Анатолий Казьмин - Целую, Кощей [СИ]

Вдруг тихо засмеялся Калымдай.

— Ты чего?

— А Горох-то еще с час назад через глашатаев на площади объявил турнир. Мол, кто с мечом волшебным справится, тому Марьяну в жены. А меча-то и нет уже!

Все заухмылялись — мелочь, а приятно.

— Машуль, у нас сейчас свободное время появилось, так что если хочешь, можешь к Кнуту Гамсуновичу наведаться. Только к ночи подходи в гостиницу.

— Мерси, мсье, Теодор! — обрадовалась Маша и тут же улизнула.

— Аристофан, ты хоть расскажи, как вы дело-то обстряпали? Чего нам там сегодня ожидать, чего опасаться?

— Да там легко, босс, — самодовольно хмыкнул Аристофан. — Мы своими ходами под землей пошли и реально в подвалах царских выскочили. А там тишина, никого кроме бойцов Гороховых, да и те спят через одного конкретно. Мы мимо них прошмыгнули и дверь нужную быстро нашли. Правда, с замком пришлось типа повозиться.

— Как так? — удивился Михалыч. — Я же вам отмычку хорошую сделал да тебе всё подробно обсказал!

— Не-не, Михалыч, — выставил перед собой руки Аристофан. — К тебе без базара претензий нет. Это боец мой лоханулся, сначала не той стороной отмычку запихнуть пытался…

— Ить бестолочь криволапая! — сплюнул дед.

— В натуре, Михалыч, — кивнул Аристофан, обтирая плевок на сапоге о штанину. — Так и запихнул конкретно не той стороной в замок. Пока вытащили, пока правильно воткнули, слышим — шухер начался. Короб тот хрустальный быстро взрезали, спасибо вампирше нашей за алмазики, хвать меч и дёру, а спереди на нас уже конкретно бойцы Гороховские прут. Мы типа назад, а там тупик. И под землю никак не уйти — не дошли еще до нужного места там, где земля реально поддаётся. Ну, меч в холстину завернули и мимо стрельцов по одному просочились к выходу. Уже типа к нужному месту подобрались, а там, в натуре на входе в землю пятеро бойцов топчутся. А велено же реально тихо, без убийств типа, вот мы меч на самом выходе из подвалов на притолоку и засунули, а сами уже через двор и сюда.

— И никто вас не заметил? — удивился я.

— Не, босс! — довольно заулыбался Аристофан, — Мы же конкретно бесы!

— "Конкретно", — передразнил его дед. — Вот и сообщай сам Кощею-батюшке о своем провале конкретно.

— Михалыч… — жалобно заскулил Аристофан, — а давай ты ему типа сам скажешь? А еще лучше — потом, реально после ночной операции, а? А я не забуду доброту, блин буду, а?

— Стол пустой, батюшка Секретарь — голодный, — проворчал Михалыч. — О какой доброте говорим, милай?

— Так это мы в момент! — засуетился Аристофан. — Ща сделаем без базара!

— Дед, ну завтракали же недавно, — укоризненно протянул я, едва Аристофан исчез из горницы.

— Да когда енто было? — отмахнулся Михалыч.

Короче, поесть мне всё-таки пришлось. А когда вернулись в гостиницу так и еще раз. Как же, дорога-то длинная была от Колокольной площади, аж минут двадцать пешком, да и сил еще сколько нужно для ночной вылазки, кушай, внучек, кушай… А внучку отбиться не удалось и пришлось потом до ночи валяться, пытаясь уложить поудобнее всё съеденное в пузе. Надо молоко себе затребовать за вредность. С булочками.

Как стемнело, мы втроем — я, дед и Маша, покинули гостиницу и направились в дом на Колокольной площади, который на время нашей воздушно-корабельной операции стал нам главным штабом.

На выходе из гостиницы, дед кивком указал на Машу расслабившемуся хозяину:

— Мы скоро. Девицу нашу кровушкой христианской попоим и вернемся.

Хозяин икнул, хотел было перекреститься, но вспомнив про христианскую кровь, отдернул от груди руку, тихо взвыл и бочком улизнул на кухню. А Маша в связи с налётом на царский дворец, вновь одетая в свой кожаный костюмчик, возмутилась:

— Вы, дедушка Михалыч совершенно не представляете себе образ жизни и быта настоящих вампиров. Из-за таких как вы и идут по всему миру клеветнические истории очерняющие благородный облик истинного дитя Ночи. Ну почему кровь должна быть обязательно христианской? Любая подойдет. И даже больше вам скажу, дедушка, основываясь на своем опыте, могу утверждать, что кровь мусульман и иудеев, как людей соблюдающих определенные правила приема пищи, гораздо вкуснее и полезней, чем кровь ваших христиан. А уж про некоторые племена, употребляющие только растительную пищу, я вообще умолчу, скажу только, что не зря они считаются деликатесом и рекомендуются в качестве оздоровительной диеты.

— Волнуешься, внучка? — понятливо спросил Михалыч.

— Немножко, дедушка, — поёжилась Маша. — Монарший двор всё-таки. Куртуазные шевалье, модницы фрейлины, интриги и дуэли на каждом шагу, шарман… А тут я, в таком вот сопровождении.

— Видал, внучек? — повернул ко мне голову Михалыч. — Мордами мы ей не вышли.

— Ой, ну при чем тут ваши светлые благородные лица, дедушка Михалыч? Просто засмеют ведь, если я в вашем обществе при дворе появлюсь.

Я немного обиделся:

— Машуль, а ты не перечитала своих любовных романов? Мы же не к Людовику какому-нибудь на приём чешем, а потолкаться, даже не при — а на дворе у Гороха. И чем вообще тебе наше общество не нравится?

— Нравится, нравится, — отмахнулась вампирша, задумавшись. — А ведь вы правы, мсье Теодор, для Гороха у вас вид вполне подходящий.

— Вредная у нас Машка, — пожаловался мне Михалыч. — Славных работников Канцелярии ни в грош не ставит.

— А мы, дед, закончим это дело и отдадим её кому-нибудь. Агриппине Падловне, например. Подучится маленько и будет дебеты с профицитами туда-сюда гонять. И никакие морды её смущать не будут.

— Вы, мясоеды, все поголовно злые, так и стараетесь бедную девушку обидеть…

— Не завидуй, Машка, не хорошо ить это.

В такой милой беседе путь до штаб-квартиры пролетел незаметно. Мы дважды нарывались на стрелецкие патрули, но Маша вовремя оборачивалась туманным облачком, совершенно незаметным во тьме, а мы с дедом стрельцов не интересовали.

Все наши были уже в сборе и я еще раз уточнил наш план:

— Итак, Аристофан, ты первый.

— Это… босс, я в натуре с одним бойцом внутрь просочусь за мечом, а остальная братва реально на улице ждать будет вдоль забора. Ну, кипеж там поднять, если чё или типа для прикрытия.

— А я, Федор Васильевич, — вставил Калымдай, рассовывая ножи по всей одежде, — с бесами буду. Пока Аристофан в подвалы пойдет, вместо него руководство отрядом на себя возьму.

— В натуре, — кивнул, соглашаясь, Аристофан.

— Отлично, — одобрил я. — А мы с Михалычем на царском дворе притаимся на всякий случай, а Маша займёт позицию где-нибудь повыше, наблюдать за общей обстановкой будет.

— Если что, Машка, — наказал дед, — кукуй семь раз, да с чуйством, душевно эдак.

— Ну, дедушка Михалыч… — насупилась Маша.

— Завязывай, дед, — вступился я за Машу. — Потом после дела прикалываться будешь.