Дженнифер Арментраут - Самая темная звезда [litres]

– Серьезно? Что, по-твоему, у меня там? Бомба?

– Осторожность не помешает, – протянул Люк из зала. – Ты же как-то раз грозилась вызвать полицию.

– Я же объяснила, что не сделала бы этого. И, вообще, мы начали все с чистого листа, как будто нас не тошнит друг от друга.

– Мы просто закрываем глаза на некоторые моменты.

– Боже, – простонала я, чувствуя, как меня переполняет досада.

Ясное дело, он не доверял мне, но почему меня это так задело? В конце концов, я ведь тоже не доверяла ему.

– Я думала, мы…

Думала, со спорами покончено. И как мне такое в голову взбрело? Просто слов нет.

Он сурово взглянул на меня.

– Мы что?

Я вдохнула поглубже.

– Ты мне не нравишься.

Люк наклонился к моему лицу, и челка снова упал ему на лоб.

– Не сердись на него, – вмешался Кент. – В наши дни осторожность не помешает. Ты новости смотрела? На днях в Денвере устроили взрыв в местном клубе лаксенов.

Я этого не слышала.

– Кто-то подбросил рюкзак, спокойно покинул здание и подорвал бомбу. Столько народу пострадало, люди в том числе. Так что нужно быть начеку.

Кент вскинул рюкзак на плечо.

– Я с него глаз не спущу. – Он перекинул его на грудь и прижал к себе. – Как с лучшего друга.

Я скептически осмотрела его ирокез. Волосы торчали вверх на целых семь дюймов.

– Ладно.

– Поговорим наверху, там удобнее, – отрезал Люк. – Идешь?

Именно так я себе представляла начало фильмов ужасов, но, как говорится, заварил кашу – не жалей масла.

Я с досадой выдохнула и поспешила за Люком. Он открыл дверь на лестничную площадку. Мы шли рядом, Кент – за нами. Стараясь успокоиться, я провела рукой по перилам. Мы добрались до второго этажа, и, как ни странно, никто не проронил ни слова. Люк поднимался все выше, и у меня мелькнула мысль: неужели так сложно поставить в здании лифт?

На шестом этаже, когда я уже была на последнем издыхании, Люк, ничуть не уставший, распахнул дверь. Коридор оказался таким же, как на втором этаже, только чуть шире и дверей было поменьше.

– Я исчезаю с твоим рюкзаком. – Кент прошел мимо нас, насвистывая себе под нос рождественский мотивчик, и открыл одну из дверей в конце коридора. – А вы, детишки, смотрите мне, не шалите!

Я удивленно вскинула брови. Когда Кент скрылся за дверью, Люк пояснил:

– Кент… он не совсем обычный, но, похоже, ты ему нравишься.

– Да.

Ноги горели, но я упрямо шла вслед за Люком. Сердце, казалось, сейчас выскочить из груди.

– Как Чес?

– Лучше. К завтрашнему дню будет как огурчик.

– Везучий, – шепнула я, и парень недоуменно взглянул на меня. – Я имею в виду, будь он человеком…

– Он бы не выжил, – Люк кивнул. – А если бы носил блокатор, не смог бы восстановиться.

Я прикоснулась пальцами к губам и осмотрелась.

– Это… твоя комната?

– Скорее, мои апартаменты.

Его апартаменты. Правильно. Не какая-нибудь там спальня в родительском доме. Может, он вылупился из яйца или его нашли в капусте? Кто знает.

Люк откинул с лица волосы, и я незаметно проследила за игрой мускулов под его кожей. Он опустил руку и обернулся. Наши взгляды встретились, и я… не могла отвести глаза. Люк словно зачаровал меня, и мы надолго замолчали. Возникло напряжение, как в прошлую субботу, когда оно наполнило весь коридор и будто окутало меня облаком дыма. Казалось, вот-вот разразится гроза. Я бы ничуть не удивилась, если бы лампочки на потолке замигали или же взорвались.

Люк неожиданно отстранился, разорвав связь, и негромко сказал:

– Рад, что ты пришла.

Я моргнула.

– Правда?

Он помедлил, но потом посмотрел на меня своими аметистовыми глазами в оправе невероятно густых ресниц.

– Да. Я и не надеялся.

Скрестив руки на груди, я переступила с одной ноги на другую.

– А если бы не пришла, стал бы меня осуждать?

– Нет.

Он криво улыбнулся, и мои щеки порозовели.

– На самом деле ты прав. Я смутно представляю, зачем пришла.

Он усмехнулся и прижал ладонь к плазменной панели. Сканер проверил отпечатки пальцев, и замок щелкнул. Высокие технологии в действии.

– А я знаю почему.

Сердце забилось быстрее.

– Почему?

Люк открыл дверь.

– Чтобы услышать одну историю.

Историю?

Я не за этим сюда пришла. Мне хотелось выяснить, что ему известно о матери… какие еще тайны она могла скрывать. Но как только я вошла в прохладную комнату и Люк включил верхний свет, я и думать об этом забыла.

Апартаменты вовсе не походили на мрачную холостяцкую берлогу.

Широко распахнутыми глазами я изучала просторную комнату. Не считая, может, ванной и гардеробной, что могли скрываться за дверями, все остальное находилось прямо здесь. В огромной гостиной перед окнами во всю стену, прикрытыми жалюзи, стоял диван в форме полумесяца. Напротив него на подставке из стекла и металла громоздился огромный телевизор. Полы, сплошь покрытые дубовым паркетом, плавно вели в спальню. Кровать, боже мой… кровать возвышалась на помосте, как на пьедестале. Вдоль стены, следом за пустым письменным столом с ноутбуком, стояли впритык два длинных деревянных комода.

Оглядевшись, я не заметила никаких личных вещей. Ни фотографий, ни постеров на голых стенах. Люк прошел мимо меня, а я шагнула чуть дальше и в углу у телевизора заметила гитару.

Люк играет на гитаре?

Я украдкой взглянула на него. Он шел на кухню, ведя пальцами по столешнице из натурального камня. Интересно, он играет на гитаре без футболки? Я закатила глаза.

Зачем мне ответ на этот вопрос?

– Значит, ты живешь здесь?

– Да.

Он подошел к холодильнику из нержавейки.

Я покачала головой.

– Разве так бывает? Откуда у тебя все это… целый клуб? Тебе всего восемнадцать, а лаксенам вроде бы запрещено иметь недвижимость.

– Запрещено, но это не значит, что в законах нельзя найти лазейку. В документах нет моего имени, но клуб мой.

– Имеешь в виду: все это принадлежало твоим родителям?

Он тихо засмеялся.

– У меня нет родителей.

Я нахмурилась. У всех лаксенов были родители, но потом я сообразила, что он имел в виду. Родители Люка умерли до вторжения или во время него. Может, у них…

– Наследства мне тоже не досталось, – вступил он, и я прищурилась. – Был у меня один знакомый, у которого водились деньги. Парис. Очень многому у него научился.

Парис? Странное имя. Но знакомое. Стоп. Была же такая историческая личность…

– А где он сейчас?

– Умер.

– Прости.

Его спина напряглась, он взъерошил волосы.

– А знаешь… Хотя откуда тебе знать? – Люк засмеялся, опустив руку, и повернулся ко мне. – Парис был мне как отец. Хороший, добрый, а я… Из-за меня его убили. И я не сгущаю краски. Я втянул его в одну авантюру, еще до вторжения, и он погиб.

Я не знала, что сказать.