Дженнифер Арментраут - Самая темная звезда [litres]

– Пить что-нибудь будешь? – спросила я, входя в кухню. – Колы нет.

– Все, что есть, пойдет.

Он задержался у обеденного стола, пока я доставала два фруктовых напитка «Солнце Капри» [14] Бренд напитков немецкой компании Wild, основанный в 1969 году. .

Повернувшись, я подбросила один ему. Он легко его поймал.

– Можно спросить?

– Давай.

Я сняла обертку с соломинки.

– Что там творится, в вашей школе?

Я вставила соломинку в маленькую дырочку и подняла голову.

– Да устроили там акции протеста. Слышал уже?

– Кое-что.

– Откуда?

Он только загадочно улыбнулся.

– Ты опять за свое?

– Что, Персик?

– Серьезно. Это .

Он прикусил нижнюю губу, потом отпустил ее.

– Можно поточнее?

Я выпила добрую порцию «Солнца Капри» одним глотком.

– Ты все время увиливаешь. Даже когда что-то рассказываешь, большую часть скрываешь. Ты так и не рассказал мне того, что обещал.

– Я уже многое тебе рассказал. – Он допил напиток и ловко забросил упаковку в корзину. Я даже позавидовала. – И поведал нечто важное, не связанное с моим происхождением.

– Вранье.

Люк пожал плечами.

– Ты просто невнимательна.

– Нет, – от злости я чуть не запустила ему пакетом в голову, – я само внимание.

Он засмеялся.

– А вот это точно вранье.

– Знаешь, можешь быть свободен. – Я допила сок и кинула пакет в мусорку. Он ударился о край и упал на пол. Я вздохнула. – Мне еще уроки делать, а ты мешаешь.

– Если бы ты хотела, чтоб я ушел, меня бы уже тут не было.

Я подобрала проклятый пакет и положила в корзину. Выпрямляясь, неловко коснулась ссадин на животе и зашипела от боли.

– У тебя все хорошо?

Я болезненно кивнула.

– Ага.

– Неправда. – Он склонил голову, будто прислушиваясь. – Что у тебя с животом?

– Хватит читать мои мысли, Люк.

Он молнией метнулся ко мне и, не дав опомниться, задрал рубашку.

– Люк! – взвизгнула я, хватая его за руки, но было уже поздно. Он пригляделся, опустив голову, и нахмурился.

– Что за черт, Персик? Откуда это у тебя?

Я пыталась отстраниться, но бесполезно.

– Я не знаю, они…

– Думаешь, это я, когда в клубе повалил тебя на пол? – Он всмотрелся мне в глаза. – Это я сделал?

– Люк! Серьезно, хватит копаться в моей голове. Это неприлично.

Его лицо посуровело.

– Я не заметил, что поранил тебя.

– Я тоже не заметила. Неважно. – Я взяла его ладони в свои. – Это же царапины.

– Царапины? – Он снова взглянул на мой живот, и я взволнованно нахмурилась. – Персик, это ожоги.

– Что?

Я даже забыла, что он смотрит на мой голый живот.

– Ожоги, как от огня. Наверное, так получилось, когда я тебя подхватил.

Он отпустил мою рубашку, но легче мне не стало, ведь его ладонь прижалась чуть ниже царапин.

Я ахнула.

От его прикосновения к моей обнаженной коже у меня перехватило дыхание.

Ошарашенная такой близостью, я совсем растерялась. Наши взгляды встретились, и мне показалось, что его глаза расширились, будто это прикосновение его ошеломило не меньше, чем меня. Ладонь была теплой, пожалуй, даже горячей.

Люк с трудом сглотнул и опустил голову.

– Прости.

– За что?

– За то, что сделал тебе больно. Надо быть осторожней, – прохрипел он.

– Ничего.

Он вдруг прижался ко мне лбом, и я вздрогнула. Не от страха. Это было что-то другое. Предвкушение? Даже больше. Между нами возникла неловкость.

Я прикрыла глаза.

– Ты же хотел как лучше, чтобы меня не разнесло на кусочки.

– Ну да.

Он слегка повернул голову, и я почувствовала его дыхание на своих губах.

Поцелует ли он меня опять? Позволила бы я?

Он убрал руки и отступил на шаг, но неловкость осталась. Воздух между нами так и искрился от напряжения. Медленно открывая глаза, я сжала губы в нерешительности: не знала, радоваться мне или обижаться за то, что он меня не поцеловал.

Он усмехнулся одними уголками губ.

О нет.

– Ты ведь не читаешь мои мысли?

– Ну что ты? Разумеется, нет.

Так я ему и поверила.

– Даже не знаю, зачем я позволила тебе зайти.

Его улыбка начала меня беспокоить.

– Все ты знаешь.

Люк снова шагнул ко мне, и я напряглась. Он не отрываясь смотрел мне в глаза, и мне вдруг отчетливо захотелось удрать от него или же броситься ему навстречу.

Что со мной происходит?

Парень остановился, достал из кармана сотовый и озадаченно взглянул на экран, а потом угрюмо спросил:

– Можно включить телевизор?

– Да, конечно.

Проходя через гостиную, Люк поднял руку, и пульт послушно прыгнул со столика ему в ладонь. Я удивленно подняла брови.

– Как удобно, но ведь обленишься.

Люк подмигнул, и это выглядело чертовски очаровательно.

Телевизор заработал. Люк сразу же включил местный канал. Как только я увидела на экране расстроенную репортершу у дома, построенного из бурого песчаника, поняла, что новости плохие.

Девушка что-то рассказывала, и через несколько секунд я уловила смысл.

– …все четверо потерпевших, в возрасте от трех до тридцати двух лет, проживали в доме, который вы видите за моей спиной. Соседи сообщили, что семья была скромная и трудолюбивая. Дети почти одного возраста. По версии следствия, все четверо были убиты вчера вечером.

На экране появился ведущий выпуска новостей, и меня неспешно охватил страх.

– Это произошло после убийства Колин Шульц и Аманды Келли, старшеклассниц школы Сентенниал. Мисс Шульц обнаружили в прошлый вторник в школьном туалете, а мисс Келли – в пятницу в собственной машине на школьной парковке, – добавил он. – По предварительным данным, семья потерпевших была убита тем же способом, что и ученицы школы Сентенниал. В этом ужасном преступлении подозревают лаксена-нелегала. Такие случаи были зарегистрированы не только в Колумбии и Мэриленде. За последние месяцы подобные «таинственные» смерти произошли и в других штатах: Вирджинии, Западной Вирджинии, Пенсильвании, Теннесси. Число жертв нелегальных лаксенов увеличивается, и многие задаются вопросами, что предпримет правительство, кто нас защитит.

Люк выключил телевизор и выругался. На его скулах заиграли желваки.

– Этого еще не хватало.

Встревоженная новостями и напуганная их возможными последствиями, я присела на край дивана.

– Знаешь, кто это?

Не дождавшись ответа, я обернулась, но в гостиной уже никого не было.

Я вскочила и огляделась. Люк исчез. Живот не отозвался болью на мое порывистое движение. Я задрала рубашку и увидела гладкую, неповрежденную кожу.

– Не может быть.

Я подняла голову.

Хотя… почему не может? Люк – источник, значит, ему это вполне по силам. А еще он сказал, что лаксены могут лечить людей: царапины, шишки, синяки, раны.

Я опустила рубашку.

Люк меня исцелил.