Анатолий Казьмин - И.о. Кощея

– Отлично! А почему только до двенадцати? – удивился я. – У нас до семнадцати лет учатся… А потом еще по желанию в институт на пять лет.

– Не знаю, херр Захаров как там у вас, а у нас в семнадцать лет отрок – уже мужчина, воин, купец или мастеровой, а девушки замужем и детей обычно уже имеют.

– Э-э-э… А, ну да, это я что-то призабыл, – повинился я. – Верно. Ну, значит до двенадцати, хорошо. А здание школы?

– Ой, а царь-батюшка, – затараторила Варюша, – велел этот терем у кожевенника отобрать как у пособника Кощея, но за отсутствием… – она вопросительно взглянула на Никиту.

– Улик, – подсказал он.

– Ага, верно! Кожевеннику всё же заплатить справедливо, а все постройки и землю отдать школе! Хорошо-то как всё получилось, правда?

– А с финансами что решили? – спросил я у посла.

– С содержанием школы решили не мудрствуя, – улыбнулся Кнут Гамсунович, – половину расходов берет на себя царская казна, выплачивая жалование Варваре Никифоровне и другим сотрудникам, коих она решит пригласить на службу, ну и прочие расходы. А половину как раз на постройку и дальнейшее содержание школы – берет на себя тот самый гуманитарный фонд, – подмигнул посол. – А теперь разрешите нам с мадмуазелью Марселиной откланяться, я обещал показать ей, как очаровательно пожелтели листья у деревьев на берегу Смородины. А скоро будет смеркаться и нам надо спешить.

– Да, конечно. Спасибо вам, господин посол за помощь! – я протянул ему руку.

– Общее дело делаем, херр Захаров. Рад был внести свою лепту в решение сего вопроса.

Маша с послом улизнули, Варя с Олёной побежали осматривать терем, а мы с Никитой остались вдвоём.

– Как там Горох, не выпендривался? – спросил я.

– Нормально, – отмахнулся Никита. – Вначале бородой тряс, мол, зачем нам лишние хлопоты, мол, отродясь деды-прадеды жили без этих нововведений, а потом, когда вник, то и сам загорелся. Быстренько совет из главных бояр собрал, растолковал им, как смог, кулаком постучал, да и одобрили они Указ.

– Ну и отлично, спасибо за помощь.

Никита снова махнул рукой:

– Не за что. Идея-то действительно хорошая. А ты надолго к нам?

– Да не, сегодня или завтра уже назад. Дел по горло.

– Грабить да убивать? – неодобрительно хмыкнул Никита.

– Да если бы, – вздохнул я. – На такие развлечения времени совсем нет. А да, кстати, там Варины слуги подъедут сегодня, на телеге вещи привезут. Так мы им сказали к тебе сначала подъехать – тебя же все тут знают. Ты тогда растолкуй им, пожалуйста, как до дома кожевенника добраться, ладно?

– Не вопрос, – кивнул Никита. – А как там гражданин Кощей поживает?

– Ну а я откуда знаю? – удивился я. – Я у тебя как раз спросить хотел.

– Не в курсе, – помотал головой участковый. – Ну, раз тихо – сидит, значит. А про этого… ну, врага Кощеева ничего не слышно?

– Не, тоже тишина, – я сразу понял, что он про фон Дракхена спрашивает. – Кощея нет и гаду этому нападать на нас не интересно. Пока живём.

– Вот и надо значит, Кощея навсегда в тюрьме и оставить, – логично вывел Никита.

– Даже и не мечтай, – отмахнулся я. – Заскучает тот гад и ему уже всё равно будет, есть Кощей, нет его, а кинется он и на нас и на вас. Так что всё равно что-то с ним решать надо.

– Ладно, разберемся, – Никита поднялся. – Куда это там девушки запропали?

Девушки на первом этаже оживленно обсуждали какие-то увлекательнейшие бытовые вопросы, суть которых я не понял, да и особо вникать не стремился.

– Олёна, а ты долго еще? – поинтересовался Никита.

– Деревья у Смородины пожелтели, – понимающе хихикнула Варя, а Никита слегка покраснел.

– Варя, а ты ночевать тут останешься? – резко поменял он тему. – Я тогда десяток стрельцов пришлю для охраны. А завтра вы уж тут забор подправьте, да в штат сторожа найдите, хорошо?

– О верно, спасибо, Никит, – я о таком и не подумал.

Никита увел Олёну осматривать процесс опадания осенних листьев, а я развернулся к Варе и распахнул руки:

– Иди ко мне, целоваться будем.

Варя возмущенно округлила глазки, топнула сапожком и кинулась в мои объятия.

Только минут через двадцать она, к моему великому сожалению, выскользнула из моих рук и, обозвав меня в очередной раз кобелем, потащила осматривать новое хозяйство.

– Хорошее место, Федь, – приговаривала она, обходя кругом развалившийся ангар и таща меня за руку за собой. – Завтра же начнут сруб ставить, хороший, большой, да печку побольше – зима скоро, да чердак для тепла. Дров надо заготовить …

А я остановился, сраженный внезапной мыслью:

– Варь, а Варь… А что-то не продумали мы с этой школой…

– Ты чего, Федь? – она продолжала машинально тащить меня за собой, но остановилась и нахмурила брови.

– А вот смотри, Варюш и поправляй меня. Сколько детей всего наберется в школу, не думала?

– Ну, ребятишек десятка три-четыре, наверное.

– Да если бы, – я вздохнул. – Считай. В городе тысяч тридцать жителей. Сколько из них детей будет в школьном возрасте?

Варя подняла глаза к верху, губки зашептали, а потом и ротик распахнулся и глаза округлились.

– Во-во, у меня такая же реакция была.

– Подожди, Федь, ну не все ведь дети к нам придут. Кто побогаче тот своим чадам сам учителей нанимает, кто победнее тем не до школы, детишки сызмальства на хозяйстве и получается, что всего… – она опять задумалась, а потом вздохнула: – Много.

– Сарайчиком, Варюш, точно не обойтись. Придется большое здание строить этажа в два, а то и в три. Это несколько классов же будет и придется учителей искать… А представляешь, когда эта вся банда на перерыв между уроками во двор выскочит, что тут будет?

– Ой-ёй… – Варя прикрыла ротик ладошками и закивала головой. – Может, ну её эту школу, Федь?

– Но-но, Варвара Никифоровна! Что это за пораженческие настроения?! Отставить панику! – я попытался приобнять её, но Варя выскользнула из моих рук и, покрутив у виска пальчиком, кивнула на пролом в заборе, в который заглядывали зеваки. Ну да, местные правила, чтоб им пусто было!

– Пошли в терем, сядем спокойно и всё подсчитаем, – предложил я.

– Это с тобой-то и спокойно? – хихикнула девушка. – Сразу же приставать полезешь!

– А как ты хотела? Конечно, полезу, – ухмыльнулся я. – Да ты и сама обидишься, если не полезу.

– А ты меня не обижай так и я не обижусь, – лукаво посмотрела на меня она.

– Ну а чего тогда возмущаешься?

– А для порядку! – она снова хихикнула. – Ну, пошли счетовод!

В тереме я отыскал несколько листов толстой пожелтевшей бумаги. А Варя нашла чернила и ловко обстругав кончик у гусиного пера, предусмотрительно уселась от меня подальше, на другую строну стола и ехидно показала язычок:

– Сначала делом займёмся, господин Фёдор свет Васильевич.