Таппэй Нагацуки - Re:Zero. Жизнь с нуля в альтернативном мире 2

У него определённо не хватило бы решимости так поступить.

Рем тяжело вздохнула и забросила нож далеко в кусты. Затем, звякнув цепью, посмотрела на Субару ледяным безразличным взглядом.

— Я хочу знать, поддерживаешь ли ты соперников госпожи Эмилии на королевских выборах?

— Моё сердце... всегда будет принадлежать Эмилии! — сказал Субару, в ту же секунду цепь всколыхнулась тяжёлой волной и ударила его в грудь.

Изодранная футболка лопнула, открыв рваную рану.

Юноша отчаянно закричал, и эхо раскатилось по всему лесу.

— Кто тебя нанял, и сколько обещали заплатить? — тем же бесстрастным голосом спросила Рем.

— У-улыбка Эмилии... — прохрипел Субару. — И она бесценна!

Рем сделала лёгкое движение кистью, и звенья цепи снова хлестнули по беспомощному телу юноши. Новый удар пришёлся ровно в то же место, что и первый, словно Рем демонстрировала мастерство, расценивая крик нестерпимой боли как похвалу своему боевому искусству.

Вопрос прозвучал снова, и снова последовал тот же ответ. Вновь и вновь лесную тишину нарушали грохот железной цепи и пронзительные вопли боли и отчаяния. Всякий раз, когда Субару впадал в беспамятство, целительная магия Рем приводила его в чувства. Так продолжалось, пока бесконечная адская карусель окончательно не истощила его моральные силы.

И всё же Рем не удалось сломить его дух.

Словно устав бороться с его упрямством, Рем вдруг остановилась, вытерла со лба капли крови и посмотрела на небо.

— Мне нужно возвращаться, — сказала она. — Иначе я не смогу вовремя подать ужин.

— Интересно, — еле слышно просипел Субару, — какое сегодня меню?

— Пироги с мясом, — сказала Рем. — Устраивает?

— Извини, но этот званый ужин я пропущу...

Рем некоторое время молчала. Затем она обратила на Субару ледяной взгляд и продолжила допрос:

— Ты последователь Культа Ведьмы? Отвечай! Ты из Одержимых Ведьмой?

— Какой ведьмой?

— Не валяй дурака! — воскликнула Рем, и её бледно-голубые глаза вспыхнули гневом.

С самой первой их встречи Субару ещё ни разу не видел, чтобы Рем так откровенно выражала свои чувства. Её бледные щёки налились краской, а глаза горели желанием убивать.

— Не знаю я... никакой ведьмы... И вообще, я вырос в неверующей семье...

— Опять издеваешься! От тебя так и несёт этой ведьмой! И ты ещё будешь утверждать, что никак с ней не связан?!

Ненависть. В глазах Рем горела жгучая ненависть. Субару с ужасом наблюдал, как в этом водовороте чувств, поставившем с ног на голову все его прошлые представления о Рем, проявляется её истинная сущность.

— Пусть никто и не заметил, но я сразу почуяла этот запах! Меня от него просто выворачивает! — Рем даже заскрежетала зубами. — Я видела, как ты разговаривал с сестрицей, и думала, что сойду с ума от злости! Она принесла Рам столько горя, а ты с ней заодно! Мне просто невыносимо смотреть, как ты хозяйничаешь в нашем доме! Я наблюдала за тобой с тех пор, как господин Розвааль пригласил тебя к себе, и это причиняло мне нестерпимую боль! Я больше так не могу...

Рем замолчала на секунду, но только лишь затем, чтобы добить его последней фразой:

— Пусть даже я знала, что сестрица лишь притворялась дружелюбной и делала вид, что заботится о тебе! — выпалила она так, словно яростный крик был призван компенсировать прежний недостаток эмоций.

Рем умолкла, её плечи подрагивали, а направленный на Субару взгляд был полон гнева. Но внезапно гнев сменился замешательством — она увидела, что поверженный враг тихо плачет.

— Я... я так и знал, — дрогнувшим голосом проговорил Субару. — Я знал, что она лишь притворяется.

Из горла юноши вырвался всхлип, по щекам потекли слёзы.

— Так вот как оно всё было... — продолжил он сквозь рыдания. — Я знал, что за её добротой что-то стоит... но боялся спросить...

Рам и Рем... Появившись в доме Розвааля, он был ни на что не годен, но они обучили Субару тонкостям работы. Рам смеялась над ним, когда выяснилось, что он не знает, как носить костюм дворецкого, а Рем подшила фрак и даже показала, как нужно его надевать. Рам терпеливо поддерживала Субару, когда он с трудом пытался запомнить местный алфавит. С тех пор как Рем обещала его постричь, она часто бросала выразительные взгляды, и Субару было очень приятно, что девушка уделяет ему внимание и даже поторапливает.

Всё это были дорогие, тёплые воспоминания, с которыми он никогда не расстанется.

— Теперь я не режу свои пальцы, когда чищу овощи. Знаю, как правильно стирать вещи из разных тканей. Правда, ещё не до конца разобрался, как надо делать уборку в доме...

За эти несколько дней Субару овладел таким количеством полезных навыков, что о больших успехах нельзя было даже мечтать. И всё же он надеялся, что пережив злосчастную четвёртую ночь, узнает ещё очень много нового.

— Я научился читать и писать... И пускай это лишь азы, я сдержал слово и прилежно занимался. Даже те сказки смог прочитать. Благодаря вам...

— О чём ты... говоришь? — спросила Рем упавшим голосом, точно ей было неприятно слышать эти похожие на бред слова.

— О том, что вы дали мне!

— Я ничего не помню.

— Почему же вы ничего не помните?! — закричал вдруг Субару так, что Рем от неожиданности вздрогнула и отступила на шаг назад.

Превозмогая боль, юноша приподнялся и, опершись руками о землю, вперил в Рем мутный взгляд.

— Почему вы всё время поворачиваетесь ко мне спинои?! — закричал он, уже не в силах сдерживаться. — Что я вам сделал? Скажи мне, что я вам сделал?

Субару понимал, что всё равно ничего не добьётся, однако не мог остановить крик, рвущийся из самого сердца.

Оказавшись один в незнакомом мире, он прошёл через множество испытаний, но, стиснув зубы, продолжал свою битву.

Однако всё на свете имеет предел.

— Что я сделал не так?! Что во мне не так? За что вы меня настолько ненавидите? Ведь вы мне всегда...

— Я... — начала Рем, но Субару перебил её:

— Вы всегда мне нрав...

Внезапный удар не дал ему закончить фразу. Тело юноши обмякло и распласталось на земле.

Где-то совсем рядом послышалось хриплое дыхание и какой-то неясный клёкот, и Субару принялся ошалело водить туда-сюда глазами.

Пока наконец не понял, что является источником этих звуков.

Его горло! В горле Субару зияла огромная дыра, и в ней бурлила кровавая пена. Субару в ужасе посмотрел на Рем, а затем глаза его закатились, и взгляд в один миг погас, словно кто-то дёрнул рубильник,

Он находился уже далеко отсюда. Боли не было. Не было ни ярости, ни страданий — все эмоции и чувства остались позади, лишь чей-то печальный голос тихо произнёс:

— Сестрица слишком добра.

Субару не заметил, когда именно сознание вернулось к нему. В ушах звучал шум проливного дождя. Перед глазами мелькали красные и белые пятна. В этот момент мир казался ему отражением в кривом зеркале.