Дженнифер Арментраут - Самая темная звезда [litres]

– Персики.

Он ущипнул губами мою кожу, и неожиданно у меня вырвался томный стон.

– Боже, как я люблю персики.

Разум отключился. Моя рубашка полетела в сторону, я прижималась к его обнаженной груди, обвив ногами его бедра. В комнате послышался хлопок и запахло горелым пластиком. Где-то на дальних задворках сознания шевельнулась мысль об опасности, но я уже тонула в нем, в нас, а его кожа… будто пылала.

Я никогда не испытывала таких эмоций. Все иные мысли, чувства просто вылетели из головы. Его сочные губы снова нащупали мои, я задыхалась от их близости и чувствовала, будто стою на краю пропасти и вот-вот совершу нечто очень важное, прекрасное и неизведанное. Сделаю шаг в неизвестность.

– Люк, – задыхаясь, простонала я.

Я жаждала, чтобы он продолжил, но неожиданно парень замер. Его горячее дыхание коснулось моих губ. Люк выругался и скользнул в сторону, устроился на спине рядом со мной.

Перед моими широко распахнутыми глазами вновь оказался голый потолок, пелена спала, и все тело пробрала крупная дрожь.

Я медленно обернулась.

Глотнула воздуха.

Слабое мерцание окутало Люка. Одной рукой он прикрывал лицо, другую прижимал к вздымавшейся груди. Мой взгляд скользнул ниже. Пуговицы были расстегнуты, и джинсы сползли вниз по стройным бедрам. Неужели это я…

– Люк, – позвала я.

– Подожди, – раздался хриплый голос.

– Чего подождать?

Костяшки его пальцев побелели.

– Я не могу.

Переполнявший меня жар улетучился. Я села, прикрывая руками обнаженную грудь. Мои волосы упали и рассыпались по плечам. Снова накатила дрожь, но уже не от страсти.

– Чего не можешь?

Люк отнял от лица руку, но глаз не открыл.

– Не могу так с тобой.

Меня охватил ужас.

– Не понимаю. С тобой вроде все… нормально. Я думала, у нас… все получится.

Он застонал как от боли.

– У тебя в голове сейчас полный сумбур. А я будто пользуюсь твоей слабостью, и завтра ты меня за это возненавидишь, – выдавил он сквозь зубы.

Сама мысль об этом была невыносимой, но он, как всегда, был прав.

Он с пугающей резкостью сел на кровати, потом поднялся. Стоял передо мной с растрепанными волосами, полуголый, в расстегнутых джинсах.

– Я хочу, но, Эви, сначала тебе нужно разобраться в самой себе.

Люк был прав.

И в то же время ошибался.

До меня это дошло минут через пятнадцать после того, как он вышел из комнаты. Без рубашки.

Откинувшись на спину, я посмотрела на торчвшие балки перекрытия, размышляя о том, что, черт возьми, только что между нами произошло. Просто не верилось, что я сама полезла целоваться. Еще я с трудом верила, что Люк на этот поцелуй ответил и что мы оказались тут, в его постели…

Я закрыла лицо руками и застонала. Если бы Люк не остановился, я бы пошла до конца, ринулась в омут с головой, не думая о последствиях.

Например, я не носила с собой презервативы из-за отсутствия интимной жизни. Интересно, а у него они были? А если бы я залетела, или подхватила какую-нибудь заразу? Только этого мне не хватало для полного счастья.

Вовремя я спохватилась.

Идиотка.

Я уронила руки на кровать и вся сжалась. Кажется, я совсем потеряла голову. А ведь Люк остановился, подумал обо мне и о последствиях. Остановил меня , пока я не наломала дров.

Конечно, его слова звучали странно.

«Я не могу так с тобой поступить… хочу, но не могу…»

Что он имел в виду? Я зажмурилась.

В глубине души я понимала, о чем говорил Люк. Вот только какая разница? Вскоре мы вновь столкнемся лицом к лицу, и как мне себя вести, после того как он видел меня без рубашки?

Ох.

Я повернулась на бок. Кровать хранила его запах.

Два раза «ох».

Не знаю, сколько времени я так пролежала, свернувшись клубочком, в прохладной комнате. Наверное, несколько часов.

Я поняла, что Люк был прав еще кое в чем.

Я не представляла, кто я такая. Я уже не была Надей, которую помнил Люк, не была Эвелин, ведь вся моя жизнь оказалась ложью. С этим нужно было разобраться. Не могу же я вечно гонять по городу, боясь заглянуть правде в глаза.

Я – Надя.

А еще Эви.

И я понятия не имела, как с этим быть.

Одно я знала точно: утром мне стоило поехать домой, чтобы встретиться с матерью и наконец осознать, кто я.

Только далеко за полночь я забылась тревожным сном, как вдруг здание взвыло от оглушительных раскатов грома. Я повернулась на бок и распахнула глаза.

У постели стояла Зои.

Испуганно ахнув, я села.

– Боже мой, Зои. Какого черта?

– Прости, – улыбнулась она, сжав руки.

Я осмотрелась и снова уставилась на подругу. Она была в том же ядовито-розовом комбинезоне, в котором, как едко заметила Эйприл, была похожа на младенца. Зои вовсе не выглядела малышкой.

– Клянусь, я не пялилась на тебя, пока ты спала.

– Да?

Я поджала ноги и часто заморгала. За окном сгущались тучи, по стеклу барабанил дождь.

– Я только зашла, хотела тебя разбудить, а тут как загремит! Совпало. – Зои прикусила нижнюю губу и засмеялась. – Но видела бы ты свое лицо, это нечто!

– Блеск. – Я потерла виски: голова раскалывалась. – Зачем ты пришла?

Я не стала спрашивать, где Люк. Я его не видела с тех пор, как он ушел, и понятия не имела, возвращался ли он, пока я спала. Все возможно.

Зои откинула с лица кудрявые волосы.

– Хотела с тобой поговорить.

Взглянув на часы, я подумала, что для разговора было слишком неподходящее время, но промолчала. Я вспомнила вчерашние слова Люка про Зои. Неважно, кто она и что она знает обо мне правду. Это не меняло нашей дружбы.

По крайней мере, мне хотелось так думать.

Прислонившись к спинке кровати, я тяжело выдохнула.

– Я… ведь тебя даже не знаю.

Она поморщилась.

– Брось, Эви, может, так кажется сейчас, но я такая же, как и раньше. Ничего не изменилось.

– Да?

Я окинула взглядом апартаменты, засмотревшись на красивую гитару у комода. Между струнами торчал черный медиатор, словно кто-то недавно на ней играл. Может, Люк возвращался, а я не заметила? Я потрясла головой. Что сейчас об этом думать? Я сосредоточилась.

– А твой дядя?

Подруга сняла с запястья резинку для волос.

– На самом деле он мне не дядя.

Кто бы сомневался.

– Он такой же, как ты?

– Он лаксен, старше меня. Он не хочет связываться с… Просто хочет жить спокойно. Вот и живет.

Я подтянула ноги вверх под одеялом.

– А родители? Они ведь не погибли в авиакатастрофе. Ты их не знала, да? Как и Люк?

Она стянула тугие завитки в хвостик.

– Про родителей я ничего не знаю.

– А Люк… – Я покачала головой. – Как ты с ним познакомилась? Ты, очевидно, из тех детей.

– Нет, я встретила Люка за несколько лет до нашествия. – Она задумчиво провела пальцами по комоду. – Нас еще с несколькими источниками держали на секретной базе. Однажды ночью Люк нас освободил. Так я с ним и познакомилась.