Анатолий Казьмин - И.о. Кощея

Царевичи переглянулись и стали совсем уж скучными.

– А может, мы в другой раз за царевнами зайдём? – предложил один из них и тут же торопливо добавил: – А денежку ты себе, конечно оставь.

– Фигушки, – с удовольствием произнёс я. – Сделка заключена и обратного хода не имеет.

– Беда… – протянул второй царевич.

Ну я же не злодей какой… Нет, по долгу службы, еще какой злодей, но в принципе человек хороший добрый. Вот и спулил я царевичам телегу и всего-то за золотой червонец. Для лукошкинского базара, конечно дороговато, но для нашей глухой местности самая подходящая цена. Тем более что у них больше и не было денег. Зато я им велел в телегу соломы накидать для тепла и уюта, да пшена и маслица подкинуть. А то на ближайшем привале царевны своих избавителей сами съедят, а потом ко мне вернутся.

Царевичи впрягли своих боевых коней в телегу, и вскоре веселый табор заскрипел по дороге прочь от Лысой горы. Я достал платок, помахал им немного вслед, протер демонстративно прорези для глаз в шлеме и махнул Гюнтеру:

– Держи денежку, отнеси в бухгалтерию, пусть оприходуют. Мелочь, а приятно, – я повернулся к шамаханам: – Всё ребят, спасибо, свободны!

Когда я подходил к Канцелярии, меня вызвала по булавочной связи Олёна:

– Батюшка Секретарь… ой! Батюшка Кощей!

– Олён, ну сколько раз я просил – по имени просто называй.

Олёна хихикнула, но тут же посерьёзнела:

– Горох вашу Варю сегодня видеть хочет на счет школы.

– Ух ты! Уже обработали его? Быстро вы, молодцы!

– Ага! И посол Кнут Гамсунович и Никита… сыскной воевода с двух сторон на Гороха накинулись, мол, дело нужное, грамотность нынче в тренде.

– В чём, в чём?! Где это ты, Олён таких слов нахваталась?

Девушка только снова хихикнула.

– Так вы Варвару Никифоровну часам к трем пополудни подвозите, хорошо?

– Хорошо, Олён, будем. Отбой.

Я ворвался в Канцелярию и сходу заорал:

– Деда! Михалыч! Мне в Лукошкино срочно надо по личному делу, вели Максимилиана подготовить. Да еще мне одёжки бы потеплее, не май месяц на дворе. Сообразишь?

– Охти ж мне! – засуетился дед. – И к Варьке своей, небось, заедешь?

– Конечно, – я с трудом содрал с головы шлем. – Как раз по её делу и поеду. Помнишь, я тебе про школу говорил?

– Созрел Горох, значится, – кивнул дед. – Смотри, внучек, какой у меня полушубок еще с древних времен хранитси! Енто я в Англии у одного ихнего лорда спёр.

Я быстро переоделся в европейский костюм, а то мои джинсы и майку в Лукошкино не поймут, и накинул полушубок. А что, тепло, вполне удобно. И покрой тоже европейский, самое то, что надо.

– Спасибо, деда, отличный тулупчик!

– Может, меня с собой возьмешь, Федь? Мало ли что…

– Ну как мы с тобой, дед вдвоем на Максимилиане поскачем? Засмеют же. Да и не случится ничего, не переживай. Я туда и обратно и всё. А в Лукошкино Маша с Олёной, прикроют если что.

– Это да, – покивал Михалыч, – девки у нас – огонь!

– Ну, всё, я пошел, буду сегодня же вечером, в крайнем случае – завтра. Связь через булавки держим.

* * *

Путешествовать с Максимилианом, точнее – на Максимилиане, всегда было не скучно, хотя и немного утомительно. Объём знаний у него был просто потрясающий, да и закрытые тайные библиотеки к которым он в молодости имел доступ, предоставляли ему вовсе не рыцарские романы или библейские сказания, а самые настоящие древние знания. Вот сейчас, например, он начал с генетически-модифицированных пшеницы и ржи, которые тысяч десять лет назад кто-то распространил по Ближнему Востоку, но увидев, что я откровенно заскучал, тут же переключился на полигональную кладку доацтекской цивилизации. Вот это мне было куда интереснее, тем более что мы с Максимилианом как-то на пару посмотрели документалку на компе как раз на такую же тему.

– Больше чем уверен, дорогой Федор Васильевич, – вещал ученый конь, ровным галопом идя по лесной тропе, – что при постройке крепостей использовался вовсе не бетон, как предполагают некоторые исследователи.

– Думаешь? А как же тогда камни такой странной формы сделать, да еще подогнать так тщательно?

– А вы не задумывались, Федор Васильевич, что этим неизвестным нам строителям были доступны некие технологии, о которых мы не только мечтать не можем, но даже и просто элементарно даже представить их себе не в состоянии? Вот допустим, ультразвуковое воздействие на гранит, с целью его временного размягчения до состояния глины…

И так далее и так далее… Время до Вариной усадьбы пролетело совсем незаметно.

Когда я размышлял, как бы к этим неизвестным строителям поизящнее приплести инопланетян, Максимилиан вдруг прервал мои фантастические теории:

– Вот мы и прибыли. Держитесь, Федор Васильевич, сейчас я через заборчик перепрыгну, дабы Варвару Никифоровну впечатлить.

На моё счастье усадьба бояр Зубовых была обнесена не стандартным трехметровым забором из дубовых бревен, а скромно огорожена таким тщедушным заборчиком едва ли мне по пояс. Так что я не только удержался в седле, но даже еще и сумел подбочениться сразу после того как отмахался руками, пытаясь сохранить равновесие.

Очевидно, нас давно уже заметили, потому что дверь трехэтажного терема распахнулась, на низком крылечке показалась моя Варюша, пригляделась и тут же бросилась ко мне через всю лужайку. Сапожки так и замелькали по жухлой траве, а расстегнутый полушубок не скрывал простенький сарафан с туго перетянутой пояском тонкой талией, над и под которой, аппетитно колыхались от бега не менее аппетитные округлости.

Варя махала мне рукой и кричала на бегу:

– Ой, ну наконец-то! Я так долго ждала! Так соскучилась!

Она подбежала, обняла Максимилиана за большую голову и чмокнула его в бархатный нос:

– Наконец-то вы, господин Максимилиан меня проведать решили, я так соскучилась по нашим беседам! Разрешите вам с дороги овса предложить? С пивом или квасом?

– А меня поцеловать? – я обижено сполз с седла.

– Федя? – будто бы удивилась Варя. – И ты тут? А я сразу и не заметила…

Я надулся, а Варя вдруг хихикнула и показала мне язык.

– Вот ты, Варька вреднюлька у меня! – я подхватил её и закружил, а потом опустил, крепко прижал, чувствуя, как она каждой клеточкой тела прижимается ко мне, и стал расцеловывать сначала глазки, потом носик, румяные щечки, а когда добрался до мягких, пухлых губок, то впился в них долгим горячим поцелуем.

И мне было всё равно в этот момент смотрит ли на нас кто-нибудь, соблюдаются ли приличия, да и вообще всё на свете исчезло кроме моей любимой.

Когда рядом фыркнул Максимилиан, Варя оторвалась от меня:

– Вот ты, Федька… Накинулся! На нас же смотрят! – она возмущенно стукнула меня кулачком по груди, снова поднялась на цыпочки, чмокнула меня в губы и отстранилась – Пойду распоряжусь на счет обеда для нас и господина коня.