Кэт Ховард - Бессердечие магов [litres]

На ходу она творила свои чары: замораживала архитектуру Дома, распахивала его двери, крушила фундамент. Что-то рвалось, что-то вопило, а Сидни воздела руки, и все здание затряслось. Замки отперлись. Засовы упали. Тени были адом, а это стало освобождением.

Она снова потянулась. Вот оно – бьющееся сердце Дома Теней. Она взяла его в руку.

– Хватит!

Шара, трясется. Не от ярости – от напряжения всех сил. Даже сейчас она шевелила пальцами опущенной руки, отчаянно пытаясь связать обрывки магии, не позволить своему Дому пасть. Умереть.

– Хватит! – повторила она. – Дом Теней согласен освободить тебя от контракта.

– Хочу увидеть, как он горит, – заявила Сидни.

Не только ее контракт, но и сами Тени.

– Это необязательно: слово Дома имеет обязательную силу.

Сидни молча сжала пальцы – и сердце Теней пропустило удар.

– Хорошо.

Шара подняла руку, и в ней возникла бумага, в нижней части которой повторялось и повторялось имя Сидни, написанное непостоянной темнотой, которая была не чернилами. Она щелкнула пальцами, и бумага загорелась.

Пока бумага горела, Сидни чувствовала, как цепи, которые приковывали ее к Теням, рвутся, лопаются и превращаются в пепел. Она втянула в себя воздух – и впервые на своей памяти он был полностью и исключительно ее собственным.

– Это все, неблагодарная ты тварь? – вопросила Шара.

Сидни изогнула пальцы в одном последнем магическом действе. Стеклянный пузырек, в котором содержалась ее тень, нож, которым ее резали, и ручка, которая писала, вспыхнули и сгорели.

– Все.

Когда огонь окончательно потух, Сидни повернулась и вышла из Теней.

Она не оглядывалась.

Шара стояла среди руин Дома с покрытыми золой руками. Она ощущала внутри себя, как рушится Дом – словно ее собственные кости теряли связь с сухожилиями. Тени распадались. Пока медленно, но если процесс не остановить, все станет хуже. Ее дом умирает – и она умрет вместе с ним. Потому что, конечно… конечно, единственными чарами, которые Сидни оставила полностью нетронутыми, было заклинание, не позволяющее Шаре уйти. В Сидни была жестокость, а Тени хорошо обучили, как ею пользоваться.

Свет проникал сквозь пробоины, которые Сидни проделала в стенах, и магия – та магия, которая связывала жертвы, которая все создавала, – утекала. Пока медленно, но потом она начнет уходить быстрее, а потом – исчезнет. Шара уставилась на свои руки, на шрамы, которые проглядывали сквозь золу, и пыталась понять, откуда ей взять силы для восстановления. Первоначальное заклинание создал Дом Мерлина, но Майлз… она рассмеялась, хрипло и горько… он вряд ли даже заметил его разрушение. Но даже если бы заметил, Шара слишком хорошо знала, что у него не хватит сил снова его наложить.

Теперь сбои магии будут происходить все чаще и станут все более сильными. Какое лицо будет у Майлза! Конечно, это не компенсация, но она предвкушала встречу с ним. Предвкушала, как он будет стоять перед ней и умолять. Важно ухватиться хотя бы за малость.

Шара села среди развалин и хохотала, пока смех не перешел в рыдания.

Вернувшись домой, Сидни стояла под душем, пока горячая вода не подошла к концу. Ей хотелось смыть с себя все Тени, до последней крохи. Это было недостижимо, ведь ее собственная тень никогда не станет целой, но сегодня, сейчас – когда остатки заклинаний еще ныли у нее в костяшках рук – смывать их следы горячей водой вполне достаточно.

Она выключила воду, встала на подогретый пол ванной и завернулась в полотенца.

Только тогда она заметила надпись на зеркале – тем же ее собственным почерком, который появлялся на зеркалах Дома Просперо.

« Здесь Грейс Валентайн ».

Сидни такой не знала.

« В бедственном положении ».

И это совершенно не пугает.

– «Здесь» – в смысле у моей квартиры или «здесь» в смысле у Дома Просперо?

« У Дома.

Прошу прощения.

Пожалуйста, придите. Срочно ».

– Ты можешь впустить ее до того, как я приду?

Она уже доставала свежую одежду.

« Да ».

Сидни открыла дверь – и увидела совершенно неузнаваемую версию Дома Просперо.

Ни следа нетронутой белизны и бесплодной элегантности. Этот Дом напоминал лесную чащу: темное дерево, витражи, сочная зелень. Деревья, вырастающие из стен. Всюду темно, таинственно, тихо и тепло.

– Это ты сделал? Зачем? – спросила она.

Тихий перезвон и слова на зеркале:

« Одиноко. Останьтесь, пожалуйста ».

Одиночество было ей понятно.

– Ладно. Спасибо: очень красиво, правда. Мы все обсудим. Я… я постараюсь заходить сюда чаще. Может, время от времени ночевать. Но сейчас мне надо увидеть Грейс.

Кто бы она ни была.

« Ванная. Наверху. Первая дверь ».

Сидни поспешно прошла мимо светильников в форме вьющихся роз и поднялась по лестнице, застеленной потертой ковровой дорожкой с узором, напоминающим альпийскую горку. Добралась до ванной. Изумленно застыла в дверях. Она не опознала имя, потому что их друг другу не представляли, но саму женщину она знала. Три года назад ее привели в Дом Теней в качестве жертвы. Сидни впервые видела, чтобы так приводили взрослую. Это казалось странным, неуместным – но она уже давно научилась не задавать вопросов. Больше она ее не видела и предполагала, что, как и большинство жертв, она не выжила.

– Сидни? – Грейс была насквозь промокшая и тряслась. Она была заляпана грязью и илом и пахла озерной водой. Два ногтя на левой руке были сорваны и кровоточили. – Слава богу!

– Не то чтобы я была не рада вас видеть – и, поверьте, я счастлива, что вы выбрались из этого гребаного места, – но почему вы здесь? Извините, это подождет. Почему бы вам не принять ванну, не отмыться. – Она включила воду и указала на шкафчик. – Думаю, там аптечка первой помощи: похоже, Дом обо всем заботится, а я бы положила ее именно туда. Хотите поесть или выпить? Суп. Я скажу, чтобы Дом приготовил супа. Любите минестроне?

– Конечно.

– Минестроне и вина, пожалуйста. И, наверное, хлеба.

Она почувствовала, что Дом принял задание и доволен поручением.

– Миранда здесь? – спросила Грейс.

За ней оставались мокрые следы, которые сразу же убирал Дом.

– Нет. Но я могу ее позвать, если она вам нужна. – Сидни достала из комода несколько полотенец и прибавила к ним пижаму. У Дома действительно было все. – Ну вот: должно подойти.

– Нет, дело не в этом. Просто… я не хочу, чтобы Грей меня нашел. Или Майлз Мерлин, если на то пошло.

– Грей… – начала было Сидни. Шрамы у Грейс на руках. Дело, о котором Мэдисон не может рассказывать. Полностью разорванные отношения между Мирандой и Греем. – Так, нам надо многое обговорить. И в частности то, что, похоже, защищать вас от Грея теперь моя работа. Но, если можно, поясните мне, в чем дело.