Дженнифер Арментраут - Самая темная звезда [litres]

– Уж поверьте, – ухмыльнулся источник, – я в курсе, что бывает, когда Люк не в духе.

Я пристально вгляделась в лицо Эмери и поперхнулась. Ее глаза… они были уже не тусклые, а ярко-зеленые. Зрачки светились белым. Я разинула рот.

Эмери – не человек.

Значит, за завтраком в тот день на ней были линзы. Подружка Хайди – лаксен !

– Кажется, ты совсем не догадываешься, кто тебя окружает. Но ничего, когда-нибудь разберешься, – источник снова привлек мое внимание. – Хочу, чтобы ты передала Люку мою просьбу. Сделай это для меня, пожалуйста.

Он молниеносно схватил меня за руку и так резко дернул вперед, что я ахнула, уронив рюкзак на землю. А затем он сдавил мое запястье с такой силой, что я закричала от боли.

– Скажи ему: «Поиграй со мной» .

– Что? – сквозь ужас прошептала я.

Все произошло очень быстро.

В руке что-то хрустнуло. По всему телу разлилась невыносимая боль, словно меня пронзили раскаленным докрасна прутом. Задыхаясь, я не могла даже вскрикнуть. Ноги подкосились, источник разжал железную хватку, и я рухнула на колени, скорчившись и прижимая кулак к животу. В висках так стучало, что я едва расслышала, как кто-то выругался.

Он сломал мне руку.

Черт побери, сломал руку!

Пока я пыталась набрать воздуха, превозмогая пульсирующую боль, незнакомец обошел меня и как ни в чем не бывало ушел, словно это не он только что покалечил меня одним движением.

Эмери тут же подскочила ко мне, присела и схватила за плечи.

– Что с тобой?

– Горит… рука, – едва выдавила я, пошатываясь от паники. – Он сломал мне руку. Он сломал ее.

– Черт! – Эмери оглянулась на Коннора и подхватила меня за талию. – Я никогда не пробовала лечить, а на тебе блокатор. Позвони Люку.

– Люку? – растерялась я, медленно соображая. – Мне нужно в больницу. Нужны врач и обезболивающие.

– У нас есть кое-что получше. – Эмери с поразительной легкостью поставила меня на ноги. – Пошли.

Я обвела глазами парковку. Коннор эмоционально говорил по телефону.

Неожиданно рядом появилась побледневшая Хайди.

– Что случилось?

– По-моему, я сказала тебе не высовываться. – Эмери провела меня между автобусами. – Но кому это интересно.

– Ты все прекрасно понимаешь. – Хайди подошла поближе. – Господи, что у тебя с рукой?

– Один тип ее сломал.

– Один тип? – повторила Хайди.

– Один тип, – согласилась Эмери. – Сейчас не до этого. Бери рюкзак, нам нужно торопиться.

– В больницу? – измотанно предположила я.

Я помнила, что лаксены и источники владеют даром исцеления. Люк ведь залечил те шрамы на животе, но тут сломанная рука. Разве не лучше обратиться к доктору и выпить как можно больше обезболивающего?

Коннор опустил мобильник и повернулся к нам.

– Он вас встретит.

– Спасибо.

Эмери провела меня мимо группы людей. Наконец-то на нас начали обращать внимание. Очень вовремя.

– Хайди.

Она подбежала к нам с моим рюкзаком. Голова немного закружилась. Передо мной открылась дверь машины. Машина была не моя, и все же я очутилась на заднем сиденье, а Хайди устроилась рядом.

– Покажи руку, – попросила она и придвинулась ближе.

Эмери завела двигатель. Эмери-лаксен .

Я уставилась на Хайди, часто хватая воздух мелкими глотками.

– Что там? Я боюсь смотреть.

– Гм, – она покосилась на переднее сиденье, – кость не торчит, но рука вся красная и сильно распухла.

– Хорошо, – прошептала я. – Кость не видно, это… хороший признак. Вот только я, кажется, пальцев не чувствую.

– Все будет хорошо, обещаю.

В глазах Хайди стояли слезы, но я кивнула, надеясь на лучшее.

Эмери пронеслась по парковке и выжала полный газ.

– Это он… он убил их: Колин, Аманду.

Хайди ошеломленно откинула волосы с лица.

– О боже.

– Он не сказал, как его зовут? – спросила с переднего сиденья Эмери.

– Нет. Но он знает Люка и меня. Он… был в клубе во время облавы. Я…

Боль вдруг стала совсем невыносимой. Перед глазами потемнело, и, зажмурившись, я прилегла на бок, пристукивая ногами.

– Эви! – Хайди коснулась моей ноги.

– Кажется, меня сейчас стошнит. Господи, как же… больно.

– Потерпи. – Хайди откинула с моего лица волосы. – Все будет хорошо, клянусь.

– А вот и он, – с явным облегчением выдохнула Эмери. – Наконец-то.

Не открывая глаз, я ощутила, как машина остановилась. Дверь распахнулась, и салон наполнился шумом проезжающих машин, запахом выхлопных газов… и сосны. Как всегда. Я с трудом разлепила веки и повернула голову.

Люк присел на место Хайди и выругался.

Пряди его рыжеватых волос были взлохмачены, как после сильного ветра.

– К-как ты сюда добрался?

– Бегом.

Он сосредоточенно рассматривал меня потемневшими глазами. Передняя пассажирская дверь открылась, и между двумя сиденьями появилась Хайди.

– В клуб, – приказал Люк, – быстро.

– Мне нужно в больницу.

Люк наклонился ко мне, и я вновь увидела его красивые фиолетовые глаза.

– Тебе нужен я.

– Что?

– Сейчас я возьму тебя за руку, – предупредил он и коснулся моего запястья. – Будет больно, потерпи, ладно?

Меня охватила паника. Я смотрела то на испуганную Хайди, то на Люка. Он решительно стиснул зубы, а я пролепетала:

– Подожди. Пожалуйста. Я знаю, ты умеешь лечить, но…

Зрачки его глаз вспыхнули белым светом.

– Прости.

Люк обвил ладонью то место на предплечье, откуда исходила самая сильная боль, и моя рука будто загорелась пламенем. Я изогнула спину и запрокинула голову. Из груди вырвался вопль, перед глазами все поплыло, а потом резко потемнело. Я изо всех сил пыталась вырваться. Понятия не имею, как я не вытолкнула Люка, но он все еще сидел рядом и крепко держал меня за руку.

– Хватит! – закричала Хайди. – Ты же обещал помочь ей, но она… ей же больно!

– Он лечит, – объяснила Эмери. – Не мешай. Дай ему время.

Боль не уходила ни на мгновение. Совсем не похоже на то ощущение, что было в прошлый раз. Она пульсировала, разгоралась и затмевала даже мои мысли. А потом не осталось ни боли, ни Люка… ничего.

Только тепло, разливающееся по венам.

Казалось, я качаюсь на волнах в теплых водах южного океана. Мелькнула мысль о пляже, но я не могла вспомнить, когда была там последний раз. Одно за другим нахлынули воспоминания о ярком солнце и светлом зернистом песке, пенистом прибое, касающемся пальцев босых ног. Слышался смех… я не одна, и мне так спокойно…

Видения растаяли, не позволив ими насладиться.

Я знала, что никогда не была на пляже. Мои родители не любили отдыхать. После вторжения было некогда, а раньше… Почему я не помню, как было раньше?

– Ты знаешь, – нашептывал голос, – не было никакого «раньше» .

Я снова плавала, мысли разлетелись стаей птиц. Низкий, певучий голос шептал мне на ухо поддаться, сулил тепло и покой, и я покорилась, позволила себе расслабиться и погрузилась в бездну, из которой не хотелось выбираться. Это продолжалось минуты или часы, а потом я открыла глаза.