Михаил Шуклин - Ахани

На восточном краю неба появилась прекрасная Ушас - утренняя звезда. И только с первым взглядом Сурьи Анхра-Манью открыла глаза.

Глава 6.

Мартан сидел на шкуре волка скрестив ноги и рассматривал лицо старика сидящего напротив. На бурой от загара, морщинистой коже старца беспрерывно двигались черные тени от костра, перед которым тот сидел, не страшась ни дыма, ни жара. Глаза его были закрыты. Лицо старика обрамляла длинная седая борода, серебряные волосы на лбу перехватывал узкий кожаный черный ремешок.

Правая ладонь старца с растопыренными узловатыми пальцами раскинулась над трепещущим живым огнем. Губы его беззвучно шевелились, а зрачки под закрытыми веками беспрестанно бегали из стороны в сторону.

Языки невысокого рыжего пламени играли и извивались на потрескивающих поленьях в центре большой юрты. Клубы дыма вились и медленно поднимались к маленькому круглому оконцу на потолке. Дым выходил не весь и какая-то его часть растекалась по внутреннему пространству помещения, отчего глаза Мартана покраснели и слезились.

Сидел он ровно и прямо держа осанку, чуть подавшись вперед, с тревогой вглядываясь в старца сквозь языки жгучего пламени. Кулак мужчины нервно сжимал позолоченную рукоять меча, иногда спохватившись, Мартан выпускал рукоятку и встряхивал ладонью, чтобы снять напряжение.

Тонкие губы его были сжаты и подрагивали. В теплом свете костра худое скуластое лицо Мартана казалось не таким уж бледным, как обычно. Длинные черные волосы его свободно ниспадали на плечи. Пронзительные ледяные глаза улавливали каждое движение на лице старца.

- Что Агни открыл тебе, Вьяса? - полушепотом спросил Мартан, устав ждать.

Старец вздрогнул и нахмурился, не открывая глаз. Скрюченные пальцы его зашевелились над пляшущими языками пламени, как будто кроша в огонь невидимые травы, как приправы в похлебку.

И огонь живо отозвался на эти движения. Языки пламени скручивались между собой и тянулись вверх подобно пылающему водовороту, жаждая ужалить кончики старческих изможденных пальцев. Жарко и часто потрескивали обугливающиеся ветки. Веки пожилого ведуна Вьясы по прежнему не открывались, не смотря на то, что огонь уже почти лизал его ладони, как прирученный волк.

Пальцы старика были невредимы, а зрачки так же хаотично вращались под опущенными веками. Наконец они, дрогнув, приподнялись и Вьяса какое-то время не мигая смотрел в огонь.

- Она в опасности, - наконец прошептал ведун. - Демон, что дремал в ней, обрел плоть. Она жива пока лишь выполняет его желания.

- Как? Как убить его? - в нетерпении почти вскричал Мартан, подавшись вперед так что обуглились кончики его черных волос. По юрте поплыл их едкий горелый запах.

- Смертному это не дано, - это все что поведал Агни, - отвечал старец Вьяса, казалось он постепенно приходит в себя после долгого крепкого сна. Ведун наконец начал моргать и взгляд выцветших глаз обрел осмысленность.

- Веды говорят, что Манью правит каждые три тысячи лет и пришел его черед, - глухо продолжил Вьяса. - Если он покорит сто родов, то обретёт бессмертие и погрузит мир во тьму.

- Агни показал, где моя сестра? - в нетерпении почти перебил старца Мартан.

- Там, на юге, - правая рука Вьясы, что только что управляла огнём, махнула в сторону закрытого полога юрты. Разочарованный, не наигравшийся пламень притих теперь и мягко потрескивал сухими сучьями.

Мартан резво поднялся на ноги, вырвав пятками клоки серой шерсти из шкуры, на которой только что сидел. Вьяса с презрением посмотрел ему вслед.

- Твоё слово, Мартан? - бросил старик ему в спину.

- Да-да, - отмахнулся Мартан. - Твои женщины не пострадают. Ты сомневаешься в моём слове, старик?

Мартан откинул полог юрты и внутрь проник широкий луч света, осветив плавающие в воздухе сизый дым, пылинки и разноцветные волоски со шкур, что устилали пол юрты.

- Мы же арии, Вьяса! - зловредно произнёс Мартан, обернувшись у выхода. - Благородные крепки своим словом! Или ты думаешь, я стал царем и возгордился, что забыл Веды?

- А как же Рохини? - строго спросил старец. - Или Веды позволили тебе наказывать девочку?

- Как я сказал - так и будет! - теряя терпение, бросил Мартан и вышел. Полог за его спиной закрылся и снова наступила уютная полутьма, освещаемая лишь маленьким затухающим костерком в центре юрты.

- Посмотрим насколько крепко твое слово, царь, - с ненавистью пробормотал Вьяса, но его уже никто не слышал.

Оказавшись на воздухе, Мартан зажмурился от яркого света полуденного солнца, слегка ослепившего его после полумрака юрты, и прикрыл глаза ладонью. Стояла жаркая звенящая погода. Воздух был недвижим на берегу широкой реки, на котором обосновалась армия Мартана.

Тучи жужжащих насекомых кружили в небе, привлеченные запахами пота сотен и тысяч людей и животных. Отовсюду слышался веселый смех и разговоры, частое ржание коней, скрежет полируемого оружия и редкий перестук топоров. Многие старосты руками своих людей уже начали ставить себе огромные личные юрты. Тянуло дымком десятков костров, смешиваемым с ароматом жареного мяса.

Новоиспеченный царь собрал свое войско из воинов десятков мелких родов, кого уговаривая, кого подкупая, а кого и заставляя. Теперь же все шумные сотни могучих ариев расположились на отдых. Десятки охотников разбрелись по окрестным холмам в поисках дичи, освобожденные боевые кони бродили там же выщипывая редкую траву под присмотром самых молодых воинов, которым не исполнилось еще и пятнадцати лет.

- Что открыл ведун? - осторожно спросил пожилой воин, что ожидал Мартана. Был он высок и мускулист, длинные его светлые волосы уже посеребрила седина, морщинистое лицо с дубленой, много раз сгоревшей на солнце кожей пересекал длинный, давно уже заживший шрам, явно оставленный вражеским ятаганом.

- Моя сестра на юге и она в опасности, - нервно бросил Мартан. - Отряди два десятка ей на встречу! А лучше три!

- И еще, Вагва, - Мартан пристально глянул на пожилого воина. - Пусть твой брат найдет Анхру, Шагва найдет ее быстро.

- Да, благородный, - верный Вагва слегка поклонился и быстро зашагал прочь. Уже спустя короткое время конная дружина состоящая из крепких и опытных воинов в количестве трех десятков с сильным топотом, поднимая облака пыли за собой, покинула место стоянки и устремилась в южном направлении.

Белая измученная лошадь Марута медленно брела по склону холма, по колено утопая в сочной зелени. Голова ее была склонена к земле. Под ушами лошади запеклись потеки ее крови. Роскошная, бывшая некогда белоснежной, грива сейчас была покрыта грязью, щепками и ошметками желто-зеленой травы.

Неспешно кобыла переставляла свои копыта и ноги ее подрагивали при каждом шаге. Было очень жарко и Марута часто мотала головой и хвостом, пытаясь отогнать тучу насекомых, что с жужжанием вилась над ней. Путь ее был извилистым, потому что многие кусты и чахлые деревца вставали на пути у навьюченного животного.