Марина Бишоп - По воле тирана

Он повернул массивный ключ в замке и толкнул дверь внутрь. Покои матери были холодны, камин погас, хотя в углу стояла нетронутая корзина с углем. Спальня представляла собой кольцевой коридор, в середине которого было два входа непосредственно в покои. Но там не оказалось Лауды, и он вернулся к проходам и побрел по кругу.

Внезапно он остановился. Сердце гулко застучало, и внутренний нож вновь ударил по кровоточащему органу.

На подвесной масляной люстре висело тело. Платье принадлежало Кронуле, в этом не было никакого сомнения. Носки туфель еле касались пола. Отброшенный стул и обмотанное лицо в тончайшую ткань врезались в Ролла своей невидимой силой. Он покачнулся, как от удара.

Безумие!

Сколько же еще смертей увидит Зидог за столь короткое время?

Он резко развернулся, не желая обнаружить себя снимающим Лауду, быстро покинул покои матери. Он вобрал в легкие побольше воздуха, одновременно пригладив пятерней волосы. Ролл зажмурил глаза и уткнулся лбом в стену, издав тихий стон.

Марава не возьмет ее. Она не принимает самоубийц. Никогда душе Лауды не воскреснуть. Лауда не растворится в Бытие и не встретится с мужем. К нему ли она спешила? Или к тому, кого отравила?

С онемевшим лицом и заковав сердце в доспехи, воин запер дверь. Тело уберут потом. Лукречия ничего не должна знать до его коронации, она не переживет смерти матери. Будет не просто это скрыть, но на карту поставлено будущее всей империи. Ролл ощутил металлический вкус крови во рту, натерев клыками нижние десны от напряжения. В мучительных раздумьях он вновь повернул ключ в замке, чтобы вернуться к Лауде и убедиться, что увиденное лишь плод воображения усталой головы, заволоченной пеленой. Он наклонился, ожидая, что его вырвет, но ничего не последовало за позывом пустого желудка. Ролл не ел уже третий день, только пил разбавленный лель. Здесь его готовили таким крепким, что в чистом виде вызвал бы галлюцинации и непредсказуемость поступков. Хотя и без этого напитка ему казалось, что он уже достаточно совершил, о чем, вероятно, вскоре пожалеет.

Кровь пульсировала в висках с такой силой, что он хотел разбить себе череп, только чтобы остановить удары.

"На самом деле тебе все равно", - бубнил внутренний голос. "Тебе не жаль собственную мать! Ты одержимый ублюдок. Именно - ублюдок".

Хоут уехал из Зидога на следующий день после того, как они с Роллом вынесли полуживых членов семьи, чересчур долго задержавшихся у алтаря, провожая умершего Кронула.

Он вернулся в свой дом, в нескольких часах езды от Зидога. Там, в узкой галерее, Хоут склонился в почтении перед двумя могильными плитами родителей. Очистил свой дух перед ними, поблагодарил Мараву за благополучное возвращение. В его отсутствие в доме жили и следили за порядком двое фарлалов.

Обезумившим, с рвущимся на части рассудком - таким его увидел вернувшийся Хоут на арене в Зидоге в восточной части входа в галереи. Ролл давился яростным криком, обтесывая каменного болвана двуручным хватом меча. Куски летели во все стороны, словно то был не камень, а деревянное полено.

Что-то явно было не так.

Брат понял это по красному пылающему костру под сведенными бровями, крови на клыках и бешеным движениям. Он позвал его, но вместо ответа тот продолжал известное только ему действо.

Под сводом арки он заметил небольшое скопление. Юные фарлалы столпились, раскрыв рты от страха и любопытства. Никому из них не приходилось видеть господина в таком состоянии. Жестом Хоут приказал увести их подоспевшей служанке. Та быстро собрала ораву в охапку, фарлалу постарше, созвавшему сюда своих друзей, досталась затрещина.

- Ролл! Остановись!

Кусок стружки отлетел от болвана и упал рядом с носком сапога. Поразмыслив, Хоут вытащил меч. В ту же секунду Ролл перекрестил с ним оружие. Огонь от его тела обжег лицо брата. Еще немного, и он воспламенится, как пропитанный маслом факел. Только раз в жизни Хоут видел его таким, когда они отправились в свой первый своевольный поход. К счастью, тогда не подошли и близко к землям заклятых врагов.

Неизвестно, с чем столкнулся Ролл, вернувшись из лесной чащи, но он горел. Красное тело покрывали пятна, где кожа раскалилась добела. Рыча от боли, он оперся на окровавленный меч и повалился рядом с ним, потеряв сознание. Через несколько часов лихорадка прошла, и он очнулся, как будто после обычного сна. Он так никогда и не вспомнил, что произошло в лесу, и зачем ушел туда ночью.

- Остановись же, - сквозь сжатые от напора зубы процедил Хоут. Бугры вен вздулись на руках. - Ради Маравы, прекрати!

Хоут пригнулся, меч просвистел над его головой, подняв за собой вымытые волосы. Раскачивающийся между ними болван ничуть не облегчал попытки успокоить воина. Отесанный нагладко, он болтался между сцепившимися клинок в клинок братьями.

Хоут отступил, его вновь опалил горячий поток дыхания. Ролл рубил, с каждым замахом раскручивая бедра с быстротой бега шикары. Хоуту пришлось отступить. Однако он не преминул воспользоваться неожиданно выпавшему шансу - Ролл отвернулся на секунду, влекомый тяжестью оружия.

Рукояткой меча он обрушил тяжелый удар по голове бушевавшего воина. Тот замер и, наконец, увидел Хоута. Глаза его прояснились, боль нахлынувшей волной залила неконтролируемый костер агонии. Он пошатнулся, но еще крепче стиснул меч двумя руками перед тем, как завалиться лицом вниз на раздробленные в песок камни.

ГЛАВА 4. Добродетель Роланда

Деревянные леса - воздушные перекрытия, служившие обороной замка - с треском повалились на землю. Пронзительный визг на мгновение оглушил подступавших фарлалов. Шалфеий застыли на высоте, и их колчаны разверзлись потоком смертоносных стрел, но даже не поцарапали усыпанные переливающимися самоцветами миндалевидные щиты, со скрежетом отскакивая от тяжелой брони. Атака сверху прекратилась, шурша крыльями, шалфейи разделились и исчезли из поля зрения, ослепленные переливом светила на щитах. Ролл выглянул из-под укрытия, удовлетворенный результатом. Несколько из них зависли, прикрывая ладонью глаза. В таком положении они не имели возможности воспользоваться луками. Еще несколько единичных стрел разрядили воздух, а затем воздушные воины ретировались.

Как раз кстати, подумал Ролл, они не знают, что окружены, и у арбалетчиков прицелы чешутся выпустить пар. Крепость Ботл быстро сдалась, хоть кушины и бились до последнего, но не смогли противостоять подземному вторжению. Тщательно подготовленный план не имел права на провал. Землеройки для подкопа, привезенные через море на грузовых кошарах, сделали своё дело, еще раз доказав изобретательность подземной расы.

Они выжидали, когда раздастся знакомый шум сверла. Сквозь вой и визг, послышавшийся неподалеку Ролл понял, что один из его отрядов славно расправляется с ослепшими шалфейями. Воины убрали щиты и не спеша, разделившись на небольшие группы, двинулись к воротам замка Улей.