посмотрела на Бере, и взгляд ее разноцветных глаз был полон скорби и боли.

— Ты пришел, — сказала она на древнебарийском языке, но Бере понял. — Мы ждали тебя.

— Мать Аласси, — Бере шагнул вперед и склонил голову. Он не знал, чего ждать от этих теней, но решил быть учтивым. — Я Бере Беренсон.

— Тебе послали сестры?

— Да, сестры Фрами и Лотара.

— Значит, им удалось спастись. — Аласси помолчала. — Мне радостно это слышать.

— Я пришел за Хейфа Ор.

— Ты нашел путь в день, который повторяется вечно, — Аласси вздохнула. — В день, когда мы умерли и не обрели покой. Ты сумел узнать истину о случившемся. Значит, ты именно тот, кого мы ждали все эти годы. Я чувствую в тебе дурную кровь, маг. Его кровь. Его безумие дорого стоило нам. Для чего тебе корона Хейфа Ор?

— Чтобы освободить вас от обета, который вы дали.

— Ты не можешь разрешить от клятвы, данной нами Матери мира. Лишь в ее власти освободить нас.

— Я знаю. Но я хочу помочь вам. Ты же знаешь, мать Аласси, что Гедрахт освободит вас, когда корона окажется у меня в руках.

— Это так. Но за твоей спиной мне видится тень нашего врага. Он ждет, когда ты принесешь ему корону.

— Он не получит ее, мать Аласси.

— Рейно говорил так же, как и ты. Он был силен и отважен, он всем сердцем полюбил нашу сестру Инону, и мы поддержали его. Мы думали, он поможет нам в войне, которая терзала нашу землю.

— Ты говоришь о войне с магами Мантэ?

— С пришельцами из Ванагрима, поставившими себе на службу всю черную мощь Чистой крови. С магами-оборотнями, магами-некромантами, магами-кровосмесителями. Теми, кто принес в Барию ужас и порабощение. Никто не смел им сопротивляться.

— С магами-оборотнями? — не выдержал Бере.

— Да, сила Чистой крови позволяла им менять обличье. Их мощь была велика, и лишь сила Гедрахт противостояла на равных их гордыне и безумию. Герцог Мерсен охотился за нами, как за дикими зверьми. На его руках кровь десятков моих сестер. Он ненавидел нас за то, что мы боролись со скверной Мантэ всеми средствами. Потом пришел Рейно со своими воинами. Мы поверили ему, и он сокрушил с нашей помощью носителей скверны. Но власть портит людей. Рейно решил, что мы ему больше не нужны.

— Я не Рейно. Ты отдашь мне корону, мать Аласси?

— Да будет так. Подойди и возьми ее.

Бере шагнул к алтарю. Запах крови ударил в ноздри, мага затошнило.

— Я не вижу короны, мать Аласси, — сказал он, глядя в разноцветные глаза жрицы Гедрахт.

— Это Ровальд, — Ясновидица нежно погладила волосы мертвого юноши на алтаре и, наклонившись, поцеловала его в лоб. — Раз в триста лет сама Гедрахт принимает женское обличие, чтобы сойти на землю, зачать и родить сына от смертного мужчины. Ровальд — сын Матери мира. Ее дар нам. Он был нашим любимым братом, единственным мужчиной, ради которого любая из нас без колебания отдала бы свою жизнь. Сегодня, в третий день месяца Первых Дождей восемьсот пятьдесят седьмого года, в недоброй памяти день нашего вечного пленения, мы пролили его кровь, чтобы великая Сила, заключенная в ней, перешла в корону. Мы убили его, чтобы остановить войну и смерть, которые пришли на нашу землю вместе с чернокнижниками Мантэ. Темной силе кровавого тирана Мерсена мы противопоставили светлый дух Ровальда. Вот что мы сделали для твоего предка Рейно — мы отдали ему самое дорогое, что у нас было. Нашего Ровальда. Мы верили, что великая жертва и любовь к сестре Иноне защитит его от скверны. Но мы ошиблись и заплатили за нашу слепоту самой страшной ценой. Смерть ничто, Бере. Она всего лишь миг. Невозможность упокоиться в мире — вот что страшнее всего. — Аласси взяла в руку сердце Ровальда, и оно начало судорожно биться, выплескивая кровавые струи. Бере почувствовал дурноту. Он опустил глаза, чтобы не смотреть на этот ужас, но потом все же решился глянуть — и увидел, что сердца больше нет, а на ладони Аласси лежит тонкий головной обруч из светлого золота, украшенный изображениями грифона и медведя с рубиновыми глазами.

— Это она? — только и смог спросить он.

— Да. Венец Силы, который достоин носить только истинный король этой земли. Рейно не оправдал нашего доверия, поэтому корона вернулась к нам и лишила нас покоя. Хватит ли у тебя силы воли разорвать золотой обруч, сковывающий нас, Бере Беренсон, далекий потомок нашего убийцы?

— Я не могу отвечать за то, что сотворил Рейно. — Бере облизнул пересохшие губы. — Но я помогу вам.

— Хорошо. Возьми ее.

Бере на ослабевших ногах подошел к алтарю, протянул руку и коснулся золотого обруча. Металл был гладким и теплым на ощупь. Он осторожно взял корону и выжидающе посмотрел на Аласси.