Дана Арнаутова - Двойная звезда. Том 2

— Ближе к делу, милорд, — холодно попросил Грегор. — Вы хотите сказать, что этот прорыв искусственного происхождения?

— Я не исключаю такой возможности, — выдохнул Райнгартен и махнул рукой в сторону почти исчезнувшего мерцания. — Но точнее смогу сказать позже. Когда лично проверю дворцовые щиты на должном уровне, а не сверху и второпях, как сейчас. И это потребует времени. Так что занялись бы вы пока чем-нибудь другим… милорд.

— Благодарю за предложение, — еще холоднее отозвался Грегор.

Рассудком он понимал, что Райнгартен прав. Если бы кто-то из стихийников принялся указывать ему самому в области некромантии… Магистр Оранжевой гильдии разбирается в таких тонкостях, которые Грегору и не снились, но это неважно! Райнгартен, в отличие от него самого, не понимает главного. Если это удачное покушение, Грегор перевернет землю, небо и Сады Претемной, но доберется до того, кто за это должен ответить.

— Лорд Бастельеро? — подбежал к нему лакей в дворцовой ливрее. — Его светлость лорд-канцлер просит вас пройти в малый королевский кабинет.

— Иду, — бросил Грегор и сухо поклонился стихийнику, который ответил рассеянным кивком и вернулся к манипуляциям с порталом.

Кабинет встретил его тишиной и запахом успокоительного зелья. Лорд-канцлер сидел в кресле у стены, сжав в обеих ладонях чашку и пристально глядя в нее. Будь Аранвен магом-иллюзорником, Грегор бы решил, что он в предсказательном трансе, но при появлении Грегора канцлер поднял на него усталый взгляд. А Грегор невольно посмотрел на второе кресло, пустое. Массивный стол со стопками бумаг и парой пергаментных свитков, письменный прибор… Жутко и непривычно было осознавать, что Малкольм уже никогда не швырнет этой злосчастной чернильницей.

— Входите, Бастельеро, — сказал Аранвен тусклым голосом, слабо напоминающим его обычный ровный тон. — Простите, что-то я…

Он бросил виноватый взгляд на чашку, которую держал, отпил из нее и поставил на широкий подлокотник кресла, сложив руки на колене и сплетя пальцы. Грегор кивнул и прошел к мягкой скамье у стены, на которой обычно сидели посетители. В сторону пустого кресла они оба старались не смотреть.

— Его высочество Кристиан? — спросил он, и Аранвен понял с полуслова, как обычно.

— Ищут, — сказал он. — В последнее время принц иногда уезжал в город без предупреждения и почти без свиты, только с парой друзей. Просто гулял по улицам… А что говорит лорд Райнгартен?

— Не исключает, что это было покушение, — мрачно ответил Грегор. — Точно будет известно позже. Ангус, я… все, что смогу, понимаете?

— Понимаю, — кивнул канцлер. — Как и все мы. Его величество не зря считал вас ближайшим другом, милорд. Теперь вы должны стать надежной опорой для его сына. Как и все мы, да…

— Мы? — уточнил Грегор, впервые задумавшись, а кто же еще входил в узкий доверенный круг Малкольма?

— Вы, я, — перечислил Аранвен, — лорд Эддерли. Возможно, лорды Райнгартены и молодой Кастельмаро. Полагаю, нас шестерых вполне хватит, чтобы поддержать молодого короля.

— А остальные с этим согласятся? — поднял брови Грегор, вспомнив последний Королевский Совет.

— А мы станем их спрашивать? — скользнула быстрая улыбка по тонким губам Аранвена. — Грегор, я чту заветы Дорве Великого о единстве Трех дюжин, но если Логрейн и Сазерленд рванутся к трону, я первый попрошу вас… убедить их, что это неразумно. Любым способом, который вы сочтете надежным.

— Согласен, — кивнул Грегор. — А… ее величество?

И снова потянуло болью и гадливостью, стоило вспомнить… Кстати, бастард! Малкольм говорил, что Аранвен знает о его бастарде. Это сейчас не имеет значения, мальчишка — Вальдерон, и пусть им остается, но канцлеру, конечно, известно и все остальное?

Грегор помедлил, чуть ли не впервые в жизни испытывая мерзкий подлый страх узнать правду. Пока слово не прозвучало, многое можно отменить и исправить, но сказанное обретает плоть, это известно любому магу.

— Ангус… — выдавил он, старательно глядя мимо лица канцлера на шелковые узорчатые обои в сине-белую полоску. — Это правда, что ее величество… не отличается супружеской добродетелью?

И добавил, сгорая от стыда:

— Я понимаю, как звучит этот вопрос, и вы вправе не отвечать. Но я прошу…

Несколько мгновений в кабинете было совершенно тихо. Затем лорд-канцлер взял чашку, сделал еще глоток успокоительного и бесстрастно уронил:

— У ее величества множество достоинств. Она любящая нежная мать, искусный дипломат и подлинное украшение двора. Именно ей мы обязаны кредитами на военную кампанию и содержание столицы в последние годы. И заслуги ее величества перед Дорвенантом велики и несомненны.

— Ангус, вы мне не ответили, — тихо сказал Грегор.

— Напротив, Грегор, я ответил вам настолько точно, насколько мог, — прошелестел голос Аранвена. — И прежде, чем вы соберетесь сделать что-то неосторожное, я прошу вас вспомнить о трех вещах. О памяти его величества Малкольма, который уже не сможет защитить свое имя от позора. О его высочестве Кристиане, который любит мать, а она ведет себя с ним безупречно. И о том, что Дорвенант сейчас не выдержит расходов по итлийским кредитам, если их вдруг предъявят к оплате.

— Я понял, — уронил Грегор, когда мир вокруг прояснился, а исступленное желание немедленно кого-то убить уступило уговорам рассудка. — Ангус, я могу еще что-то сделать? Сейчас?

— Можете, — кивнул Аранвен. — Поезжайте домой. На вас лица нет, право. Малый королевский совет соберется завтра в полдень, ваше участие обязательно.

Он снова взял кружку и допил остаток зелья, судя по взгляду, брошенному внутрь. А Грегор вдруг вспомнил, что Аранвен сам чудом избежал смерти. Если бы не Дарра, которого так вовремя принесло за разрешением жениться! Претемнейшая, какая шутка судьбы! Всего несколько часов назад Грегор переживал о таких пустяках! А канцлер держится удивительно стойко для профана, тем более не воевавшего. Впрочем, это же Аранвен…

Грегор встал и поклонился. Уезжать домой не хотелось, но и оставаться во дворце было бессмысленно. А еще он искренне боялся неминуемой встречи с Беатрис. Боялся, что не выдержит, сорвется и сделает что-то непоправимое! «Неосторожное», как сказал Аранвен. Прелестное слово для желания убийства. Или Ангус имел в виду скандал? Да какая разница?

Домой он уехал верхом, на полпути вспомнив, что пропустил занятие в Академии — впервые за все время. Ну что ж, причина более чем уважительная. Во дворе особняка бросил поводья кому-то из слуг и почти бегом взлетел наверх, очнувшись только в кабинете. Сорвал влажный от крови камзол, швырнул его в угол и вызвал звонком камердинера, велев набрать ванну. Рубашка, бриджи, подштанники… Он раздевался на ходу, сдирая одежду и жалея, что нельзя сменить еще и кожу. Горячая вода обожгла, и Грегор принялся яростно оттираться жесткой мочалкой, рыкнув на сунувшегося с предложением помощи камердинера. Видеть никого не хотелось до отвращения.